Это произошло в один из беззаботных юношеских летних деньков. Уже и не вспомнит никто из присутствующих тогда какой был месяц и год. Летние будни каникул сливаются в один прекрасный комок воспоминаний, чередующихся развлечениями, болтовней и шатаниями по улицам знойного города.
Развлечениями для нас были и частые игры волейбол под руководством любимого тренера. Наша троица (я, Даня и Димон) были заводилами в команде, поэтому и остановлюсь именно на них, на Дане с Димончиком. Их называли братьями, оба небольшого роста ,по меркам волейбола, всего по 183 см. Белокурые и с черными густыми бровями, а также с ярко выраженными скулами, которые так и соблазняли девченок. Даня при всей наружной легкости был очень серьезным, из всех нас выделялся прирожденной мудростью и пониманием жизни. Бывало, что Даня куда-то отдалялся от нас в свои мысли, но Димон не давал долго задумываться ему, начинал балагурить и с издевкой шутить надо всеми. Дима всегда был в тонусе, поэтому никогда не давал выходить из него другим. Он был душой компании и за это его все любили, хоть иногда и обижались на его издевки. А тренер и вовсе запрещал ходить на тренировки за сказанную в словесной буре шутку, аморальную шутку. Было и такое, а пока было все хорошо. Однажды вечером раздался звонок.
Тренер позвал нас в наш любимый летний лагерь недалеко от города, там мы проводили сборы каждый год. Но в этот раз мы ехали показывать мастер класс, да-да, мы, совсем юные волейболисты, и мастер класс. Никто не мог понять почему именно мы, почему именно в этот лагерь, но это внутреннее смятение длилось у каждого из нас только до посадки в автобус, так как войдя в автобус мы обнаружили там девченок (тоже волейболисток), которых мы давно знали, и с которыми любили дурачиться.
В автобусе было как всегда весело, улыбки не сходили с лиц ребят и девченок, а наш тренер не мог сдерживать смеха от шуток, которые лились рекой и передавались эстафетой от одного человека к другому, устраивая поток все новых и новых шуток. Приехали – сказал тренер девочек, который вел автобус. Как настоящие десантники мы не спускались по ступенькам, а сразу спрыгивали на землю, последний спрыгнувший – Димон, подавал девочкам ручку, они сразу прочувствовали ситуацию, стали женственными и покорными. Им всем нравился Димон, для них он был Димочка, сколько приписывали ему романов, но он был далек от всего этого. Последним спускавшимся был тренер девочек, который ухватил крепко за руку Димочку, и позируя стал медленно спускаться по ступеням и хлопать ресницами, хохот оглушил прилагерную территорию, и только Даня стоял спиной к развивающейся сцене. Он высматривал в толпе встречающих их людей знакомые лица, знакомых лиц было много, и Даня первым побежал здороваться со всеми ребятами, а с девочками обниматься. Обнимая одну из знакомых, Даня увидел первую свою любовь, она стояла к нему спиной (она - его Юленька, он бы узнал ее с любых ракурсов) и что-то обьясняла детишкам. Юля работала вожатой в лагере в это лето, она всегда любила детей и этот лагерь. Ее локоны, торчащие из под кепки, надетой задом наперед, напомнили ему о днях, когда он был счастлив.
Было это давно, когда мы первый раз поехали командой на сборы сюда, в этот замечательный лагерь, сейчас этот лагерь кажется обычным, но тогда он подарил много эмоций, ведь это была наша первая какая-никакая самостоятельная жизнь. Тогда каждый из нас мечтал потанцевать с Юлькой из первого отряда, она была просто шикарна, но старше нас на три года, поэтому это была именно мечта. Мечта, которая переходила в наши сны, мы просто бредили ее карешкой и ее карими глазами. Первым с ней потанцевал тогда Димочка. Белый танец, медляк – "Ты так красива, невыносимо".
И целую ночь мы спрашивали его про Юлечку, а Дима молчал, как будто Юля запретила ему говорить. На следующем дискаче уже Даня пригласил Юлечку, но какой-то урод из ее отряда разбил их объятья и стал танцевать с нашей мечтой. Да, было время.
Сейчас из нас уже никто так не переживает о девушках и о поступках людей. Нет, мы не перестали влюбляться, поменялось отношение к этому. Теперь мы не думаем, что такие чувства могут на нас нахлынуть один лишь раз в жизни, поэтому не цепляемся за них, более обдуманно подходим к выбору той самой. Но также мы с каждым днем становимся менее придирчивыми к жизни, живем как живем, мечтаем ли? Мечтаем, только можно ли назвать это мечтами? Хм, не знаю, наверное все мечты исчезли, остались одни цели. Но мы живем, а куда деваться? Приходится что-то делать, решать вопросы нашего будущего, а не бредить мечтами. Жизнь делает свое, она убивает в нас игру. Мы уже немаленькие твердят все вокруг, но хочется, чтобы жизнь обыденная оставалась игрой, а жизнь, которая в мечтах стала настоящей.
Идя по тихому вечернему лагерю, после мастер класса и остальных наших забав за день, мы увидели Юлю, которая сидела на лавочке под окнами своего отряда одна. Согнувшись и глядя себе под ноги, она не пыталась успокаивать буйных детей, она просто отдыхала от прожитого дня. Перестав вести свой обыденный шумный разговор, мы проходили мимо Юли, и вдруг Юля окликнула Даню, а Даня как будто ждал этого, смело шагнул к ней, сел рядом. Пройдя пару метров мы все дружно обернулись, Юля и Даня согнувшись сидели, тихо разговаривали, и только изредка, будто смотрели украдкой, поворачивали медленно свои головы друг на друга, чтобы вопросительно посмотреть в глаза, а за одно и насладиться ими.
Любовь умирает, уходит, растворяется в реалиях мира? Только лжец может так сказать. Умирают, уходят, растворяются наши воспоминания, связанные с моментами нашей жизни, когда нам было плохо, потому что рушится мечта. Нужны ли тогда мечты, если они так сильно ранят нас? Мозг вычеркивает из нашей памяти многое, мы взрослеем с каждым днем, забываем некоторые случаи, связанные с первыми нашими сборами, с первой поездкой в этот лагерь. Мы пытаемся забыть что-то очень плохое, но никогда нам не забыть настоящей любви, которую первый раз мы видели наяву, а не читали в книгах или видели в кино.