Когда он говорит, Чимин часто начинает свои предложения с фразы: «Я просто», «это просто,» «они просто…» Но затем он сразу же откровенно говорит о своих чувствах, всегда давая искренний ответ.
На одной из V -live трансляций в октябре ты надел ту одежду, которую собирался надеть в аэропорту, если бы вы поехали в мировой тур.
Чимин: Я не особо заметил, но кажется, я наконец смирился с реальностью нынешней ситуации.
Под «ситуацией» ты подразумеваешь то, как сложно стало встретиться с фанатами вживую?
Чимин: Да. Если бы нам пришлось выходить на сцену в этой ситуации или выступать с нашими песнями, я не уверен, как бы мы осуществляли это. В то же время, это ощущалось как будто что-то, что было закрыто и заблокировано, открылось снова. Нет того воодушевления, что мы получали от нашего тура, так что запросто можно почувствовать себя измотанным. Но, ровно так же, как когда мы создаём новые песни, я стараюсь делать всё, что в моих силах.
BE , кажется, весь о заботе о своих чувствах и процессе движения дальше.
Чимин: У меня была роль слушателя всего, что участники хотели включить в альбом, но альбом – это больше запись того, что происходит на данный момент, чем наших индивидуальных чувств. Мы открыто рассказали о том, что переживаем тяжёлые времена и о том, что стараемся изо всех сил, чтобы улучшить ситуацию, и именно это стало альбомом.
Будучи проектным менеджером для BE , как ты справлялся со сбором и организацией всех идей участников?
Чимин: Я стал проектным менеджером потому что Юнги порекомендовал мне сделать так, но я не думал, что должен был управлять всем единолично; я, по большей части, следил за тем, чтобы у других участников была возможность делать их работу быстро и легко. В основном, это заключалось в вопросах о том, что они сами думают или в обмене нашими мнениями с компанией. Поэтому я собирал идеи, структурировал их, говорил: «Вот те идеи, что мы получили обратно. Что думаете?» - спрашивал их снова, если они говорили окей, передавал это всё компании, а если они заканчивали песню, я и её пересылал компании.
Как ты подталкивал участников, которые сильно затягивали со своими идеями? (смеётся)
Чимин: Я упоминал их по имени в нашем групповом чате и это заставляло их ответить. (смеётся) Каждый раз, когда я говорил, что кто-то не представил свою идею, все остальные участники начинали писать: «Поторопитесь, ребят!» и тогда он присылал мне идею.
Звучит так, будто неплохо одному из участников быть проектным менеджером. (смеётся) Как тебе удалось согласовать все эти разные идеи?
Чимин: Когда мы впервые начали, мы собрались где-то на час и сказали: если вы чувствуете себя подавленно, просто создайте песню о чувстве отчаяния; если вы хотите подарить людям надежду, то вперёд – напишите песню полную надежды. Давайте найдём тему и станем работать, отталкиваясь от неё. И, так как нас семеро, и альбом будет о нынешних событиях, пусть его особенностью будут семь песен; и давайте не включать в него сольных песен. Давайте сделаем что-то, над чем сможем работать вместе.
Такой подход, должно быть, сильно отличается от того, как вы работали над другими вашими недавними альбомами.
Чимин: Мы никогда не говорили что-то вроде: кто-то будет делать эту песню, а кто-то другой – вот эту. Мы просто брали песню и говорили: «Кто хочет работать над этой песней? А кто хочет делать эту?» Я стал более амбициозен и хотел, чтобы остальные участники признали ту работу, которую я выполнял. И из-за того, что работать вместе стало очень весело, каждый раз, когда я создавал что-то, я хотел дать послушать это им немедленно. Я также любил, когда они делали мне комплименты, и от этого становилось ещё веселее. Когда песни, наконец, были закончены, мы надеялись, что фанаты смогут получить в точности те эмоции, которые испытывали мы, хоть и были несколько песен, не попавших в кадр. (смеётся) Это, правда, было весело.
Ты говоришь, что помимо предоставления песен фанатам, сам процесс их создания тоже важен.
Чимин: Некоторое время назад, я узнал одну новую вещь о самом себе: я такой человек, которому нравится быть любимым. Оглядываясь назад, я понял, что делаю то, что делаю не только ради работы как таковой, но чтобы быть любимым своими друзьями, семьёй, группой и фанатами. Было очень сложно сохранять эти связи, но я почувствовал наполненность, как только стал уверен в этой любви и сохранил эти отношения близкими. Это было похоже на обретение части себя самого.
Не удовлетворение ли это, растущее от затраченных усилий и не глубокое ли это ощущение доверия, которое оно строит, а не просто чувство окружения любовью?
Чимин: Раньше я чаще задумывался над тем, что я получаю от них, чем над тем, что я сам делал для окружающих. Даже если я, строго говоря, не должен нашим фанатам и участникам группы чего-то взамен, я чувствую глубокую, искреннюю благодарность за все те вещи, что они делают для меня. Также я увидел некоторых людей такими, какие они в действительности, некоторых людей, которые не заботились обо мне на самом деле. И вместо того, чтобы отталкивать этих людей от себя, я научился реагировать на них менее эмоционально. Аналогично, у меня появилась возможность быть эмоционально более искренним с людьми, которые внимательны ко мне.
Стало труднее выражать подобные чувства фанатам, в последнее время. Единственный выбор – действительно, говорить с ними через ваши песни. Каков был твой посыл на этот раз?
Чимин: В каждом нашем альбоме и клипе есть определённое сообщение; но вам не обязательно понимать посыл, я просто надеюсь, что вы наслаждаетесь прослушиванием и просмотром. Это первостепенная вещь. Я надеюсь, вам на самом деле нравятся песни и видео, которые я создал во время работы, чтобы не стать самодовольным, поэтому я сильно заботился и много практиковался, чтобы представить вам что-то идеальное.
Говоря об этом, я думаю, твой вокал и хореография совсем немного поменялись. Ваши выступления с «Black Swan » и «Dynamite » абсолютно разные, но, возможно, из-за твоего изменившегося силуэта, чувство твоего танца стало более последовательным. Что ты хочешь выразить как танцор?
Чимин: Я просто надеюсь, мои эмоции проявляются. Я просто хочу, чтобы эмоции, которые я вкладываю в мой танец, действия и пение, чувствовались. Так что я получил много откликов, спрашивал окружающих, провёл небольшое исследование и выяснил, что для каждой эмоции, которую вы можете выразить на сцене, есть тело, наиболее подходящее для этого. У нас у всех разные типы тела. В стремлении создать тело, которое сможет лучшим образом выразить мои эмоции в моём возрасте, я сел на строгую диету, но я почти не придерживаюсь её так сильно, как раньше. (смеётся)
Если посмотреть на твой танец в «Dynamite », твоё тело, особенно, когда ты поворачиваешься, выглядит иначе, чем раньше. Ты выглядишь легче. Какой эффект возымело твое новое тело над твоими танцевальными движениями?
Чимин: Я выгляжу так, как хочу выглядеть, когда мой вес что-то около 58 килограммов, поэтому я сел на диету и сбросил 5 кг. Именно тогда я нашёл внешность, которую хотел представлять всем. Я не могу быть объективен относительно самого себя, но то была определённая атмосфера, которую я хотел. В прошлом я на самом деле сильно старался не перегибать, и, фокусируясь меньше на попытках сделать что-то новое и больше избегая ошибок, я закрылся от дальнейших улучшений. Но в «Dynamite » я попробовал выражения, которые никогда раньше не пробовал. Я хотел, чтобы люди могли сказать, что я был действительно сконцентрирован на этом, когда они смотрели видео, поэтому для этой песни я постарался быть сентиментальным и – как бы это сказать – я даже постарался быть учтивым (смеётся) и забавным тоже. В итоге, я сфокусировался на единой картине, а не на каждом отдельном элементе.
И что же ты хотел показать?
Чимин: У нас не было возможности провести настоящее шоу во время пандемии. Я хотел показать, что мы не потеряли всё это время, а продолжали проходить через это, что мы продолжаем усердно работать. Но изображение «усердной работы» посредством танца выглядело бы слишком утомительно, поэтому я улыбался и танцевал на протяжении съёмок «Dynamite ».
Как такое возможно? Сохранять всю команду мотивированной не могло быть так просто.
Чимин: С распространением COVID -19, нам понадобилось некоторое время, чтобы действительно поверить нашему восхождению на вершину Биллборд Хот 100. Когда мы проверили наши телефоны и там говорилось, что мы на первом месте, мы были в восторге, но было сложно поверить, несмотря на то, что мы все плакали. (смеётся) Но, когда случилась первая вспышка COVID -19, мы сказали: «А, ладно, это быстро пройдёт, и мы поедем в тур в следующем году.» Причина заключалась в том, что мы сказали себе: даже если всё так, то давайте работать изо всех сил ради следующего года. Отдадим на это всё, что у нас есть и рухнем…Таков был план, но мы были так расстроены. Что было ещё хуже, когда я услышал, что в этом году будет сложно проводить какие-либо выступления, моя голова она…она как будто погасла. Моё сознание опустело. Мы не могли просто взять перерыв. Другим людям было тяжело, но мы могли продолжать работать. Я не понимал, радоваться нам этому или грустить. Не было ответов ни на один вопрос. Это было действительно тяжело.
Как ты с этим справился?
Чимин: Если интервьюер или кто-то другой спрашивал меня о моих целях, я говорил им, что моя цель – это выступать с другими участниками ещё много времени, и это, наверное, была моя самая большая цель; я на самом деле говорил это парням: я хочу быть с вами ещё очень долгое время. Я считаю, мы хорошо выражали чувства друг к другу. Я серьёзно боялся, что группа может устать. Но они смеялись между собой, подбадривали друг друга. У нас было много времени для совместного общения и, чего бы ни произошло, мы всегда могли обсудить это за выпивкой дома и разобраться с этим.
Что заставляет тебя так серьёзно относиться к своей работе?
Чимин: Я очень хочу полюбить эту работу изнутри и снаружи. Если мы будем смотреть на работу, как просто на работу, то всё, к чему мы будем стремиться – это деньги, но я никогда не думал, что динамика продвижения нашей группы или наши взаимоотношения с фанатами основаны на этом. Я думаю, если ты вымотан в ментальном плане и в физическом, работа превращается в рутину, а затем и твои отношения неизбежно пострадают. Это то, чего я всегда боялся.
Песня «Dis -ease » о том, что каждый из участников думает о работе. Как ты ощущаешь свою работу?
Чимин: Я не ассоциирую мою основную деятельность – выступления и пение – как «выполнение работы». Но, когда я делаю что-то другое, с камерой передо мной, это ощущается как «работа». Пение и выступления для наших фанатов – это то, что я очень-очень хочу делать.
Ты помогал писать «Dis -ease », правильно?
Чимин: Переход. Я был на записи с Pdogg и там была одна часть, в которой не хватало мелодии, поэтому – могу я назвать это импровизацией? – я просто пел что-то, не задумываясь, а он попросил меня спеть это ещё раз. Поэтому я спросил, уверен ли он, а потом он попросил меня написать мелодию, таким образом я в итоге и написал её.
В некоторых из песен в BE тоже есть что-то похожее, но «Dis -ease » чем-то отчасти похожа на корейский хип-хоп старой школы.
Чимин: Я тоже так подумал. Я думал о временах 20 лет назад, во время пения. Большая часть песни была написана j -hope , поэтому это всё могут быть только мои мысли (смеётся), но я пел её, когда встал вопрос о том, кто будет исполнять вокальную партию. Я действительно делал всё, что хотел, поэтому меня нужно было, наверное, остановить (смеётся), но это было весело.
Была ли часть, где вокал меняли во время записи? Во всём альбоме есть такие части, где вы практически переходите на обычную разговорную речь.
Чимин: У меня обычно в голове есть целая картина, когда я приступаю к пению, но на этот раз всё было не так. «Life Goes On » особенно – это песня не обо мне, но я не мог не прочувствовать её, поэтому с самого начала я выступал, не размышляя о том, как должен звучать мой голос. Я не думал о какой-то определённой эмоции, которую я хотел бы выразить. Я просто записывал в точности те чувства, которые появлялись у меня во время пения.
У вас есть песня под названием «Telepathy ». Когда вы показывали свой процесс создания на YouTube , группа упомянула идею телепатии, что заставило меня задуматься над тем, что вы адресовали песню прямо своим фанатам. Если бы ты мог общаться с фанатами посредством телепатии, что бы ты сказал им?
Чимин: У людей добрые сердца, и я просто надеюсь, что они не утеряют этого. Вы спросили о телепатии, но, мне кажется, у нас на самом деле существует телепатическая связь с нашими фанатами. Это не кристально очевидно, но, если мы искренни, они каким-то образом понимают это. Я думаю, именно поэтому наши фанаты всегда поддерживают нас и всегда на нашей стороне.
А что тогда в обратном порядке? Что бы ты хотел услышать от фанатов?
Чимин: Одна вещь мне всегда любопытна о наших фанатах – это то, что же самое сложное в их жизни. С чем каждый из них борется, что делает их счастливыми – мне действительно любопытно узнать. Мы и со своими собственными сложностями сталкиваемся, поэтому я всегда думаю, есть ли кто-нибудь в жизни каждого из наших фанатов, кто спросил бы всё ли у них в порядке. Я надеюсь, всё станет хорошо в скором времени, что все смогут продержаться, и что взрослые будут следовать всем правилам. У детей не так много возможностей делать то, что они хотят. Я представляю, что многие дети видят это всё, как что-то навязанное им взрослыми, поэтому я надеюсь, что взрослые правильным образом объяснят ситуацию детям, чтобы они могли помогать друг другу и мы, наконец, прекратим пандемию.
Новости сообщают, что разработали вакцину против COVID -19, поэтому, скорее всего, вы увидитесь с фанатами быстрее. Что ты собираешься сказать им, когда вы, наконец, встретитесь?
Чимин: Я не думаю, что мы скажем что-то. Мне кажется, мы будем просто смотреть друг на друга очень долго. И если я всё же смогу что-то сказать, то это будет, наверное: «Вы сделали это. Теперь давайте вернёмся к веселью.»