«Рано или поздно мотоциклист становится номадом. Сначала он, как и все колесит по городу, удивляет собой девок, пугает видом ревом горожан. Но потом, по истечении некоторого времени это все ему прилично надоедает, но ехать почему-то надо. Почему надо ехать, он не знает. Это и есть вруб первой номадической скорости и на ней он отправляется в дорогу, небольшую в первый раз, 1000+ километров.
Он усердно собирает палатки, чайники, спальники, торшеры, ворохи сменного и теплого белья, которые он потом выкинет на второй или третьей. Но сейчас ему кажется все это очень необходимо, как и идиотские советы товарищей об экипировке, на которые ему тоже потом будет наплевать. Через сто километров, он понимает, что все сзади как-то и почему-то его перестает все больше и больше интересовать, и впереди его то же не особо что интересует. Это есть состояние здесь и сейчас, самое правильное состояние души человека и именно оно, наверное, и есть основополагающее этого самого мото-драйва.
Преодолев 1000+, помноженные на 5 или 10, избавившись от торшеров, будильников, супер-черепашек и прочего ненужного барахла, мотоциклист переходит на вторую номадическую скорость, где понимает, что он уже не сможет жить без дороги. Ему надо зачем-то и куда-то ехать. Магия включилась. Ближние и друзья крутят пальцем у виска и говорят, что надо ехать, где все включено, но ему на них и это наплевать, километр за километром все больше и больше…»
Дождь и холод, жара и мухи, неудобная одежда и необходимость носить шлем по десять часов в сутки, поломки и заправки, дорожная путаница и внимание ментов - вот что ждет ненормального психа решившего весь свой законный отпуск глотать дорожную пыль вместо того, чтобы вдыхать чистый воздух знаменитых курортов. Очень быстро задница приобретает форму седла, голова - форму шлема, а ногам и рукам привычнее в полусогнутом состоянии.
Мото-турист спит, скрючившись в позу эмбриона, очень неуверенно ходит и, прежде чем сойти с места, некоторое время нервно крутит правой рукой делая в то же время странные пожимающие движения левой. Мото-турист говорит очень громко, пытаясь перекричать воображаемый дорожный шум, и совершенно не слушает при этом своих собеседников. Он не привык к тому, что его слышат. Но большую часть времени мото-турист молчит. Когда он молчит, он думает.
Мото-турист вообще много думает. Он привык думать. Все равно ему больше нечего делать, пока он наматывает километры на колеса своего мотоцикла. Думы его ровны и бессмысленны. Он уже давно передумал все большие и важные мысли, пережевал мысли второстепенные, незначительные и теперь думает очень просто. Он думает, зачем же он купил себе эти неудобные перчатки. Очень скоро, спустя каких-нибудь две тысячи километров, мото-турист начинает свободно гулять по своему мотоциклу, принимая на нем прихотливые позы. К середине путешествия он научается есть и пить на ходу.
Говорят, что наиболее продвинутые особи начинают гадить бензином прямо в бак, но к сожалению это нельзя проверить потому что после этого они уже никогда не останавливаются. К концу особенно продолжительного путешествия глаза мото-туриста начинают светиться неземным чарующим светом. Он познал высший смысл бытия, он видел вершины Мира. К сожалению, он уже не может рассказать об этом другим людям, потому что он забыл слова.
