В 2016 году самым употребляемым словом в мире, по мнению Оксфордского словаря, стало необычное для многих понятие – post-truth, и с тех пор оно является своеобразным символом наступившего Нового времени. Короткий спор о том, как переводить на русский это английское выражение «post-truth» — «постправда» или «постистина» — довольно быстро завершился победой «постистины».
Впервые это понятие использовал в 1992 году американский драматург сербского происхождения Стив Тесич в эссе о войне в Персидском заливе, сопровождаемой информационными искажениями и большими фактическими неточностями.
Цифровая среда и медиатизировавшиеся политики и политика актуализировали понятие «постистины», когда истина становится не принципиально важной (в теории медиа оно соседствует с понятием «симулякр », которое французский философ Жан Бодрийяр применял к социальной реальности, описывая недобросовестность медиа при освещении реальных событий и медиаподделки).
Сейчас постистину многие определяют как победу эмоций над фактами. Однако если взглянуть на это более основательно, то можно увидеть, что подобное уже было в истории. Такой прием в спорах применялся и ранее, например, в Древней Греции.
Постистина представляет собой информационный поток, который намеренно конструируется с помощью социальных сетей и СМИ для создания виртуальной, отличной от действительности, реальности с целью манипулирования общественным сознанием при проведении различных политических действий.
Майкл Дикон , британский писатель и журналист в 2016 году интересно высказался по этому поводу:
«Манипулирование эмоциями обладает сильным влиянием на людей…эмоции могут перекрыть факты. Именно поэтому современные политики любят использовать в своих выступлениях слова «позитивный» и «негативный», так как они позволяют легко уклониться от критики. Соответственно, в 2016 году «политик, который врёт, скорее, будет восприниматься как тот, кто ведёт позитивную политику, в то время как оппонент, который разоблачает ложь, „занимается личными нападками“» .
Можно выделить два типа «постистины» у современных политиков:
В первом случае политики говорят одно, а делают противоположное.
Во втором — они просто игнорируют имеющиеся доказательства.
Вследствие этого определяющей чертой современной политики, в том числе и международной, является то, что участники политических действий продолжают повторять свои тезисы, даже если они уже получили опровержение в СМИ или об этом уже заявили независимые эксперты. Это происходит из-за того, что раздробленность источников новостей создаёт ситуацию, в которой ложь, сплетни и слухи ныне распространяются с необычайной скоростью. Ложь, которую распространяют политики или их сторонники в интернете через сеть пользователей, способна очень быстро подменять настоящую истину.
Постистина как явление не в состоянии существовать без такого массового явления в социальных сетях как «фейк— англ. «подделка, фальшивка» , информационная мистификация или намеренное распространение дезинформации в социальных медиа и традиционных СМИ.
Словосочетание fake news станет топовым выражением 2017 года. В следующем году оно будет включено в словарь английского языка Collins English Dictionary, где получит определение «ложная, часто сенсационная информация, распространяемая под видом новостных сообщений».
Есть несколько предположений, почему появилось понятие постистина.
Некоторые социологи отмечают, что она является продуктом кардинально изменившейся коммуникативной среды общества (интернет, социальные сети). Другие эксперты полагают, что связь новых информационных технологий с потерей общественного доверия к политикам, в частности, и к роли факта вообще — далеко не столь однозначна.
Наиболее радикальную позицию занял знаменитый историк-интеллектуал Юваль Ной Харари в своей книге «21 урок для ХХI века» (2018), предложив считать, что «человечество всегда жило в эпоху постистины», поскольку «зависит от создания мифов и веры в них» . Эта идея отчетливо выражена также и в известной цитате Харари о власти и правде о мире:
«Если Вам нужна власть, в какой-то момент вам придется распространять вымысел. Если вы хотите узнать правду о мире, в какой-то момент вам придется отказаться от власти!»
Однако, по-видимому, наиболее полный и системный анализ возникновения явления постистины в политике и науке дан совсем недавно в книге известного американского социального философа Стива Уильяма Фуллера «Постправда. Знание как борьба за власть» (англ. издание 2018 г., русский перевод – 2021 г.), где он рассматривает постистину от Платона до Трампа.
Точное словарное определение постистины нового времени характеризует или обозначает обстоятельства, в которых объективные факты оказывают меньшее влияние на формирование общественного мнения, чем обращение к эмоциям и личной вере. Именно в таком свете хотят представить своих противников те, кто занимает господствующие позиции в актуальной игре знания и власти. В данном контексте слово «эмоция» само является составляющей жаргона постистины, лишь затемняющей подлинную функцию этого слова, которая состоит в том, чтобы получить сравнительное преимущество на некотором более или менее четко определенном игровом поле.
Главная особенность эпохи постистины состоит в том, что в это время легко отыскать любые данные, какие только захочется, и прийти к любому выводу, к какому только пожелаете.
Образно можно сказать, что автор умер, нет больше ничего абсолютного, а вместо одной на всех истины — множество правд, равноправных с точки зрения общественного мнения. «Научная правда» в этой связи тоже не более чем одна из правд.
От этого делается неуютно. Ведь мы-то с вами знаем, как на самом деле устроен мир, а кто не верит в Большой взрыв, фундаментальные физические постоянные, происхождение видов путем естественного отбора и историко-филологическую критику — ну, невежды, что с них взять.
А теперь представьте, что через стенку от вас сидит человек, который уверен, что Земля плоская, а египетские пирамиды построил Иосиф Прекрасный, чтобы хранить зерно, — и он столь же убежден, что невежда — это как раз вы. Сколько угодно можете друг друга презирать, но ни за что на свете друг друга ни в чем не переубедите.
Таков постмодерн сегодня.
Стив Фуллер определил свое отношение к постистине. С его точки зрения существующий порядок постистины, где только определенная группа людей знает, что истинно, а что ложно и контролирует это знание, а все остальные просто верят в то, что им преподносят готовым, основан на резком противопоставлении реальности и вымысла.
Люди, более всего чувствительные к тому факту, что мы живем в мире «постистины», склонны полагать, что реальность фундаментально отличается от того, что о ней думает большинство.
Это относится к обеим сторонам современного водораздела «постистины», то есть к элитарным экспертам и популистским демагогам.
Обе эти позиции определяются платоновским мировоззрением, которое Никколо Макиавелли успешно демократизировал в период Ренессанса. Затем оно было модернизировано для капиталистического мира политэкономистом Вильфредо Парето (1848–1923), «Марксом правящего класса», одним из забытых отцов-основателей социологии, в работах которого черпал вдохновение Бенито Муссолини .
Если и есть человек, заслуживающий звания небесного покровителя постистины, то это именно он, Вильфредо Парето. С его точки зрения, социальный порядок является результатом взаимодействия элит двух типов, которых он называл, следуя за своим предшественником Никколо Макиавелли, львами и лисами. Оба вида политиков в своей политической борьбе торгуют постистиной.
Львы рассматривают общепринятое в статус-кво понимание прошлого в качестве надежного основания будущего, тогда как лисы считают, что статус-кво поддерживает порочное понимание прошлого, которое мешает достижению лучшего будущего.
Типология элит по Парето:
Элита лис склонна к лавированию хитрости, интригам, предпочитает обходные пути, компромиссы, незаметное для масс манипулирование.
Элита львов отличается склонностью к прямолинейным действиям. Использует насилие, управляемое с помощью страха. Лисы и львы сменяют друг друга. В спокойные эпохи рассудительности и компромиссов лисы постепенно прибирают власть к своим рукам. Зато в бурные времена, когда требуются сила и мужество, вперед выходят львы.
Вопрос в том, как добиться большего выигрыша в политической борьбе – путем быстрых изменений видимости (позиция лис) или же за счет ее стабилизации (позиция львов).
Если использовать философский жаргон, ситуация постистины сводится к тому, чтобы занять метапозицию. Вы пытаетесь выиграть, не просто играя по правилам, но и определяя само содержание правил.
Лев стремится выиграть, сохранив правила в их нынешнем виде, а лиса стремится их изменить.
В игре постистины цель в том, чтобы разгромить противника, хорошо при этом понимая, что правила игры могут поменяться. В этом случае сама природа противостояния может измениться так, что преимущество внезапно перейдет к вашему противнику. И лисы всегда играют на такую внезапную перемену.
Когда Макиавелли говорил, что успешные правители всегда используют силу экономно, он имел в виду желание сохранить игру истины.
Игра истины лучше всего работает, когда самозваные ее хранители ограничиваются угрозой, но не реальной демонстрацией силы.
Политика постистины была в полной мере была отчетливо явлена, по мнению Стива Фуллера, в американской президентской кампании 2016 года, когда Хиллари Клинтон, занимающая позицию льва… назвала сторонников Дональда Трампа «кучкой жалких людей» за то, что они пытались подорвать господствующую «прогрессивную» повестку неолиберального государства всеобщего благосостояния, сформировавшуюся в период после холодной войны.
В ответ лис-Трамп, говоря от лица американцев, которых эта повестка все больше игнорирует, назвал людей, отстаивающих ее, «порочными» и «продажными». Однако Трамп имел в виду и нечто более глубокое, связанное с самой основой ситуации постистины.
Этот момент промелькнул в одном лозунге его кампании: «осушить болото».
Весь вашингтонский истеблишмент – не только демократы-сторонники Клинтон, но и противники Трампа в Республиканской партии, которая номинировала его в качестве кандидата на пост президента, – был обвинен в том, что он проводит «договорные матчи», а потому, кого бы ни выбрать, законы, которые будут приняты, все равно окажутся на руку политическому классу в целом независимо от их влияния на жизнь простого народа.
В самом деле, социологи-апологеты такого режима превозносили его на протяжении по меньшей мере двух поколений в качестве «конца идеологии». Предполагалось, что это игра, которая побьет все остальные игры. Но Трамп успешно доказал, что это всего лишь еще одна игра , что, по сути, и есть зачаток ситуации постистины.
В обществе, которое становится все более либеральным, запас активного внимания остается таким же ограниченным, как и ранее, однако теперь люди считают, что, если к ним на деле относятся как к простакам, это немногим лучше того, чем если бы их открыто считали идиотами.
Все это играет на трамповскую сторону «метааргумента», который в конечном счете гласит: нужно довериться способности людей самостоятельно принимать решения в вопросах истины, позволив им жить с последствиями своих решений даже тогда, когда их суждения оказались ошибочными, по крайней мере, с точки зрения их собственного благосостояния или выгод.
И это очень сильный аргумент в идущей эволюции политической борьбы за власть в Новое время!
Интересным представляется взгляд Стива Фуллера на эволюцию науки. Он считает, что принципиально ситуация в науке не так уж отличается от описанной выше ситуации в борьбе за власть.
Львы Парето получают от традиции легитимность, которая в науке основывается на экспертизе, а не на родословной или обычае. Однако, как и прежние формы легитимности, экспертиза черпает свой авторитет в кумулятивном весе межпоколенческого опыта. Именно это и имел в виду Томас Кун в своем исследовании «Революции в науке» под научной «парадигмой», набором конвенций, которые упорядочивают знание в форме определенного мировоззрения, учрежденного тем или иным основоположником научного направления, например, сэром Исааком Ньютоном или Чарлзом Дарвином. Каждая новая порция знаний освящается в таком случае «коллегиальным рецензированием».
С точки зрения Стива Фуллера куновская концепция изменений в науке является «постистиной» потому, что «истина» более не арбитр легитимной власти, скорее, она маска легитимности, которую носит всякий, кто стремится к власти.
Таков главный лейтмотив книги Стива Фуллера «Постправда. Знание как борьба за власть», и он настраивает читателя на иное восприятие перманентно идущей конкуренции и борьбы за власть в современном мире.
Без лишних иллюзий и разочарований.
Юрий Москвич, политолог, преподаватель Сибирского Федерального университета
Теги: постправда, постистина, фейки, В. Парето, С. Фуллер, Н. Харари, медиаполитики, борьба за власть
Читайте больше материалов на нашем сайте