Настоящая история злой мачехи: начало, назад
Из микроавтобуса вывели Лизу — ноги её от страха подкашивались, но невозмутимый отец поддерживал под локоть и только движение желваков выдавало, что он в бешенстве. За ним семенила худая женщина в некрасивых очках, постоянно поправляющая непослушные вьющиеся волосы и не скрывающая нарастающей паники. Потапов что-то коротко сказал ей, и та сжала губы, но трястись как осиновый лист перестала.
Серых за рулём — бледный, но весьма решительный. Алёнка наградила дедушку поцелуем и с интересом уставилась на главную виновницу торжества, ту самую Лизу Потапову.
Хозяева фальшиво поприветствовали вновь прибывших и пригасили в до странности аскетичный дом, претендующий на лаконичность и продуманность интерьера, но лишённый живого уюта. Даже комнатные цветы в здоровенных дизайнерских кашпо казались агрессивными, раздражающими акцентами.
Неприметная дверь под лестницей ведёт в подвал — просторный и абсолютно пустой, только несколько массивных каменных колонн посередине. Ни тебе бильярда, ни сауны, только яркий искусственный свет и полное отсутствие окон. Что бы мы тут ни делали, соседи об этом не узнают, кричи, не кричи.
Прасковья убедилась, что вход заблокирован, и попросила всех встать вдоль стены.
Татьяна Лисицина отвела свою дочь в сторонку и шепнула мне, что дети из обвиняемой семьи и всех судейских по правилам обязаны присутствовать, как будущие носители традиции оборотней. Девочка исподлобья смотрела на нас из своего угла и недовольно перебирала губами, а Таня сделала ей знак вести себя хорошо и помалкивать.
Повесть с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Выдержав томительную паузу, Прасковья ласково улыбнулась Лизе Потаповой и протянула ей раскрытую ладонь. Та с искажённым от волнения лицом обернулась на мать и отпустила отцову руку, сделав шаг вперёд и положив свою ладонь поверх протянутой.
Обе замерли, с яростью глядя друг на друга. Царёв бросил на меня недоумевающий взгляд, но я покрепче сжала его пальцы, мол, так и должно быть.
Потом Прасковья отдёрнула руку и резко развернула Лизу к гостям.
— Виновна, — прозвучало, как пощёчина, — в нарушении волчьих законов. Обязательные свидетели в сборе, так что можно приступать к развоплощению. Танюша, она твоя.
Лиза захохотала, как безумная, и с презрением уставилась на хрупкую Таню, едва достающую до её плеча.
Бывшая жена Потапова с визгом вцепилась в его плечо, а Серых сжал кулаки и начал превращаться в Ваню, хотя Потапов успел крикнуть: «Не смей!».
Царёв инстинктивно попытался задвинуть меня и Алёнку за спину, и тут Таня обернулась гигантской лисицей, с треском разорвав одежду. Шерсть дыбом, зрачки пылают. Клыки, как у акулы. Она несколько раз ударила хвостом, едва не задев саму Прасковью, отошедшую назад, и прижалась к полу.
Лиза повалилась на колени и чуть не сложилась пополам — позвоночник дико выгнулся, а из груди во все стороны полезли ошмётки шерсти, собачья беззубая голова, огромные кривые лапы с острыми лезвиями когтей. Силуэт девушки там по-прежнему угадывался, особенно тонкие руки, повисшие сбоку плетьми, но даже самым небывалым магическим животным это существо назвать было бы нельзя. Так, диковинный монстр, настоящее недоразумение. Её мать всхлипнула и зажала рот ладонью, с ужасом глядя на то, что недавно было человеком.
Серых ещё секунду пульсировал между Ваней и собой, а потом наконец остался Ваней и выстрелил, как пружина, превращаясь в обычных размеров волка. Он метил в лисицу, но та извернулась и ощерилась, капая слюной.
Они покатились клубком, ударились о колонну, и лисица оказалась сверху, угрожающе щёлкнув пастью прямо над его носом. Она была больше и явно намного сильнее, так что волчок жалобно заскулил, пытаясь вырваться.
Потапов смахнул с себя руки жены и тоже прыгнул, оборачиваясь в волка. Этот волк был крупнее, но когда он почти вцепился в мохнатую лисью шею, та дёрнулась и он отлетел, как пушинка, приземлившись на все лапы. Другой волк исхитрился освободиться и они зарычали, вместе наступая на лису.
Получеловек-полусобака неожиданно завыла, задрав морду.