Я пережил 13 правителей. Ну, объективно говоря 13-го пока нет, а вот остальных - вполне себе. За 90-то лет-то, что не пережить. Пережил. Я часто думаю о двойном значении многих слов в русском языке. Преданный друг - тот кто предан, или тот, кого предали? Пережил - прожил дольше дольше кого-то или перетерпел кого-то? Так или иначе, прожил или перетерпел, я сохранил воспоминания которыми делюсь с вами.
Воспоминание 1. Бытовая сторона работы в Энергетический институт им. Г. М. Кржижановского (ЭНИНе)
Бытовые условия работы в ЭНИН е в те годы (1950), были вполне удовлетворительные, у каждого сотрудника был свой рабочий стол и свой закуток для размещения лабораторной установки. Работали как говорится “в тесноте, но не в обиде”, - правда своего буфета, а тем более столовой в институте не было. Рядом была чудная столовая крупного станкостроительного завода “ Красный Пролетарий”, а для особо “смелых” сотрудников была доступна столовая Президиума Академии Наук, распложённого через дорогу.
Приборы и аппаратура для работы были более-менее доступны всем сотрудникам и аспирантам лаборатории и творческая обстановка в лаборатории была самая благоприятная.
Но особого внимания заслуживает вопрос домашних, бытовых условий сотрудников: из 16-- 18 постоянных сотрудников лаборатории только её заведующий определённо не нуждался в улучшении жилищных условий. Поэтому Жилищная комиссия института была очень важным звеном в структуре института. В целом, в улучшении бытовых условий из 18 сотрудников нуждалась примерно 16. Но, у 2 х человек этот вопрос стоял особенно остро: это у меня, потому что я жил на жил. площади родителей супруги и ещё у одного МНС (младшего научного сотрудника) по фамилии Катаржис, кажется, он был прибалтом, судя по его акценту и ментальности.
Он с женой и 4- мя детьми много лет снимал одну маленькую комнатку в Коммунальной квартире. Поэтому он был членом жилищной комиссии от нашей лаборатории. Но, так как он тоже никогда не отказывал мне в консультативной помощи по работе, он поставил условие, чтобы техническим секретарем нашего представителя в жилищной комиссии был я. А это означало, что я должен был выезжать на все обследования жилищных условий в составе Институтской жилищной комиссии. Навидался и натерпелся я в этой роли многого, но один эпизод запомнился мне на всю жизнь. В институте работал в должности МНС некто Володя, бывший фронтовик, которому взрывом мины оторвало кисти обеих рук.
В прифронтовом госпитале ему обшили кожей обе лучевые кости ниже локтя и так прикрепили мышцы, что он имел возможность как рак клешней шевелить этими рычагами ниже локтя. Кроме того, что он был МНС одной из лабораторий института, он ещё был талантливым конструктором.
И держа в клешне карандаш, на обычном кульмане он делал замечательные чертежи и рисунки лабораторных установок всем кто к нему обращался.
Однажды, в очередной раз, пришла очередь на посещение жилищной комиссией условий его проживания. Родился и вырос он в Москве. Жил в маленькой комнатке в коммунальной квартире, в большом доме в одном из Арбатских переулков. С первого дня войны был призван на фронт. А в 43 году, когда он вернулся домой без рук, оказалось, что никого из членов семьи не осталось: мужчин забрали в армию и они так и не вернулись с фронта, а мать умерла.
По праву прописки Володя мог жить в своей комнате, но в этой комнате уже 2 года жил другой фронтовик, инвалид без двух ног и с тремя малолетними детьми. Все остальные комнаты в этом доме были заняты, плотность заселения была невероятной и соседи пошли на жертву.
Они согласились на то, что между третьим и четвёртым этажами остановили лифт “на вечную стоянку”, и в кабине лифта поселили Володю. Правда кабина лифта изготовленного лет 50-100 до этого во Франции, представляла собой помещение с размерами примерно 2,0 на 2,5 м, все внутренние стены были обшиты шикарным малиново-- красным бархатом, на всех стенах были зеркала и вдоль всех стен были размещены широкие диваны. Демонтировав один из диванов, Володя прикрепил к стенке подобие полки и использовал эту полку как стол.
Позже установил на неё электроплитку. На плитке стоял чайник, рядом--алюминиевая кружка с ложкой. Под одним диваном --два неболших ведёрка: одно- с водой (“чистое”), другое с крышкой (“не чистое”), а в углу кабины был подвешен небольшой умывальник и под ним маленький тазик . В течение первых 2-3 лет жизни в таком “жилье” Володе постоянно обещали жилплощадь, но с жилплощадью дела в Москве обстояли чрезвычайно плохо.
Через несколько лет в эту клетку к нему стала заходить подруга, а ещё через год у них родилась дочка. Пришлось демонтировать второй диван, чтобы разместить детскую кроватку. Время шло, девочка росла, а другого жилища Володе так и не предоставляли. Более сложных условий жизни я тогда себе не представлял.
Правда, год спустя, мне самому довелось жить рядом с этим домом, в Большом Власьевском переулке, в выгородке с крошечным окном во двор, в комнатке с размерами 1,5Х2,5 м., но в этой коммуналке была кухонька с одной газовой плитой, туалет, прихожая с телефоном, и я всем этим мог пользоваться. И проживал я в этой “клетушке” один, временно, и всего за несколько месяцев до защиты диссертации. А для Володи это был 13 ый год и уже четвёртая или пятая комиссия, которая подтверждала, что этой семье надо срочно предоставить, жилплощадь, “в самую первую очередь”, но дефицит жилплощади был такой, что дело никак не двигалось с места.
С очередным протоколом обследования этого “жилья”, в качестве председателя комиссии с Володей пошёл в жилищную комиссию Академии Наук Катаржис. Как обычно им что-то пообещали, но как раз в это время сменился президент Академии Наук. Им стал Александр Николаевич Несмеянов. И Катаржис, действуя по пословице “голь на выдумки хитра”,-- предложил Володе такой вариант: обратиться к Александру Николаевичу с письменным заявлением, (подписанным ими обоими) о том, что в ответе предыдущего Президента Академии Наук, лишь неделю назад, Володе было дано честное слово срочно выделить его семье квартиру из личного фонда Президента Академии Наук.
Что такое посещение действительно имело место, подтверждалось и книгой регистрации посещений Президента. Неужели вопрос о предоставлении квартиры семье инвалида войны опять сорвётся только из-за смены Президентов? И это сработало! А.Н. Несмеянов, не желая подрывать авторитет своего предшественника, принял его обещание на себя, и из его личного фонда была вскоре выделена квартира для семьи Владимира. Вот таким оригинальным, хитрым приёмом была через 14 лет решена жилищная проблема фронтовика. Тогда я окончательно понял, что никаких шансов на получение жилплощади в Москве у меня нет и быть не может. Но к этому времени я уже был оформлен на работу по совместительству на заводе и на заводе встал на очередь на жилплощадь... но это уже совсем другая история.