2.
Вторая женщина. Назовем ее Еленой. Ей шестьдесят семь лет. У нее рыжие крашенные волосы и проступающие седые корни. Она лохматая, ее халат раскрыт на груди и видно майку, ее поза небрежная, поведение агрессивное.
— Здравствуйте, Елена, расскажите нам, как вы попали сюда?
Женщина в ответ лишь раздраженно хмыкает.
— Вы злитесь? — осторожно спросил доктор.
— Да, я злюсь! — авралила женщина. — Конечно, я злюсь! Меня похитили, а теперь тут держат насильно, а мне надо пенсию получить и заплатить за квартиру! Конечно, я злюсь!
— Не переживайте, Елена, тут Вам дадут справку, Вы ее покажете, когда пойдете платить и вам простят просрочку.
— Точно дадут? — с нажимом уточнила она.
— Да, я прослежу за этим.
— Хорошо.
— А теперь расскажите нам, кто вас похитил?
— Я не знаю. Я как обычно села в 63-ю маршуртку до Топкинского. Еду. И вдруг понимаю, что нас везут в другую в сторону. В Шелехов! Я начала кричать водителю, чтобы он остановился и выпустил меня, но он не реагировал. Тогда я начала подначивать других пассажиров, чтобы мы вместе взбунтовались, но они все были вялые. Их, наверное, накачали чем-то. И я притихла, чтобы меня тоже какой-нибудь гадостью не напоили. Нас привезли в Шелехов и приказали выходить. Оказалось, нас привезли на концерт Кая Метова.
— А когда был этот концерт?
— А почем я знаю?! Ну как все концерты, наверное, в сентябре!
— Хорошо. Что было дальше?
— А дальше я искала полицейских. Там был ОМОН. К кому бы я не подбегала, они отмахивались от меня, и только молодой паренек оформил протокол и пообещал помочь мне. Но оказалось, что его слова пустой вздор, он сказал это, чтобы я от него отстала, и скрылся в толпе. Я кое-как нашла машину. Но она привезла меня сюда. Это были те же похитители. Они кинули меня здесь, а теперь меня отсюда не выпускают. А у меня там пенсия, квартира...
— А с кем вы живете в квартире?
— С сыном, невесткой и внуком.
— Внук большой уже?
— Да, в пятом классе. Он как папа его, умный. Он в этих, как их, в компьютерах хорошо разбирается и английский знает. У него папа в Канаде работает.
— Как в Канаде? Вы же говорите, он с вами живет.
— Ну вообще-то он может и дистанционно работать!
— А внук часто с вами бывает?
— Да, сын с невесткой приводят его ко мне на выходные.
— Значит, вы отдельно от сына живете?
— Нет.
— А как же тогда они к вам внука приводят?
— На выходные, говорю же.
— Хорошо.
— Я его в пятницу из школы забираю, а в понедельник провожаю в школу.
— Не тяжело вам, в школу из школы?
— Нет, он же большой и самостоятельный, — не без гордости говорит Елена.
— Скажите, а вредные привычки у вас есть?
— Нет, — категоричный ответ.
— Не курите? Не пьете?
— Не пью вообще. Ненавижу алкоголь.
— Хорошо. Спаибо, Елена.
— Когда меня выпустят?
— Скоро. А пока отдыхайте.
— Но квартира. Кто заплатит? У меня будут долги!
— Мы же договорились, мы дадим вам справку, что у вас была уважительная причина.
— Хорошо.
Пациентка уходит.
У Елены тоже шизофрения и приступы агрессии, которые развились в ней на фоне злоупотребления алкоголем. Год назад Елена похоронила мужа, и с тех пор пьёт по-страшному. Сын у пациентки действительно есть, и он действительно работает в Канаде. И внук пациентки есть, и невестка. Только живут они не вместе, потому что сын не работает дистанционно. Он работает и живет в Канале вместе с женой и сыном. С матерью виделся на похоронах отца, так что пациентку никто по выходным не навещает и внука не приводит.
