Добрый день. В эфире снова ваша любимая рубрика "омерзительное искусствоведение", за едой не читать, детям не показывать.
На этот раз мы снова прибегнем к древнеримской истории и ее толкованиям художниками барокко и классицизма. А заодно пополним наш "Путеводитель по сюжетам картин - Смерть tоplеss ", ибо, как показывает хождение по музеям и глубинам интернета, в живописи XVI-XIX веков женщина не имеет права умереть, не усладив взгляд зрителя своею грудью.
Жила-была в Древнем Риме во времена славного императора Клавдия благородная женщина из рода Арриев, звавшаяся "Аррия", ибо личных имен женщинам в ту пору не выдавали, вкупе с прочими гражданскими правами.
У нее был муж по имени Авл Цецина Пет, он был аристократ и успешный политик, одно время даже был консулом, хотя в императорские времена это было не особо и интересно уже, как при республике. Впрочем, Пет был не таким уж и успешным политиком, поскольку в 42 году встрял в восстание Камилла Скрибониана против императора, которое оказалось проигрышным.
Восстание вспыхнуло в войсках Скрибониана, которые стояли в Далмации (ориентируйтесь на покойную Югославию, чтобы локализовать).
Скрибониан был очень везучий, потому что его зарезали противники его политики примерно на пятый день.
А вот Пета, супруга нашей героини, который, видимо, был там же, где-то при штабе, арестовали и повезли на корабле в Рим.
Аррия, в принципе, могла остаться в Далмации и отсидеться, но она была очень упорная женщина и последовала за арестованным мужем. Причем, поскольку на казенный корабль ее не брали, она наняла рыбацкую лодку и поплыла следом, чтобы успеть в Рим к моменту суда над мужем.
Аррия вообще была римской матроной с железной волей и понятиями о чести и преданности, весьма сложными для понимания нами, современными раздолбаями. Обычно, чтобы легче интерполировать было, я предлагаю вспомнить фильмы об японских самураях и кодексе бусидо. В кино-то мы видали, что для самурая, и его благородной супруги, умение держать лицо в обычной жизни и кончать с собой в случае его потери были must have. Вот и древние римляне примерно так же.
Аррия, впрочем, и среди римлянок отличалась особенно выдающимся хладнокровием и понятием, что такое хорошо и что такое плохо. Как-то (еще до всей этой заварушки в Югославии), у нее одновременно заболел и сын, и муж, причем очень тяжело. Сын умер, она его похоронила. Больному мужу, который с кровати не мог встать, ничего об этом не сказала, чтобы не ухудшить течение болезни. Плиний пишет: "На постоянные расспросы отца, как мальчик, отвечала: „ хорошо спал, с удовольствием поел “. Когда долго сдерживаемые слезы прорывались, она выходила из комнаты и тогда уже отдавалась горю; наплакавшись вволю, возвращалась с сухими глазами и спокойным лицом".
Итак, мы снова в Риме. Неудачливого заговорщика Пета судят и гуманно приговорили к самоубийству, даже вроде без конфискации (Клавдий он вообще был добрый). Аррию к мужу не пускали. Она, кстати, была не юна -- у нее уже была взрослая дочь замужем, тоже за политиком (звался Тразей, тоже неудачник).
Пет под стражей, должен умереть. Аррию семья к нему не пускает. Тогда она заявила родственникам, что от них зависит только, насколько тяжелой смертью она умрет, остановить же они ее не в силах -- она все равно с собой покончит вместе с мужем. "Сказав это, она вскочила с кресла, изо всей силы с разбега хватилась головой о стенку и рухнула на пол", пишет со слов внучки Фаннии пораженный Плиний.
Семья посмотрела на стену, на женщину с немножко разбитой головой, поняли, что поделать с ней ничего нельзя, выдали маме все, что ей требовалось, и провели к арестованному мужу Пету.
Об этом Авле Цецине Пете вообще мало что известно, кроме того, что у него была упорная жена. Но, видимо, он был жизнелюбивый, а по тем временам это считалось трусостью. Ему требовалось покончить с собой (иначе его бы казнили, и вот это было бы позорной смертью).
Аррия, посмотрев на мужа, который все как-то стеснялся и не торопился зарезаться, взяла кинжал, вонзила его себе в грудь, потом вынула из себя и передала супругу с лаконичными словами, достойными спартанки: «Пет, это не больно».
Из чего следует, что прямо в сердце она этим ударом не попала, а куда-то более отсроченно.
После этого она все-таки умерла, а Пету уже совсем ничего не оставалось, после такого подвига самоотречения супруги, совсем не по-пацански было оставаться дышать.
Вот еще несколько работ на этот сюжет. Их отличительные черты: изображены мужчина и женщина, одеты как бы по-римски (ну, насколько это художник себе представлял).
У женщины в руках ножик, на груди рана. (Или она указывает на нее, прикрывая рукой).
Муж в полном шоке.
Мораль : если перед смертью произносишь фразу, которая очень красивая и может стать крылатой, убедись, что рядом есть свидетели, которые расскажут о ней прочему миру.
Подпишитесь на мой канал об искусстве на яндекс-дзене. Или лучше, чтобы ничего не пропускать, подписывайтесь на мой телеграм-канал, у меня всегда столь же весело и жизнерадостно. А еще у меня инстаграмм есть, про красивое искусство.
