Меня сегодня поздравили с днем рождения «моего любимого писателя Набокова»

Меня сегодня поздравили с днем рождения «моего любимого писателя Набокова». А я как раз читал его сборник рассказов недавно. Решил, что это хороший повод продолжить #книжныйуголокуМатвея

Сколько лет работаю на редакторских и околоредакторских должностях, столько лет регулярно читаю очень плохие тексты. Иной раз удивляешься, как некоторым удается так скверно писать, и при этом связывать жизнь с письмом на многие годы.

Видно, что письмо им дается труднее, чем раскалывание скал, ворочение камнями в каменоломне. Ты видишь, как они тащат плиты слов с натугой, составляют их друг с другом хрипя, выпуская газы, скоро у них появится грыжа от этой работы.

«Женщина является сестрой данного человека. Однако лишь сводной», — образец такого письма.

Больно смотреть, как человек задыхается в придаточных предложениях, в косвенной речи, в канцеляризмах, русский язык враждебен ему, душит его, как, бывает, некоторых душат в ОВД пластиковыми пакетами.

И, наверное, это пошло звучит, но все-таки очень приятно после такого душа говна взять с полки сборник рассказов Набокова. Прочтешь пару страниц и увидишь, как неподъемные плиты слов становятся такими, знаете, вытянутыми воздушными шариками, которые фокусник за три секунды превращает в пуделя, в кошку, в птицу.

Но Набокова нельзя читать много. Когда углубляешься, видишь другую крайность — украшенное виньетками ничто.

До какой вычурности временами доходит Набоков в своей словесной эквилибристике. Мне кажется, написать «Мучаясь от нестерпимого ночного беспапиросья» (вместо «он хотел покурить») ничем не лучше, чем «Женщина является сестрой данного человека. Однако лишь сводной» — вместо «Это его сводная сестра». А «Скипетр страсти» — худшего эвфемизма хуя я не слыхал. В среде цинической молодежи хорошим тоном давно стало глумление над Набоковым («кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу…»)

Но молодежь как всегда нихуя не соображает.

Когда эквилибристика сходится с сильным замыслом, рождается идеальный текст.
У Набокова есть набор по-настоящему великих рассказов, это просто верх, золотая коллекция.

Рассказ «Ультима Туле». Рассказ «Месть». Рассказ «Лик». «Подлец». «Солус Рекс». «Облако, озеро, башня». «Удар крыла».

Лучший мотив — неудачник, слабый интеллигент перед лицом сильной страсти или перед лицом смерти. В «Ультиме туле» видно, как Набоков внимательно вглядывался в смерть, пытался и так, и эдак просунуть свои длинные дворянские пальцы за гробовую плиту, подсмотреть хоть что-то, и из этих попыток родился шедевр.


Недавно прочитал впервые «Удар крыла», а там есть отличное место (на самом деле очень много мест, но запомнил одно). Герой решился пустить себе пулю в лоб. Он идет выпить для храбрости. И, выпив, выбалтывает случайному собутыльнику свои намерения. И собутыльник — какой-то нелепый тип с «канареечной пылью в ушах» — вдруг спрашивает: «А можно я посмотрю?». Это написано очень страшно.

Да и вообще у Набокова много отличных вещей, и крупных тоже. Но, конечно, это не отменяет простого факта — если человек называет Набокова в числе любимых писателей, человек это гиблый, пропащий, как говорится, поконченный человек.