Мой приход в четвертый цех совершенно случайно совпал с отчетно-выборным профсоюзным собранием. Говорилось на нем о недостатках в организации социалистического соревнования, о плохих условиях труда в цехе, о его неподготовленности к зиме, о неудовлетворительной работе заводской столовой, о высокой текучести кадров, о пассивности молодежи.
Слов нет, проблемы эти важные, что называется, насущные. Но вот странно: на собрании старательно обходили разговор о моральном климате коллектива, о задачах профсоюзной организации в этом плане.
А проблем в цехе было немало. За отчетный год резко возросло количество работников цеха, попавших в медицинский вытрезвитель. О фактах пьянства с удивлением и горечью говорил лишь молодой фрезеровщик, не проработавший в цехе и года, Александр Давыдов.
Его выслушали снисходительно: молодой, дескать, не обтерся пока. А бригадир Н. Матвеев даже пытался оправдать попавших в вытрезвитель, сказав, что многих туда забирали по ошибке.
- Вот так проанализировали! - хмыкнул сидящий со мной рядом пожилой рабочий.
"Приметы нового мышления" 1989 год.
Евгений Жаплов, зав.отделом партийной жизни городской газеты "За коммунизм" г. Тольятти
Не услышали участники собрания ни слова о недостатках в распределении премий и начислении зарплаты, о делах и настроении в бригаде Матвеева.
И дело не в том, что в беседе с корреспондентом до собрания люди высказывали свое мнение. Просто в цехе потеряли веру в силу своих рабочих, профсоюзных собраний, решили, что плетью обуха не перешибешь.
Не вскипели страсти, когда члены профкома стали обсуждать кандидатуру нового председателя - Николая Матвеева.
Только Александр Давыдов попробовал выяснить, а можно ли голосовать за него, когда по итогам тайного голосования против Матвеева было больше всего возражений. Карташов пообещал Давыдову все объяснить в рабочем порядке и стал торопить с поднятием рук...
- Ну, теперь в треугольнике у Карташова все свои, - сказал кто-то за моей спиной, когда выходили с собрания. Я оглянулся. Но говорившего найти не смог - следом за мной шли с отрешенно-равнодушными лицами.
Вот и выходит, что после конфликта Карташов-Караваев люди сделали вывод: спорить с начальством - что плевать против ветра.
Конфликт этот - не просто стычка антипатий. Это противостояние двух различных взглядов на коллектив, двух стилей работы с людьми.
Да, Караваев - максималист. Он силен своими рабочими руками, своими знаниями, смекалкой мастера. Он не боится никакой работы, он уверен, что, стоя за фрезерным станком, он сможет потягаться с любым соперником.
И нет ничего удивительного, что именно к Караваеву, человеку с честно заработанным авторитетом, шли люди со всего цеха - шли за советом, за помощью.
Знали, что Петр Иванович не сробеет перед начальством, сумеет высказать наболевшее, прочувствованное. В чем-то можно понять недовольных его поведением.
Далеко не каждому приятно, когда подчиненный упрекает тебя в несостоятельности, в элементарной недобросовестности. Именно ими, недовольными, не вдруг, но накрепко Караваеву была приклеена репутация возмутителя спокойствия, горлохвата, словом, неудобного человека. Немудрено, что после его ухода легко вздохнули те, кому он больше всех досаждал.
Продолжение
Начало:
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: