Найти в Дзене

"Люби меня, смейся, пиши стихи!" А. Ахматова

А. Ахматова. 1920-е годы
До самой смерти Анна Ахматова продолжала и писать стихи, и складывать их в циклы и книги, всё еще надеясь,что может выйти к своему читателю не только с главными стихами, которые неизменно застревали в вязкой тине советской цензуры, но и с книгами стихов.
Как и многие поэты Серебряного века, она была убеждена, что между лирическими пьесами, объединённые лишь временем их
А. Ахматова. 1920-е годы
А. Ахматова. 1920-е годы

До самой смерти Анна Ахматова продолжала и писать стихи, и складывать их в циклы и книги, всё еще надеясь,что может выйти к своему читателю не только с главными стихами, которые неизменно застревали в вязкой тине советской цензуры, но и с книгами стихов.

Как и многие поэты Серебряного века, она была убеждена, что между лирическими пьесами, объединённые лишь временем их написания и авторской книгой стихов - "дьявольская разница". Но попытки издать эти предполагаемые книги всё же были сделаны.

Вернёмся к изданной книге "Белая стая", которая как уже писалось ранее, была одной из любимых книг А. Ахматовой, где стихи пронизаны жизнью и любовью. Предлагаю Вам почитать некоторые стихи из этой книги.

А. Ахматова. 1920-е годы
А. Ахматова. 1920-е годы

Стихи из книги "Белая стая "

***

Он был ревнивым, тревожным и нежным,

Как Божие солнце, меня любил,

А чтобы она не запело о прежнем,

Он белую птицу во мне убил.

Промолвил, войдя на закате в светлицу:

"Люби меня, смейся, пиши стихи!"

И я закопала весёлую птицу

За круглым колодцем у старой ольхи.

Ему обещала, что плакать не буду,

Но камнем сделалось сердце моё,

И кажется мне, что всегда и повсюду

Услышу я сладостный голос её.

1914

***

Они летят, они ещё в дороге,

Слова освобожденья и любви,

А я уже в предпесенной тревоге,

И холоднее льда уста мои.

Но скоро там, где тихие берёзы,

Прильнувши к окнам, сухо шелестят, -

Венцом червонным заплетутся розы

И голоса незримых прозвучат.

А дальше - свет невыносимо щедрый,

Как красное горячее вино...

Уже душистым раскалённым ветром

Сознание моё опалено.

1916

***

Широк и жёлт вечерний свет,

Нежна апрельская прохлада.

Ты опоздал на десять лет,

Но всё-таки тебе я рада.

Сюда ко мне поближе сядь,

Глядя весёлыми глазами:

Вот эта синяя тетрадь -

С моими детскими стихами.

Прости, что я жила скорбя

И солнцу радовалась мало.

Прости, прости, что за тебя

Я слишком многих принимала.

1915

***

Нет, царевич, я не та,

Кем меня ты видеть хочешь,

И давно мои уста

Не целуют, а пророчат.

Не подумай, что бреду

И замучена тоскою

Громко кличу я беду:

Ремесло моё такое.

А умею научить,

Чтоб нежданное случилось,

Как навеки приручить,

Ту, что мельком полюбилась.

Славы хочешь? - у меня

Попроси тогда совета,

Только это - западня,

Где ни радости, ни света.

Ну, теперь иди домой

Да забудь про нашу встречу,

А за грех твой, милый мой,

Я пред Господом отвечу.

1915

***

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой - то бездельник,

Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки

Все поверили, так и живут:

Ждут свиданий, боятся разлуки

И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,

И почиет на них тишина...

Я на это наткнулась случайно

И с тех пор всё как будто больна.

1917

***

Небо мелкий дождик сеет

На зацветшую сирень.

За окном крылами веет

Белый, белый Духов День.

Нынче другу возвратится

Из-за моря - крайний срок.

Всё мне дальний берег снится,

Камни, башни и песок.

Вот на крайнюю из башен

Я взойду, встречая свет...

Да в стране болот и пашен

И в помине башен нет.

Только сяду на пороге,

Там ещё густая тень.

Помоги моей тревоге,

Белый, белый духов День!

1916