Несомненно, самый приятный способ изучить иностранный язык - это общение с такими вот девушками как на этой иллюстрации.
Несмотря на свои девяносто я еще помню как изучается язык таким эффективным способом, но, увы и ах, работая в Академии наук СССР я был вынужден освоить его по другому
Воспоминание 3. 1956
Меня, как новобранца и младшего научного сотрудника прикрепили помощником к Александру Ивановичу Леонтьеву, который через несколько лет стал уже академиком Академии Наук СССР.
В те годы в Энергетическом Институте вообще работала блестящая плеяда советских теплофизиков: Михаил Викторович Кирпичев, Михаил Александрович Михеев, М.А. Стырикович, замечательные “горельщики” Член-Корреспонденты А.Н. СССР А.С. Предводителев, Л.Н. Хитрин и многие другие. В институте решались проблемы государственного и международного значения.
Тогда советские специалисты взялись построить в Индии грандиозный металлургический комбинат в городе Бхилаи, а для энергообеспечения металлургического комбината нужна была грандиозная теплоэлектростанция. И вот научная сторона разработок советских конструкторов по этой теплоэлектростанции была возложена на кандидата наук Леонтьева Александра Ивановича, который взял меня под свое попечение. Он научил меня азам теплотехнических измерений, методам постановки научных экспериментов, методам обработки получаемых результатов и вообще азам научной работы в академическом институте. Я так увлекся этим, что полностью переключился со своей специальности по ЖРД на теплоэнергетику.
Работал довольно успешно и уже к Новому году мне предложили поступить в аспирантуру института. И я, отработав всего 6 месяцев, начал сдавать экзамены для поступления в аспирантуру. Сдал все экзамены и в наступающем 1956 году был уже аспирантом энергетического института. Правда, и это событие в моей жизни не прошло без курьеза. Когда я в первых числах января пришёл домой и сказал жене, что я теперь аспирант ЭНИНа, она вдруг заплакала. Я думал это будет повод для радости и гордости, а оказалось повод для горьких слёз. Дело в том, что как у МНСа у меня был оклад 120 рублей, а как аспирант я получал стипендию-- 98 р. И вместо ожидаемого ею увеличения зарплаты, получил дефицит заработной платы, а мы едва сводили концы с концами. Но тем не менее, я был счастлив.
В это время и в президиуме Академии Наук произошли перемены. Президентом Академии Наук стал академик Несмеянов. Александр Николаевич и начал сразу вводить свои собственные порядки. В том числе, никаких кандидатских минимумов, пусть все претенденты на ученую степень сдают полномерные кандидатские экзамены; и что за ученые, если они едва-едва владеют одним иностранным языком? Каждый кандидат наук должен иметь по крайней мере хотя бы два разговорных иностранных языка. Мне пришлось прервать все свои исследования и срочно заняться изучением второго иностранного языка. Я с трудом владел немецким “читаю со словарём”.--как писали тогда в анкетах. Со школьных лет помнил, как наша преподавательница немецкого языка, уверявшая нас, что ненавистный “фашистский язык” надо изучать, об английском говорила, что английский язык ужасен:” англичане говорят Глазго, читают Манчестер, а подразумевают Ливерпуль”. Настолько велики разночтения в написании, произношении и разговорной речи английского. Я с перепугу, так и не приступил к изучению английского. А в эти годы на советских экранах с огромным успехом шел чудный индийский фильм «Бродяга». Замечательный индийский артист Радж Капур пел знаменитую песню бродяги. И оказалось, что больше половины текста я понимаю, потому что я едва-едва владел основами одного-двух тюркских языков.
А так как строительство металлургического комбината и электростанции планировалось в Индии и предполагалась туда командировка, я приступил к изучению индийского языка. За полгода изучил основы санскрита и через полгода сдал экзамен профессору университета МГУ Мерешу. Экзамен по санскриту сдал на «4» и снова вернулся к исследованиям по теплофизике. Но не прошло и месяца, как неожиданно, ”грянул гром с ясного неба”.
Случилось чрезвычайное происшествие --в авиакатастрофе погибла делегация норвежских женщин, летевших на самолете ИЛ-14 на конференцию в СССР. Это были делегатки съезда ВЦСПС, и эта катастрофа приняла особое звучание и международную огласку. Из правительства посыпались громы и молнии, что наши самолеты не достаточно обеспечены пожарной безопасностью, потому, что попав в грозу, летчики ИЛ-14 в тумане стали прижиматься к земле в поисках просвета и зацепили конструкцией самолета за дымовую трубу какого-то заводского предприятия. Самолёт не разрушился, полет продолжался. Но на самолете начался пожар, все это видели и в окно самолёта, и с земли. Из-за пожара самолет разбился и все члены экипажа и пассажиры погибли.
Это и привело меня туда, где я имел удовольствие поучаствовать в подготовке к полету Юрия Алексеевича Гагарина, о чем расскажу впоследствии.