Мое знакомство с красавцем аборигеном продолжилось независимо от моего желания сделать ноги. Этот хмырь, прислуживая достаточно влиятельному синьору, работая и по-черному, и по-белому, соответственно, трудясь не покладая рыла на сон, был в фаворе.
Решив предоставить новое блюдо для развлечения своему покровителю, это желание многих баб, зорко вглядывался в мои потуги опять смыться от данных мной обязательств. Я с огромной радостью курицы, которую ощипывают для бульона, равнодушно ждала этой эпохальной для хмыря встречи.
Короче, никто ни к чему не готовился, и встреча двух параллельных миров состоялась с бухты-барахты . Проскакала машина, из нее позырил какой-то мужик, и с ревом раздолбанного глушителя, свинтила вдаль.
Свобода, наконец-то, рыдала про себя я и думала, как бы напоследок раскрутить эту секретутку на кебаб, который так смачно застрял у меня в мозгах. Жрать хотелось не абы кабы, а с желанием захавать именно тот люля-кебаб , что рисовало мое воображение.
Радуясь, что меня еще не выпнули ко всем чертям, включив все свое обаяние всех сестер ев, что болтаются во мне, я заворковала:
- Перед расставанием, эээ , мне так неловко, эээ , кебаб, эээ , сделайте милость, - ну и все, типа, такого же идиотского лепета.
Эта гадость развернула свою харю и осклабилась голливудской улыбкой в 36 зубов. Не оставаясь в долгу, я также ощерилась в ответ.
-Все что хочешь у тебя будет. Щас бросаешь кости, и пойдем жрать,- заёрничало чудовище.
Тут до меня стало доходить, что ни о каких кебабах на прощание, речи не шло, и мое, так некстати навязанное знакомство, продолжится. Скиснув сразу как перестоявшее тесто, я вывернула рыло и ушла с головой в себя.
Засунули меня жить в пансионат в районе Маржелина . Это самая красивая и романтичная часть Неаполя.
Mergellina является одним из самых впечатляющих районов Неаполя. Помимо природных и культурных красот он собирателен сам по себе, и представляет собой радостный способ переживания общественных пространств Средиземноморья. Улицы и набережная Мергеллины – это места, любимые неаполитанцами, но известные во всем мире благодаря картинам, стихам и песням. Кажется, что название этой области происходит от греко-византийской маргеллы, что означает "коралл", вероятно, здесь путешествовали обильные коралловые колонии.
При моем заселении присутствовал Сам, плотоядно сверкая очками. Он был не старым, высоким человеком, с гривой волос с хорошей проседью. Замшевый пиджак, темные брюки и сумасшедший платок на шее, про запонки я пропущу, но платок...
Это был яркий кусок великолепного шелка, повязанный в манере английских джентльменов l'Ascot. Никаких тебе волос на груди или дурацкой футболки здоровья, а такой шелковый треугольничек, который дисциплинированно исчезает внутри рубашки. Стиль и изысканность вопили в два горла.
Аристократический эффект был создан, и я, скорее всего заинтересовавшись платком, чем его владельцем, ринулась в очередную авантюру, то есть приняла предложение пожить в этом пансионате.
Комнате принадлежал маленький коридор и ванная комната. Все это жилье было увешано какой-то желтой кисеей, от мух, наверное, но она придавала комнате вид легкости и воздушности.
Вид с балкона открывался на море и набережную. Короче, мне все понравилось, и я выперла всех из своего будуара "мадам клико", под предлогом усталости и несварения желудка, в связи с не сожранным кебабом.
Видимо, ошеломленные моим гадким поведением, возможно, ожидали кучи падений ниц и взмахов “ да благословит тя ”, мои новые знакомцы с недовольным ропотом увалили прочь.
Рухнув в гаремский балдахин с кисточками, я просто валялась. Но услышав тихое царапанье, вскочила и, с разъяренной мордой, распахнула дверь. Там, в ужасе пошатнувшись, торчала жирная тетка.
- Ну,- вякнула я, та что-то быстро-быстро говорила. Я плохо понимала медленную итальянскую речь, а тут галопом по всей европе и на диалекте. Хрясь . Захлопнула створки хибары. А чо, напрягаться-то. Тем более, мой желудок уже подсасывал обе кишки, и надо было думать о насущном, то есть чем нажраться, а не о новых знакомствах с толстыми итальянками.
В дверь снова настойчиво забарабанили, я с мордой кирпичом зырила в окно, где, действительно, начиналась ослепительная красота вечерней набережной.
Барабанная дробь в дверь не прекращалась. Ну что за страна непуганой идиотки, то есть меня. Пришлось снова открыть скворечник. Та же тетка, та же речь на Феррари , с тем же результатом - я хрястнула дверью.
Когда снова начала тетка ломиться, я не долго думая, взяла со стола кувшин с сандрией и, распахнув ворота, вылила винище с нарезанными фруктами на тетку, которая вдруг оказалась матюгающимся аборигеном с Албании.
- Ты чо, совсем опупела,- верещал он, спихивая с себя персики, абрикосы и другие липучие фрукты.
- Чо приперся, - как не настоящая еврейка, ответила я на вопрос.
Что-то видимо вспомнив, этот ходячий Аполлон изрек, переодевайся, мол, и выпадай, мы тебя, типа, черт знает сколько внизу дожидаемся.
- Синьор изволили отвечерять с тобой, - чуть ли не кладя поклоны, прибавил красавец.
Услышав про жрачку , меня вынесло сразу. Да какие переодевания могут быть, быстрей бы брюхо набить.Только на полный желудок придет что-нибудь путное в мою бестолковую голову, типа как буду выбираться, и где я вообще нахожусь.
Плюнув на реверансы, албанец ринулся за мной вниз по лестнице.
Понравилась статья? Подписывайтесь на мой канал