Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5.
Он встал и пошёл на кухню. Выйдя в коридор, посмотрел на мамину дверь, в голове щёлкнуло: «Зайди». Он подошёл к двери, по ногам пробежал колючий холодок.
— Заходи.
Ольга сидела на диване, подобрав под себя ноги. В комнате было прохладно, видимо, окно закрыли совсем недавно. В руке она держала фужер с рубиновым вином, открытая бутылка стояла возле дивана.
— Что-то я не замечал раньше за тобой привычки пить одной.
— Присаживайся. Это не привычка, это – минутное желание. А фужер этот — первый и единственный.
Александр присел с другого края.
— Смотри, это тебе, — она протянула лист, — только что закончила.
Тот самый эскиз превратился в законченный рисунок. Дома цеплялись друг за друга и будто бы отходили на второй план, девушка танцевала на перекрёстке, а юноша, улыбаясь, шёл ей навстречу. Лёша внимательно всмотрелся в лицо девушки.
— Это Анита?
— Да.
Он непонимающе посмотрел на мать. Каждый штрих этого рисунка был не случаен, Саша кожей чувствовал, как Рисунок, выходя за границы листа, продолжается в пространстве и времени, как его линии вплетаются в Узор всего сущего и, отражаясь, меняют его.
— Ну что ты так смотришь, неужели Макс не учил тебя этому? – чуть насмешливо сказала она.
— Макс? Ты знаешь…
— Конечно знаю, мать я в конце концов или нет, — весёлые чёртики прыгали в её глазах.
— За четыре года ты ни разу ничего не сказала.
— А к чему? Макс смог научить тебя тому, чему не смогла бы я, в конце концов это — твоя жизнь, твой выбор, к чему тут лишние разговоры. А когда ты ко мне за советом приходил, я же не отмалчивалась.
— Верно.
— Просто я сделала то, что должна была сделать, в форме рисунка или нет. Тебе пора начинать собственную жизнь. Это мой последний тебе подарок. Она – Проводник и поможет тебе отыскать собственный Дом, тот дом, у которого нет стен. А мы с тобой навряд ли ещё увидимся. Во всяком случае так.
Саша сидел, совершенно ошарашенный происходящим: «Вот так мама, никогда бы неподумал».
— Почему ты так говоришь?
— Потому что так чувствую, потому что так хочу сама. Это в моём духе.
— Как-то нигилистично звучит.
— Может быть, но вместе жить дальше нам не имеет никакого смысла. А ещё я хочу попросить у тебя прощения.
— За что?
— За то, что тебе не хватало меня в детстве.
— Да ладно, что было, то было, а почему ты так часто меня оставляла?
— Потому что знала, кто я. Я – Ши, такая же, как и ты, эльф.
— Знаю. А отец?
— Тоже, но он боялся этого знания, старался спрятать это и никому не показывать. Быть как люди — он считал это единственным спасением, раствориться в толпе, чтобы тебя не видели, не замечали. Когда я поняла, что беременна, он так уговаривал меня не делать аборт, так просил... А я безумно любила его, – она вздохнула. – Он знал, чем это для меня обернётся, мне кажется, что знал, а я — нет. Увы, этот мир жесток к нам, и весь огонь моего бессмертия ушёл на то, чтобы ты родился, и мы оба не умерли. Я смертна, я умираю с того самого дня, когда во мне появился ты. Да, мне сорок три, я выгляжу на тридцать, моя молодость так и будет удивлять всех окружающих, но… Я чувствую, что однажды это тело не выдержит, и тогда, — она вытерла набежавшие слёзы, — я не знаю даже, смогу ли вернуться туда, откуда пришла.
Осознавать это было страшно. Нет... В русском языке нет такого слова, которое могло бы выразить этот ужас. А со дня твоего рождения день ото дня осознание становилось чётче. В конце концов я не выдержала: когда ты смог обходится без моего постоянного присутствия, я ушла в первый раз, рванула со старым рюкзаком на любимую трассу. Я бежала. Там, на трассе, пыталась отыскать потерянный смысл от Владика до Калининграда, но он не находился, и я возвращалась, иногда на месяц, иногда дольше. Однажды, помнишь, на целый год. А потом снова: другие города, трассы, другая жизнь. «Ты плохая мать», — говорили мне, а мне было забить на это. Я была не права: ты, лично ты, не был ни в чём виноват. Твой отец долго это терпел, а потом нашёл себе другую — уютную и домашнюю. А мы остались вместе.
Когда мы разводились, он подарил мне эту квартиру. Он очень просил принять этот подарок, говорил, что очень любит нас обоих, но больше так жить не может. Да, насмешил он тогда меня: я вас люблю, но всё-таки оставлю, потому что мне так удобнее. А вот жить нам с тобой было действительно негде. Может быть, это была последняя его попытка заставить меня жить по-человечески. Но за другого выбор сделать нельзя, я обосновалась в этой квартире надолго, но чем я занимаюсь? Я — художник и живу я, как хочу. А уж когда познакомилась с ролевиками…
— Да уж, почти все тёплые каникулы мы проводили на играх, а «Властелин колец» стал моей первой осмысленной Книгой.
Они оба рассмеялись.
— Скажи, а почему, когда мы с отцом тебя спросили, с кем ты хочешь остаться, ты выбрал меня?
— Мама, мне тогда был уже седьмой год, я всё понимал. Ты всегда была мне роднее, а ещё с тобой было весело; хотя знаешь, выбрал я скорее интуитивно, повинуясь чувствам, мне просто так захотелось.
— Спасибо, — она поставила бокал на пол и обняла сына.
И в этот момент в его душе проснулась такая нежность к этой женщине, которая, по-своему, но сильно любила его, которая растила и оберегала, и, в итоге, помогла стать собой.
— Мама, — сказал он ласково, — тебе спасибо. Только бы не надо бы тебе здоровье портить всем этим, — показал он на пепельницу и фужер.
— Сын, мне нравятся дорогие сигареты, хорошее красное вино и красивые мужчины. Первое и второе, с твоей точки зрения , неправильно, понимаю. Но я беру от этой жизни всё, что могу, терять мне всё равно нечего. И давай не будем об этом.
— Ладно. А чем думаешь дальше заниматься?
— Я? А знаешь, хочу выйти замуж, — сказала она, придав своему лицу нарочито серьёзное выражение, едва сдерживая смех.
— За кого?!
— За Вульфа, — она ответила, не меняя тона.
— Так он же моложе тебя почти на пятнадцать лет!
— Ну и замечательно, зато смотримся на один возраст, на игры вместе будем ездить.
Оба расхохотались, но Саша понял, что это серьёзно, и искренне порадовался за маму.
Вдруг раздался звонок.
— Это она пришла, иди, — улыбаясь, сказал Ольга.
Он улыбнулся в ответ и пошёл открывать дверь. На шапке Аниты таяли снежинки, щёки были красными.
— Привет! У дверей удачно оказался идущий домой жилец.
— Привет! — он обнял её. — Как же я рад тебя видеть!
— Я тоже, она обняла его в ответ и уткнулась в плечо.
Саша отпустил девушку:
— Голодная?
— Ага. — Анита заметила вышедшую из комнаты Ольгу: — О, здравствуй!
— Здравствуй. А я уже ужин для вас приготовила, пойду подогрею.
Саша занёс её рюкзачок в комнату, Анита вошла следом. Увидев два, вместо одного, больших рюкзака, она вопросительно посмотрела на него.
— Я хотел попросить тебя. Можно пойти с тобой?
— Зачем?
— Я хочу найти своего Учителя. Мне кажется, теперь я готов учиться дальше.
— А ты уверен, что он примет тебя?
— Не знаю, но у меня есть чувство, что я всё делаю верно. Проводи меня, пожалуйста.
— Ты первый, кто меня об этом просит.
— Я чувствую, что без тебя мне его не найти.
— Ну что ж е , если чувствуешь… — вздохнула Эн. — Пойдём вместе.
— Спасибо!
— Спасибо потом скажешь.
— Ну что, ужинать?
— Ага, — улыбнулась она и взяла его за руку.
А утром, когда они уходили, в коридор выглянула Ольга:
— Подождите, у меня для вас кое-что есть.
Она протянула Аните деревянную блок-флейту.
— Вишня? — обрадовалась она.
— Она вас всегда согреет и накормит.
— Удачи, — Ольга поцеловала каждого в лоб.
— Спасибо.
— Спасибо.
— Тёплой трассы!
Солнце щедро поливало небо и землю жёлтым светом. Анита и Саша, взявшись за руки, весело перебегали объездную. А им навстречу с трассы шла в Город, шлёпая ботинками по тающему снегу, хайрастая Весна. Её джинсы-клёш были забрызганы проезжающими мимо машинами, волосы взъерошены ветром. Она шла и улыбалась Городу. И от её улыбки сползали в канавы почерневшие сугробы, в подворотнях и на крышах начинали орать коты, а прохожие улыбались небу и друг другу.
И вот уже за её спиной, уходили на трассу, в полную неизвестность, навстречу своему счастью, Мастер Проводник и эльф, обретающий Путь.
Автор: Елена Черноголова