Громко болеть за ледолаза позволительно, а вот подсказывать, как ему проложить путь – запрещено. Поэтому Елена Кузнецова кричит иранскому спортсмену только «Держись!» и «Еще чуть-чуть!». Сверху доносятся удары ледоруба. На деревянном брусе в конце вертикальной трассы висит ледовая бочка, которую надо преодолеть.
Текст: Евгений Резепов, фото: Андрей Семашко
Сверху летит острая ледяная крошка, все отчаяннее стучит ледоруб... Наверху разыгрывается «трагедия». Судите сами: приехать из далекой страны. В эпидемию ковида. Пройти в финал. Преодолеть более половины маршрута. И застрять под бочкой!
Еще несколько ударов, и иранский спортсмен под крики сожаления срывается. Страховочная веревка возвращает его на землю целым и невредимым. Болельщики аплодируют, кричат что-то ободряющее, но видно, как сильно расстроен иранец.
Бочку, испещренную следами от ударов молотка, спускают вниз. Меняет ее на новую работник ледодрома Сергей Крючков. А ответственный секретарь Федерации альпинизма России (ФАР) Елена Кузнецова продолжает разбор обстоятельств падения иранца. Более половины труднейшего маршрута на ледодроме преодолел ледолаз. Острый клюв его молотка нашел все хитро расставленные по маршруту зацепки. И двигался он уверенно. И психологически был спокоен. В Италии на Кубке мира именно Мохаммад Реза Сафдарян Коруйех завоевал первую золотую медаль в истории ледолазания Ирана. С 2013 года он участвовал в 27 чемпионатах мира и азиатских чемпионатах. А на ледодром Кирова, где в марте состоялся финал Кубка мира по ледолазанию, его привело желание помериться силами с российскими ледолазами. Уверенности ему прибавляло и то, что на этом ледодроме он уже тренировался, когда приезжал на сборы в специальный международный лагерь. Ведь ледодром в Кирове один из лучших в мире.
Кстати, такие ледовые бочки, одна из которых прервала выступление иранца, недобрым словом поминают ледолазы всего мира. В Кирове их зовут «эскимо». Бочку, «погубившую» иранского спортсмена, мы с Сергеем Крючковым прикатили на кировский ледодром рано утром, задолго до начала финала Кубка мира по ледолазанию.
«ЭСКИМО» ДЛЯ ЛЕДОЛАЗА
… В руках Сергея синяя веревка, в моих – зеленая. Они обвязаны вокруг бруса – «палочки» «эскимо», вмороженной в бочку. Подтащив бочку к человеку с пульверизатором с краской в руках, мы ставим ее на попа. Бочка выше пояса. Тяжелая штуковина! 150 килограммов! Сергей стряхивает с нее налипший снег. Перед тем как запустить в дело пульверизатор с краской, бока бочки шлифуют шпателем. Разными цветами на бочке помечают места ударов для ледолазов: синий – можно бить, красный – нельзя. Попадешь молотком в красную «зону», судьи засчитают штрафной удар.
– Ей место между бирками 14–15, то есть в конце, – говорит Сергей, глядя на потолок, под которым будет висеть бочка.
Купол стенда, где скоро окажется бочка, расположен под сводами давно не действующего трамплина города Кирова. Конец маршрута обозначен цифрой 20 и табличкой «ТОР», то есть «пик», «вершина».
– Не все ледолазы любят лед рубить, – объясняет Сергей. – Особенно иностранцы! Вот увидите – сорвутся! Мы уже присмотрелись. Нужны четкие удары, чтобы зафиксировать инструмент. Ледолаз-то должен перелезть через бочку. Надо на ней закрепиться, врубиться в нее. Вот деревянный брусок зачем? Он позволяет жестко закрепить бочку на трассе. Вот поднимем ее на лебедке... Такие бочки только для мужчин. Девчонкам ледовые бочки вешаем с дырками. Чтобы им не надо было в нее вкалываться. А просто найти отверстие, закрепиться в нем «тяпкой» и пойти дальше.
За двадцать лет работы на ледодромах Сергей насмотрелся на ледолазов со всего мира. Он может точно произнести имя кореянки, которая как-то раз в Кирове обошла фаворитку всех соревнований и звезду российского ледолазания кировчанку Марию Толоконину. Сергей помнит Марию еще ребенком: с ее отцом, знаменитым альпинистом, покорителем Эвереста и организатором нынешних соревнований Павлом Шабалиным, он давно знаком.
Пока не было этого ледодрома, Сергей искал для кировских ледолазов водонапорные башни, на которых намерзли водопады воды. На них тогда и тренировались. Был еще ледодром на стадионе в центре города. А теперь тут – под трамплином.
Все это Сергей рассказал на обратном пути за бочками. Когда мы с ним тащили вторую ледовую бочку, было уже не до разговоров. Третью бочку Сергей выкопал из-под снега рядом со стеной склада. Все эти бочки изготовили еще месяц назад и спрятали под глубоким снегом: так их прячут от ребятишек, которые могут их разбить, и от солнца.
– Пока хватит. Другие потом, – махнул рукой Сергей. – В этот раз нам повезло. Народу не так много приехало на соревнования из-за эпидемии. Всего-то 13 стран… А то залей 40 бочек! Уследи за ними! Меньше бочек ледовых – меньше хлопот!
ТРИ БОЧКИ
Ледолазание – экстремальный вид спорта, подразумевающий преодоление крутых ледовых склонов с помощью специального снаряжения. Как отдельный вид альпинизма, он активно начал развиваться в Европе в середине 1990-х годов. Родиной российского ледолазания стал Киров, а Павел Шабалин возглавил комитет ледолазания ФАР и занял пост вице-президента Международного комитета ледолазания.
В спортивном ледолазании два вида программы: на трудность и на скорость. В первом случае спортсмены лазают по фанерным ледодромам, где препятствия создаются рельефом: крутые нависания, карнизы, потолки. А еще – хитрые зацепки, на которых ледолазу надо закрепиться, чтобы продолжить путь по трассе. Чем дальше продвигается спортсмен – тем ему сложнее. А для того, чтобы процесс все же походил на ледолазание, организаторы вводят в трассу лед. Где-то это ледовый брус, где-то – ледовая рамка, а в Кирове – солидная ледовая бочка диаметром 70 сантиметров. Ледолазы прозвали кировские бочки «эскимо», так как по своей форме они напоминает мороженое на палочке.
Перед началом соревнований работники ледодрома заключают с Сергеем Крючковым пари: с колько бочек придется сменить за день? Понятно, что преодолеть бочку, то есть «съесть эскимо», получится не у всех. Сергей Крючков, например, посчитал, что более трех бочек в этот раз он не сменит. Вынести окончательный приговор ему помешал Павел Шабалин: он потребовал срочно заделать какую-то щель в потолке стенда, в которой видно какую-то веревку, а всех остальных выгнал из зоны старта.
Вместо нас в зоне старта появились спортсмены, которые минут 10 – 15 в бинокли изучали трассу, общались, советовались с тренерами. За реакцией ледолазов со стороны наблюдали постановщики трассы или, как их называют, трассеры – Максим и Алексей Томиловы. После осмотра трассы спортсмены уходят в зону изоляции.
Соревнования начинаются.
МОЛОДОСТЬ ПРОТИВ ОПЫТА
За день до соревнований я допытывался у знаменитой Марии Толокониной, не составит ли ей конкуренцию ее ученица Дарья Глотова. Беседовали мы в той самой «зоне изоляции» – большой желтой палатке, сидя на деревянной лавочке у тепловой пушки. Вокруг расположились другие ледолазы. Большинство подтачивали зубья своих «кошек». Кто-то обрабатывал напильником клювы ледовых молотков. Заметив, что я наблюдаю, как из-под напильников вылетают редкие искры, Мария объяснила, что ледолазы называют эти молотки тяпками.
Середина тяпки обычно обмотана изолентой: когда скалолаз меняет на трассе позицию, то зажимает тяпку зубами. На плечо ведь ее не положишь – упадет. «Одной рукой цепляешь зацепку на стенд, с другой руки снимаешь напряжение,– говорит Мария. – То есть встряхиваешь ею... Иначе кровь не отольет и сам не поймаешь тот момент, когда рука откажет, и ты сорвешься».
Мария – опытный ледолаз, много чего повидала на соревнованиях, весь мир объездила. Говорит, что самая большая неприятность случилась с ней в родном Кирове. А все из-за этих бочек! В тот раз ударную бочку повесили и для женщин. И когда Мария забивала в бочку ледовый молоток, то от нее откололся огромный кусок льда. Удар пришелся по голове, лоб поцарапало осколками. Каска, конечно, защитила, но на несколько секунд Мария была оглушена. Именно тогда ее и обошла соперница из Южной Кореи Шинь Ван Сян.
В Кирове это стало буквально сенсацией. Ведь Мария – фаворит всех соревнований. Ледолазанием она занимается едва ли не с двухлетнего возраста. Родители брали ее с собой в альпинистские походы, можно сказать, с самого рождения. Теперь Мария сама тренер.
– Родителям детей, которых к нам приводят, – объясняет Мария, – не совсем понятно, когда мы карабкаемся по стенду, который оббит семислойной фанерой, выкрашенной в белый цвет. Но трудность считается главной дисциплиной, скорость – второстепенной. На стенде нужна высокая техника, умение читать трассу, психологическая подготовка. Для стенда ледолаза надо готовить четыре-пять лет, а для забега по ледяной сосульке – несколько месяцев. Хотя подъем по льду выглядит, конечно, эффектнее.
Ученица Марии 16-летняя Дарья Глотова вчера обошла свою учительницу на несколько секунд. Причем это был ее первый взрослый Кубок мира.
– Кубок мира состоит из серии этапов. В этом году случилось уникальное – все семь этапов уложили в один. И он проходит в Кирове! – рассказывает Мария. – В этом году никто из стран не рискнул на себя взять проведение хотя бы одного этапа. Мало кто решился даже приехать... Вот из Ирана прибыл сильный спортсмен. Из Швейцарии. Наши российские спортсмены вообще большую конкуренцию друг другу составляют. В этом году очень много молодых спортсменов, которые заставляют поволноваться тридцатилетних, таких, как я. Выдержит ли опыт конкуренцию с молодостью? Например, у Дарьи Глотовой большое будущее. Но она только начала. Не все зависит в ледолазании от физической и психологической подготовленности. Нужны и опыт, и умение решать нестандартные ситуации, которые предложат трассеры…
Внешне Мария очень спокойно восприняла успех своей ученицы. В Кирове хорошо знают, каким сильным характером обладает их звезда ледолазания. Выступления Марии приходят посмотреть зрители. Что там будет в финале у мужчин – предсказать трудно, а вот у женщин интрига уже обозначилась. Все это мне объясняет Елена Кузнецова, одновременно комментируя подъем по трассе очередного ледолаза – Егора Зиновьева из Кемерова. И он не справляется с упрямой бочкой, срывается из-под потолка...
ТЕРПИ, РАБОТАЙ, ДВИГАЙСЯ
Братья Томиловы, монтировавшие трассу, развалились на надувных подушках. Если весь день стоять с запрокинутой головой, то без шеи останешься. А лежа удобнее наблюдать за ледолазами, ползущими под сводами ледодрома.
Если кто-то думает, что трассеры создают непреодолимые препятствия на трассе, так это неправда, настаивают братья. Алексей и Максим болеют за Николая Кузовлева и Илью Курочкина, успешно преодолевших ледовые бочки и доказавших, что трасса вполне проходима.
Проложить ледовую трассу – это искусство. Раньше на кировский ледодром делать трассы приезжали иностранцы или москвичи. А теперь этим занимаются бывшие знаменитые кировские ледолазы – братья Томиловы. Одного не могу понять: как они преодолевали трассы при своем высоком росте? Ведь ледолазы обычно невысокие. А Мария Толоконина вообще девушка миниатюрная. «Вот у нее рук и не хватает длинные захваты делать, – отвечают братья. – Ей бы молоток удлиненный и клюв на нем подлиннее». При этом они не сомневаются, что золотая медаль достанется Толокониной...
«Соберись! Давай!» – кричат болельщики. – «Это Кузовлев?» – «Нет!..» Все от мороза раздражены. Требуют не мешать. Видят в журналисте чужого, который может прокричать ледолазу подсказку. На кировском ледодроме до сих пор считают, что корейские ледолазы, не приехавшие в этом году, победили в прошлом за счет подсказок, которые им выкрикивали снизу на корейском языке. Попробуй разбери, что они там кричали. Ответственный секретарь ФАР Елена Кузнецова задумывается и перечисляет слова, которые могут кричать болельщики: «Терпи! Работай! Двигайся!»
Наблюдать за спортсменами, задрав голову, тяжело и физически, и морально. Очередной ледолаз машет молотком, а лед не поддается. Он крошится, сыпется. А время идет… Бороться со льдом на такой высоте невыносимо. И вот из рук очередного ледолаза выпадает инструмент и вонзается в снег. Следом срывается и сам спортсмен. А Сергей Крючков с товарищами поднимает новую ледовую бочку...
Братья Томиловы так хитро составили трассу для женщин, что из спортсменок до финиша пока никто не добрался. Даже упрямая чешка Аннет Лужецкая сорвалась. Вся надежда на любимицу Кирова Марию Толоконину. Она появляется, когда представитель Тюмени рассказывает мне о том, чем кировский ледодром отличается от тюменского, какой металл лучше для клюва молотков и почему быстро стачиваются зубья «кошек».
Как только Мария выходит на трассу, все разговоры прерываются. Болельщики с замиранием следят за спортсменкой. Движения Марии четкие, точные, она не расходует силы зря. Пусть на женской трассе нет «эскимо», но есть препятствия в виде кубов и хитрые зацепки, до которых еще надо дотянуться. То, что Мария – боец, понятно каждому, кто следит за ее восхождением. Вот она уже почти у финиша, нужно вонзить клювы молотков в последнюю зацепку. Мария раскачивается на высоте, пытается достать вторым молотком зацепку... и не дотягивается.
– Ей терять силу нельзя, и нужно чтобы… Ох! – вскрикивает Кузнецова. Почти добравшись до финиша, Мария успела воткнуть в последнюю зацепку только один молоток. А когда потянулась за вторым, то сорвалась.
– Она один молоток воткнула. А второй нет… Тогда был бы «топ!». Финиш ей не засчитают, – расстраивается Кузнецова. – Но она лучше всех на данный момент среди женщин. Ведь никто, кроме нее, до конца маршрута не дошел!
ЛЕД НЕПРЕДСКАЗУЕМ
Всю свою жизнь Александр Александрович Лобасков водил по железным дорогам пассажирские и грузовые составы. Бывший машинист локомотива теперь все свои сбережения тратит на внучку, которая увлеклась ледолазанием. Старый машинист рассказывает, как его внучка поднимется до потолка ледодрома, а дальше лезть боится. Дед признается, что справилась она со своим страхом только этим летом, когда ее тренером стала сама Мария Павловна Толоконина. «А сейчас она ей на пятки наступает!» – говорит он в тот момент, когда его внучка Дарья штурмует ледодром.
Все ледолазы мира следят сейчас за тем, как его внучка идет по трассе, на которой не смогла финишировать ее тренер. А деду глаза поднять вверх страшно. «Я знаю, у Марии Павловны больше опыта и техники! А Дашка много движений лишних делает!» – волнуясь, говорит он, вздрагивая от стука молотка и зубьев «кошек» по фанере.
Напряжение нарастает. Из всей толпы только он ничего не кричит. Внучка запретила. «Вот это сенсация будет, – говорит он тихо, – если Даша Марию Павловну обойдет!» Со всех сторон доносятся крики. «Давай! Спокойно, Даша. Минута! Минута!» Ей осталась минута!
И тут дед не выдерживает. «Давай!» – кричит Александр Александрович, нарушая свое обещание. Но это уже не имеет значения. Дарья Глотова финишировала, забила оба молотка в зацепку на финише. Кто бы мог подумать?
Да, правду говорят, что лед непредсказуем…
ШТУРМОВАТЬ ПИК
… Это сооружение можно принять за замерзший водопад где-нибудь в горах. Здесь лед предстает во всей красе: наплывами, острыми гранями, ямами, неровностями. С октября этот лед заботливо выращивали и лелеяли. Если во всем мире ледодромы обычно имеют сосульку с одной ледяной гранью, то на кировской их три. Этот похожий на кристалл трехгранник – вызов любому ледолазу. Предусмотрительно огороженная металлическим заборчиком, стоит она, не тронутая ни одним лезвием. Овеянная легендами, как древняя пирамида. Нет в мире ледолаза, который не штурмовал бы кировскую сосульку или не мечтал бы ее штурмовать. На ее ледяных гранях сводят счеты, доводят до конца дуэли, завязавшиеся на фанере ледодрома. Фраза «встретимся на сосульке» среди ледолазов кое-что значит. Ведь они бегут по вертикали на ледяной пик парами. На скорость.
Судьи ставят Марию и Дарью в пару, чтобы посмотреть, кто же из них взберется наверх первой. Ну, сейчас полетят искры!
Следом за Марией и Дарьей ринутся покорять ледяной пик другие ледолазы, доказывая всем остальным, что покорить лед можно, что трудная тяжелая зима позади.