МОЯ НОВАЯ КНИГА.
Пишу в немного необычном для себя формате. Фантастика. Мистика. Социальная фантастика. Решила поставить небольшой эксперемент. Если несложно, напишите отзывы, что вы думаете об этой идее?
Aннотация:
Война и не только... Жажда отомстить всем тем, кто планомерно, не задумываясь, сломал как мою жизнь, так и жизни еще нескольких миллионов людей. Тех самых, кого ОНИ считали просто дешевым расходным материалом, быстро восполняемым ресуром. О нужности которого шли непрекращающиеся споры среди тех, кто считал себя вправе решать этот вопрос.
Нереально большие деньги, которые решают все, и котроые не знают границ, национальности, веры.
И ОН. Один из НИХ. Тот, кто постоянно путается под ногами, мешает в осуществлении твоих планов, и которого тебе хочется убить собственными руками. Но кого ты снова и снова спасаешь от смерти, как последняя дура, рискуя при этом собственной жизнью.
НАЧАЛО КНИГИ ЗДЕСЬ
ГЛАВА 2
- Милка, не дури. Чего ты себя ведешь, как маленькая? - устало вздохнув, попыталась усовестить меня подруга. - да ты хотя бы представляешь, сколько девчонок просто мечтает сюда устроиться работать? Я Пал Иваныча еле смогла уговорить, чтобы он на тебя посмотрел. А ты меня теперь так подставляешь. У тебя вообще совести нет?
И с этими словами она посмотрела на меня с такой укоризной во взгляде, что моя, так мастерски поставленная под сомнение совесть тут же решила дать о себе знать.
- Да иду я, иду. - бурчу недовольно, с трудом открываю тугую дверь и неохотно вылезаю под дождь. Предварительно набросив на голову капюшон своей единственной осенней куртки, увидев которую перед нашим выходом из дома у Аньки чуть не случился глубокий эстетический шок. И мне было едва ли не приказным тоном посоветовано немедленно поменять ее на что-нибудь менее яркое… Менее дешевое и менее безвкусное.
На что я с довольной, немного пьяной ухмылкой заявила о том, что это единственная верхняя одежда имеющаяся в моем шкафу. И если у кое-кого из присутствующих не имеется при себе еще одного пакета с благотворительными подношениями, то этому кому-то будет лучше всего все свои имеющиеся претензии держать при себе. Так сказать… Во избежание очень нехороших для себя последствий.
После чего тема шмоток между нами была наконец-то полностью закрыта. И подруга даже слова мне не сказала, когда я принялась зашнуровывать полувоенные ботинки на высокой танкетке. Практически непромокаемые, в которых мне было очень удобно бегать с одной работы на другую, несмотря на постоянно льющий дождь. Она только лишь взглядом их глубоко несчастным окинула, и вздохнула так тяжело, что я, усовистивившись, чуть было не полезла в обувной ящик за новенькими классическими ботильонами, купленными на распродаже еще в самом начале лета. Но очень вовремя смогла себя остановить. Так как прекрасно понимала, что даже такая незначительная уступка, легко может нарушить мой план по противодействию кое чьей навязчивой идее, устроить меня на ту работу, заниматься которой у меня не было ни малейшего желания. Но от которой так легко и просто, как мне хотелось, я не смогла бы отказаться при всем своем желании.
Анька мне уже больше года мозг выносила, пытаясь убедить в глупости моего упрямого нежелания становиться ее сотрудницей. И если я опять откажусь от этого, устроенного ею “собеседования” по собственному желанию, то вся эта нервотрепка будет продолжаться и дальше. А вот если меня уже сегодня забракует ее прямой работодатель, то это сразу же решит мою самую основную проблему. И Анька от меня, наконец,отстанет. И лично я сделаю все от меня зависящее для того, чтобы именно на ЭТУ работу меня не приняли ни в коем случае.
И для этого имеется очень уважительная причина… Благодаря своим некоторым, весьма специфическим способностям, мне категорически нельзя было привлекать к себе хоть чье-либо повышенное внимание. Именно поэтому я постоянно выбирала для себя такую работу, где вместе со мной трудилось бы самое минимальное количество людей, где меня охотно брали без заключения хоть какого-то трудового договора и откуда я легко могла уйти в любой момент без дальнейшей отработки.
А работая в ТАКОМ месте на ТАКОЙ “должности” сделать этого у меня не получится ни в коем случае. И пускай деньги мне были нужны просто со страшной силой, и даже то, что работая вместе с Анькой я могла довольно неплохо зарабатывать, не отменяло того прискорбного факта, что делать этого не стоило ни в коем случае. Потому что последствия того, что за мной заметят кое-какие, весьма подозрительные странности, которых в последнее время становилось все больше и больше, я даже боялась представить. Но ничего хорошего от этого ждать точно не приходилось. Да мне даже из дома пришлось уехать из-за того, что я реально боялась того, что моя собственная мать заметит то, что со мной происходит что-то неладное. Если это можно так назвать… НЕЛАДНОЕ. Какое это все-таки расплывчатое слово... Которое никоим образом не могло в полной мере описать всю глубину того дурдома, в котором я проживала последние несколько лет.
Ведь у меня все еще как-то не очень хорошо получалось осознать и более-менее адекватно реагировать на тот факт, что иногда, когда я сильно злилась, подушечки на пальцах моих ладоней начинали буквально гореть огнем. Слабым, едва заметным, но все же… Хотя, иногда и не очень слабым. А в последнее время, так и вовсе, довольно сильным огнем, созерцание которого доводило меня чуть ли не до нервного срыва. Хорошо, что только меня… Так как мне просто невероятно везло в том, что зрителей подобного, все чаще происходящего со мной “феномена” мне каким-то чудом удавалось избегать.
И я даже представить боялась, что совершенно неожиданно может наступить такой момент, что я очень сильно разозлюсь в каком-нибудь общественном месте. А если меня при этом еще и кто-то решиться серьезно напугать…
Вот же скотство! Уже пять лет прошло, а я все так отчетливо и ярко помню, как будто все ЭТО только что произошло.
Тот самый авиаудар, который окончательно изменил всю мою жизнь. Торопливое, нервное собирание мамой дорожных сумок. Мой быстрое переодевание пижамы в спортивный костюм. Сумасшедший бег туда, где все еще дымились воронки от сброшенных самолетом снарядов. Сброшенных вдоль трассы, ведущей к повороту на Луганск, к блокпосту ополчения, со сметенной напрочь палаткой и уже довольно приличной толпой людей, успевших добраться до нее раньше меня… Две машины скорой помощи с включенными мигалками, на одну из которых как раз грузили носилки с бессознательным, тяжело дышащим мужчиной в пятнистой форме, заляпанной темными бурыми пятнами. Отстраненно отмечаю, что это был один из тех ополченцев, что отправили меня домой в довольно грубой форме.
До отчаяния боюсь смотреть туда, где собралась самая большая группа людей, молчаливо рассматривая что-то лежащее на земле в самом центре образованного ими небольшого круга. Бреду туда, на сразу же ставшими какими-то ватными в коленях ногах. Отчаянно хочу увидеть то, на что все так молчаливо смотрят и при этом боюсь увидеть именно то, чего на самом деле могу увидеть.
Несколько нерешительных шагов. Всего лишь один быстрый взгляд из-за плеч стоявших передо мной мужчин в пятнистой форме и я, с коротким всхлипом изо всех сил закрываю свой рот обеими ладонями. Для того, чтобы не заорать…
- Это опять ты?! - возмущенно уставился на меня один из “пятнистых”, мгновенно отреагировав на мой полу придушенный всхлип. - Идиотка! Я же тебе русским языком сказал тут больше не появляться?! А ТЫ опять прискакала? А ну брысь отсюда!
Слышу слова, но никак не могу понять о чем мне говорит этот явно сердитый мужчина, отчего-то нервно размахивающий у меня чуть ли не перед самым лицом руками. Мне не до этого. Потому что я смотрю. Недоверчиво, во все глаза смотрю на то, что уже итак отчетливо видела за несколько дней до этого. Смотрящие в синее небо застывшие серые глаза того, кого я, вполне возможно смогла бы спасти, если бы рассказала ему то…
Вот же дура! Рассказала бы я ему! И что? Так бы он мне и поверил… Покрутил бы многозначительно у виска, и посоветовал бы сходить к психиатру. И на его месте точно так же поступил бы любой, если бы к нему подошли с подобным рассказом.
Не понимаю? Тогда зачем мне все ЭТО? Если я абсолютно ничего не могу сделать для того, чтобы предотвратить? Хотя… С Анькой же как-то получилось? Значит все-таки можно? Значит нужно было хотя бы попытаться рассказать этому сероглазому… И пускай бы он меня сразу же послал далеко и надолго, но зато именно сейчас я не чувствовала себя настолько… Настолько…
- Милка! Чего ты опять застыла? - недовольный голос и довольно ощутимый толчок ладонью в спину, буквально вырвал меня из воспоминаний и заставил недоуменно обернуться назад. - Если ты решила вымокнуть под этим дождем до самой последней нитки и оказаться в больнице с воспалением легких, то имей ввиду у тебя не выйдет это осуществить. И если ты прямо сейчас не пойдешь в клуб сама, своими ножками, в своих кошмарных берцах, то я сама потащу тебя туда за волосы. С этим все понятно, подруга?
- Понятнее не бывает… Подруга. - благодарно улыбаюсь я той, кто только что сумел выдернуть меня из одного из самых страшных воспоминаний моей жизни. - Иди вперед, показывай дорогу. Обещаю, что не сбегу. Хотя…
- Нет уж, давай ты иди вперед. - подозрительно покосившись на мою, конкретно натянутую улыбку, заявила мне Анька и опять подтолкнула к служебной двери, ведущей в один из самых дорогих и популярных московских ночных клубов.
- Так значит это и есть твоя лучшая подруга, о которой ты мне уже все уши прожужжала? - после долгого, вдумчивого рассматривания всей моей скромной персоны, стоящей чуть ли не на вытяжку перед его рабочим столом, наконец подал голос расслабленно растекшийся по объемному креслу оччень тучный мужчина.
- Она самая, Павел Иванович. - подобострастно улыбнувшись непосредственному начальнику, чуть ли не приторно-сладким сиропом проворковала стоящая рядом со мной Анька. И как же кардинально всего лишь за несколько минут поменялось наше поведение… Значит как мне, так грубить и хамить-вполне нормально? А перед начальством можно и хвостиком умильно повилять, преданно и с обожанием уставившись в его темные глаза, настоящий цвет которых было довольно проблематично рассмотреть из-за затемненных стекол очков в изящной позолоченной оправе.
- Что ж… На первый взгляд выглядит она вполне недурственно. - мужчина благодушно кивнул сразу же еще радостнее улыбнувшейся Аньке и, уперевшись до противного оценивающим взглядом в мое лицо, неторопливо отметил: - Мордашка у неё тянет на все десять баллов. А все остальное сейчас посмотрим и тогда я уже решу с ней окончательно.
- А ты можешь раздеваться. И поторопись. У меня не так много свободного времени. - это было заявлено уже мне. Обалдело, во все глаза таращусь на выжидающе смотрящего на меня мужчину и как-то заторможенно у него интересуюсь:
- Эм… Должно быть я не совсем правильно вас поняла?
- Все правильно ты поняла. - с некоторым раздражением в голосе буркнул мне в ответ мужчина и недовольно посмотрел на мою, сразу же поникшую подругу. - Ты зачем ее сюда притащила, если даже не объяснила, чем ей заниматься придется?
- А у вас что, официантки в нижнем белье клиентов обслуживают? - наконец обретя дар речи, с некоторым вызовом поинтересовалась я у тут же заинтересованно на меня посмотревшего дяденьки.
- Не всегда. Иногда даже и без белья. - коротко хмыкнул мне мужчина, после чего насмешливо добавил: - это смотря насколько большие ЧАЕВЫЕ им посетители предложат.
- Тогда прошу меня извинить за потраченное впустую время. Но такого вида “работа” меня не интересует. - осознаю только что сказанное и раздраженно шиплю прямо в лицо уже чуть ли не смеющегося мужчины. Который смотрел на меня уже с гораздо бОльшим интересом, чем в самом начале нашего ним “собеседования”.
- А эта деточка, оказывается, с характером. - благодушно сообщил он, видимо, самому себе, и это стало последней каплей для моего терпения.
- Вы даже не представляете себе с насколько вредным характером “эта деточка”. - Говорю я уже более спокойным тоном, еда умудряясь удерживать в себе так и рвущуюся наружу злость и желание высказать ЭТОМУ директору, все, что я думаю о нем самом и его клубе. Но тут работала моя неугомонная подруга, о НАСТОЯЩЕМ способе заработка которой я с ней поговорю немного позже. Когда хоть немного успокоюсь и не буду настолько сильно желать прибить эту совершенно безмозглую блондинку. И, именно поэтому, стараясь не обращать внимания на практически незаметно, но весьма болезненно шлепнувшую меня по руке подругу, улыбаюсь ее начальнику во все тридцать два зуба. - А поскольку характерами мы с вами, скорее всего не сойдемся, то это нелепое “собеседование” предлагаю считать закрытым.
И уже разворачиваясь на сто восемьдесят градусов к двери лицом и спиной к уже во всю ржущему с меня директору клуба, с ужасом ощущаю то, как кончики моих пальцев начинают стремительно нагреваться. А вот это было уже очень и очень плохо. Как для меня, так и для всех присутствующих в этом, просто огромном кабинете. И это значило, что мне нужно было немедленно валить отсюда как можно быстрее и как можно дальше.
Именно поэтому быстро, почти что бегом иду к двери. Лишь бы никто не заметил. Не дай бог… И, только лишь успев ухватиться за ее деревянную, резную ручку, лаковое покрытие которой предательски затрещало от жара моих пальцев, резко замерла, услышав довольные, брошенные мне в спину слова: - Детка, поздравляю. Ты все-таки принята на работу. Завтра приходи к двенадцати дня. Тебе объяснят обязанности, и заодно немного попрактикуешься… Сразу в зал, к посетителям я тебя не выпущу, пока не удостоверюсь, что ты поднос с заказом на них опрокинуть не сподобишься. Или еще какую-нибудь глупость выкинуть.
Недоверчиво оглядываюсь назад и, на всякий случай оторвав ладонь от ручки, недоуменно интересуюсь у вполне серьезно следящего за мной мужчины: - Это вы так шутите? Я же вам ясно сказала, что обслуживать клиентов вашего клуба в раздетом виде я не собираюсь.
- И не нужно. Униформу тебе тоже выдадут завтра. - тут же согласно кивнул мне мужчина и с тяжелым вздохом добавил: - проституток в клубе итак всегда полным-полно. Как почти что официальных, так и залетных. А столы обслуживать вечно некому. Не успеваю новых официанток нанимать. Клиентура у нас денежная, вот девки и сходят с ума, едва их только большим рублем поманят. Хотя, скорее не рублем, а более твердой валютой… Но это все ньюансы. Так вот, основная моя мысль заключается в том, что находят эти дуры себе богатых “папиков” и мне тут же бессовестно ручкой напоследок машут. Потом, конечно, многие из них возвращаются. после того, как их закономерно бросают ради более свежего”мяса”. На жалость мою давят, обратно просятся. Но я их не беру. Никогда и никого. Это я тебя заранее предупреждаю, чтобы потом непоняток не возникало. Не люблю тупых и недальновидных людей в своем окружении. Хотя таких очень и очень много, даже в клубе. А ведь вроде бы я сам, лично персонал набираю. Даже официанток. И вроде бы на собеседовании все девушки тихие-скромные, в основной своей массе. А вот потом они все как с цепи срываются. Ноги чуть ли ни в прыжке перед клиентами раздвигают. едва те на них внимание обращают. Вот, и скажи, как можно нормально работать в таких сложных условиях?
Этот вопрос предназначался уже лично мне и я растерянно на него ответила: - Не имею ни малейшего представления.
- Обидно, но я тоже этого не знаю. - с тяжелым вздохом поделился со мной наболевшим директор клуба, и тут же как-то совершенно по-хулигански мне подмигнул: - вот и пришлось придумывать такой своеобразный тест для девчонок желающих устроиться сюда на работу. ОФИЦИАНТКАМИ.
- То есть, вы хотите сказать, что если бы я сейчас начала перед вами раздеваться…
- ... то я тут же выставил бы тебя за дверь. А твою подругу оставил бы без премии в этом месяце. Чтобы в следующий раз думала, кого именно мне в штат “сватать”.
- А у вас очень оригинальное решение кадрового вопроса. - отстраненно сообщила я Павлу Ивановичу свое личное мнение по поводу его странного метода подбора персонала. - И вы знаете, я не думаю, что все же смогу у вас работать…
- Неужели ты так сильно обиделась на шутку с раздеванием?
- Да я как-бы и изначально сюда устраиваться не особенно и стремилась. - отвечаю чистосердечно уже вполне серьезно смотрящему на меня мужчине. - Это все было Анина навязчивая идея от которой она никак не хочет избавляться.
- И именно поэтому ты выбрала из двух зол меньшее. И все-таки решила прийти сюда для того, чтобы провалить “собеседование”?
Вопрос, отвечать на который я не посчитала нужным, тем не менее очень разозлил мою подругу, все еще стоящую возле стола директора.
- Милка, ну ты и…
- ”Милка”? Какое интересное имя. - тут же заинтересованно перебил Анькины возмущения Пал Иванович, и опять мне улыбнулся: - А полностью оно как звучит?
- Людмила. - неохотно отвечаю, и тут же подозрительно спрашиваю у мужчины сама: - а вы с какой целью интересуетесь?
- У меня очень хорошая память, и я вообще-то знаю по именам всех своих сотрудников. И при этом даже не считывая их с бейджиков. Думаю, что и ты не должна быть исключением. Не находишь?
- Не нахожу. - Бурчу недовольно и, с вызовом посмотрев в почти что неразличимые за стеклами очков глаза, с легкой ехидцей в голосе напоминаю: - Тем более, что я так и не дала согласие на то, что буду здесь работать.
- Деточка… Ну ты и наглая! - искренне восхитился непонятно чему мужчина. И вместо того, чтобы волне заслуженно выставить меня за дверь, с коротким смешком заметил: - вообще-то обычно это меня чуть ли не упрашивают о том, чтобы я взял на работу, а не наоборот. Так что ты будешь первой и, очень сильно на это надеюсь, что последней, ради кого я поступлюсь своими принципами.
- Вы что, и правда упрашивать меня будете? - спрашиваю я недоверчиво у директора клуба, а сама в это же время пытаюсь понять хоть одну правдоподобную причину настолько повышенного ко мне интереса со стороны настолько солидного товарища. И на ум приходила только лишь одна. Неужели этот дяденька, которому на мой взгляд уже давно перевалило за шестой десяток, на меня “запал”? Да ну его на фиг такое “счастье”!
- Не бойся, в свою кровать я тебя не потащу, - непонятно каким чудом прочитав мои панически скачущие мысли, тут же поспешил меня успокоить мужчина. - На это можешь даже не надеяться. Девочка ты, конечно, красивая. Но у меня для ЭТОГО дела законная жена имеется и две не очень законные любовницы.
Хм… Успокоил “называется”... Две любовницы у него, и это при живой-то жене. А где две- там и третья образоваться вполне может. Но именно я “младшей любимой женой” в гареме этого великовозрастного бабника отчего-то становиться совсем не желаю.
- Тогда я вообще не понимаю, зачем я вам нужна. Да еще настолько, что из-за меня вы решаете забить на свои принципы.
- Ты меня очень сильно заинтересовала, девочка. А это редко у кого получается сделать.
- И что, меня это обстоятельство должно как-то по особенному сильно радовать? - напряженно интересуюсь я у этого, странного во всех отношениях мужчины. На что тут же получаю от него незамедлительный ответ, сопровождающийся до странного предвкушающей ухмылкой:
- Еще и как должно. Считай, что именно сегодня тебе очень крупно повезло в жизни. И это свое везение ты прочувствуешь на себе уже очень и очень скоро. Обещаю.
Если вам понравилась моя книга, и вы хотите узнать продолжение этой истории, то подписывайтесь на мою страницу. Также буду рада комментариям и лайкам... Заранее спасибо=)