Президент Белоруссии Александр Лукашенко назвал имена потенциальных преемников. Ими стали инспектор по Гродненской области, экс-глава МВД Юрий Караев и экс-глава Минздрава, председатель Гродненского облисполкома Владимир Караник.
«Транзит власти один: выборы, народ избрал. Все! Никаких детей, никаких родственников. Я вам просто клянусь, этого никогда не будет. Мои дети после меня не будут президентами… Вот, у меня два человека моих здесь – они могут участвовать в президентских выборах. Будут крепкими кандидатами. Один – генерал, второй – губернатор. Молодые, новое поколение, толковые, знающие цену этой стране. И таких уже – я так начинаю уже присматриваться – оказывается, есть у нас люди достойные, знающие страну. Они и будут конкурировать», – заявил он.
Заявление сенсационное, учитывая, что Лукашенко давно говорит о готовности передать власть, но конкретные имена называет впервые.
Вопрос о необходимости транзита власти, напомню, возник сразу после августовских выборов и последовавших за ними протестов. Надо отметить, что среди оппонентов Лукашенко нет и не было сколько-нибудь харизматических личностей, способных стать лидером всей оппозиции, не говоря уже о завоевании симпатий большинства белорусов. И даже признанная оппозицией лидером экс-кандидат на пост главы государства Светлана Тихановская таковым явно не является. Других же потенциальных лидеров просто нет. Ее муж блогер Сергей Тихановский – в тюрьме, как и еще один несостоявшийся кандидат – банкир Виктор Бабарико. Еще один бывший кандидат, имевший хоть какие-то перспективы, Валерий Цепкало – в эмиграции.
Единственный вариант смены власти – это если Лукашенко сам передаст ее кому-либо. Тем более что многие протестно настроенные белорусы (не из числа сторонников Запада) будут вполне удовлетворены таким вариантом.
Именно такая схема трансфера власти была применена в Казахстане, где бессменный лидер страны с самого ее появления Нурсултан Назарбаев фактически передал президентский пост преемнику, а сам же удалился в «тень», сохранив при этом достаточный контроль над государством, обеспечивающий сохранность выстроенной им системы.
Стоит отметить, что Назарбаев все же ушел вовремя, не доводя страну до массовых протесов, объединяющих людей разных политических убеждений под одним лозунгом – его безоговорочной отставки. Лукашенко довел ситуацию именно до этого состояния, и вопрос трансфера власти встал перед ним с необходимостью безотлагательного решения.
Кроме того, очевидно, что решения вопроса настоятельно рекомендовала ему Москва. Она, да еще Пекин поддержала несговорчивого Батьку, при этом рекомендуя не откладывать проведение конституционной реформы. В Москве отлично понимают, что власть в соседней стране должна смениться, и желательно, если это произойдет не на «майдане», а демократическим путем, причем новый президент должен оставаться союзником России, кем бы он ни был.
Судя по всему, необходимость трансфера власти была прямо озвучена белорусскому лидеру в качестве условия его поддержки, и для Лукашенко это, пожалуй, не менее серьезно, чем протесты в собственной стране. Ведь без поддержки России (в том числе материальной) шансов у него удержать власть без применения насилия было, прямо скажем, немного.
В этих условиях Лукашенко вынужден был дать определенные обещания перемен, нацеленные сразу на две аудитории: внутреннюю и внешнюю (Москва). Еще одну внешнюю аудиторию (западную) едва ли стоило принимать во внимание, учитывая, что Запад твердо дал понять, что солидарен с радикальной оппозицией и его устроит только немедленный уход Лукашенко безо всяких условий. Понятно, что на такое белорусский президент пойти никак не мог и условий его ухода должно было появиться множество.
Но каким мог бы стать трансфер по-белорусски? Большинство экспертов склонялось к тому, что наиболее оптимальным мог бы стать все же «казахстанский» сценарий. Еще один вариант: Лукашенко мог бы уйти на какую-то должность в Союзном государстве, которое становилось бы таковым в изначально задуманной конфигурации. Но он практически не рассматривался ввиду того, что СГ представляет из себя весьма аморфное образование, а времени на его радикальную трансформацию практически нет, да и Лукашенко явно не демонстрирует готовности к этому.
Так или иначе, он никогда не озвучивал какой-либо конкретики, ограничиваясь обещаниями некоей реформы, которая поможет разрешить политический кризис в стране. Стоит отметить, что реформу, очевидно, предвидя грядущие волнения, он обещал еще накануне августовского голосования, в конце июня вдруг рассказав , что в стране ведется подготовка к пересмотру Конституции. При этом он даже отметил, что предложенные варианты ему не понравились, ибо оказались недостаточно решительными. «Мы ее сделаем за два года. Несколько вариантов мне уже предложено – они не годятся. Люди просто боятся вносить более решительные изменения в Конституцию. Я думаю, нам это надо сделать», – заявил Лукашенко, добавив, что изменения должны касаться распределения полномочий в пользу региональных властей. При этом он так и не пояснил, какие именно изменения планируются, отделавшись общими фразами о необходимости передачи части прав «вниз – до председателей райисполкомов, губернатора».
Напомню, Конституция Белоруссии была изменена на референдуме 1996 года, когда за предложенную Лукашенко реформу проголосовало 70,5% избирателей. Однако эти изменения напротив – укрепляли президентскую власть. А в 2004-м 79,42% проголосовало уже за изъятие нормы, запрещающей одному человеку избираться президентом более двух раз.
Трудно поверить, что Лукашенко согласился бы отыграть все обратно. Он об этом прямо сказал: «Я не хочу возврата к этим временам, не хочу, чтобы вы туда возвращались, как бы тут некоторые «альтернативные» ни предлагали: «Нам надо вернуться в 1994 год и вернуть ту Конституцию». Может, кому-то хочется вернуть – пусть вернут, только не надо говорить о реформе и движении вперед, если мы народ ведем назад».
Надо полагать, что начало протестов после выборов и однозначный отказ в поддержке со стороны Запада, а также сдержанная реакция Москвы заставила белорусского лидера пойти на более радикальные обещания. Если спустя неделю после голосования, комментируя возможность новых выборов, Лукашенко твердо заявил, что под давлением президент не должен принимать решений и что Белоруссия погибнет в случае новых выборов. Однако уже через короткий срок он допустил возможность сложения своих полномочий через год или два, но только после принятия новой Конституции.
8 сентября стало известно , что власти Белоруссии представили России и ОБСЕ план по выходу из кризиса, который предусматривал, что до 2022 года в Конституцию внесут поправки, ослабляющие власть президента в пользу правительства и парламента, после чего в стране проведут новые президентские и парламентские выборы. Кроме того, анонсировалась либерализация политической системы страны, повышение роли партий, изменение избирательного законодательства.
Сообщалось также, что проект поправок уже готов и он ждет одобрения президента. Кроме того, источники РБК сообщали, что тема досрочных выборов президента и парламента к 2022 году поднималась также на переговорах руководителей МИД России и Белоруссии 2 сентября. «По сути, это то же самое, что предлагает оппозиция, но в более спокойной обстановке», – отметил источник.
Впрочем, уже скоро некоторую оговорочку добавил сам Лукашенко: «Мы выборы провели, результат получили. На этом точка. Наверное, хватит будоражить общество. Следующие президентские выборы – по Конституции. Как определимся, так и будет».
Когда именно ждать изменений в Конституцию, а следовательно выборов, осталось загадкой. Надо понимать, что, если бы президент на самом деле планировал их в 2022 году, он бы о том сказал.
2 октября стало известно о том, что палата представителей белорусского парламента объявила сбор предложений граждан по внесению поправок в Конституцию. То есть утверждения о том, что проект поправок уже готов, фактически было опровергнуто. Как впоследствии заявил сам Лукашенко, в ходе работы над поправками гражданам должны были рассказать на Всебелорусском народном собрании.
Надо сказать, что это помогло немного потянуть время. В течение осени протесты радикальной части оппозиции практически выдохлись, а умеренные оппоненты Лукашенко ждали ВНС. От этого мероприятия и впрямь многие ждали каких-то серьезных перемен. В частности, некоторые эксперты выдвигали теории, что в поправках будет прописан его статус в Конституции (сейчас это по сути форум, который ничего не решает, лишь вырабатывает рекомендации), после чего Лукашенко может возглавить его, т. е., по сути, предполагали подготовку трансфера по «казахстанскому» сценарию.
Однако еще 31 декабря Лукашенко заявил , что ВНС не получит полномочий для изменения Конституции. Несмотря на сохранявшуюся до конца интригу (подготовка форума в этот раз была максимально непубличной, фамилии делегатов тщательно скрывались, туманной оставалась и повестка), в итоге состоявшееся в феврале ВНС свелось к «говорильне» в стиле съездов КПСС со всеобщим «одобрямс». А ведь месяцем ранее Лукашенко в интервью заявил, что поправки «могу,быть обозначены» в ходе собрания. С другой стороны, «могут быть обозначены» не равно «будут обозначены».
Все же кое-что обозначено было. В частности, Лукашенко заявил, что проект новой Конституции будет готов в течение этого года, и в начале 2022-го его вынесут на референдум. Он также заявил, что «перераспределять полномочия мы будем, радикально перераспределять», не уточнив, как именно. Высказался он и о своем уходе, сказав, что думать об этом ему преждевременно. «Конкретизация» свелась к обозначению уже ранее сказанного: перераспределение полномочий между госорганами, создание многопартийной системы, поддержка «созидательных» гражданских инициатив и т. д.
11 марта Лукашенко заявил , что практически обновил руководство страны и регионов на людей нового поколения. В частности, были назначены новый председатель Следственного комитета, начальник Генштаба, министр ЧС, было обновлено руководство Государственного таможенного комитета.
Обозначенные президентом в качестве «молодых и перспективных» возможные преемники Караев и Караник получили последние назначения осенью, что также было частью перестраивания государственного аппарата, затеянного Лукашенко на фоне протестов. И оба назначены в проблемную с точки зрения протестов Гродненскую область. Эти назначения (особенно отметившегося подавлением выступлений противников Лукшенко в бытность главой МВД Караева) явно свидетельствуют о готовности главы государства к жесткому разговору с оппозицией.
Многие даже искренние сторонники Лукашенко, правда, недоумевают, как эти люди (один из которых разгонял протесты, а второй возглавлял Минздрав в то время, когда Лукашенко отрицал пандемию) могут быть преемниками, а точнее могут выиграть выборы? Складывается впечатление, что власть говорит оппонентам: кого назначим, те и будут.
Впрочем, говорить о том, что один из двух перечисленных Лукашенко обязательно сменит его на посту президента, пока явно рано. Заявление главы государства прозвучало весьма расплывчато, а фраза «я начинаю присматриваться» и вовсе намекает на то, что кандидатов в преемники может оказаться намного больше и совсем не обязательно среди них будут фигурировать указанные лица. Озвучивание фамилий, которое, повторюсь, происходит впервые, судя по всему, призвано «вбросить сенсацию», создать «пищу для разговоров», продемонстрировать готовность президента выполнить обещание, еще раз оттянув время.
В то время как белорусское общество ждет конкретики. И не только оно. Москва тоже ждет. Однако Лукашенко тут же заявляет, что ничего не обещал российскому президенту при их личных встречах, Владимир Путин лишь «интересовался его планами, мыслями на этот счет».
«В последнее время, когда пошла конституционная реформа, комиссия работает, все начали там пописывать: Лукашенко пообещал Путину конституционную реформу. Я никогда никому ничего не обещал, кроме вот вас – собственного народа, – заявил Лукашенко 19 марта при посещении предприятия «Молочный мир» в Гродненской области. – Какое отношение имеет Россия к конституционной реформе в Беларуси? Никогда эта тема не затрагивалась, кроме как в общих чертах».
Конечно, это можно понимать, как очередное заявление в духе «не позволю России лишить нас суверенитета». А можно и так: протесты подавлены, можно забыть об обещании до 2022 года принять поправки в Конституцию и провести новые выборы.
Похоже на то, что Лукашенко все же доработает нынешний срок, едва ли у оппозиции хватит сил для организации новой опасной для него волны протестов. Но проблема никуда не денется. И в его интересах решить ее заранее, иначе ни он сам, ни даже его преемник, кто бы он ни был, не смогут справиться с новой волной, которая может превратиться в цунами.