Плутоватый поваренок
Петр Алейников родился в 1914 году в деревеньке Кривель Могилевской губернии. В шесть лет осиротел, отправили в школу-интернат, бежал, беспризорничал, попал в детский дом. Был там киномеханик, что крутил ребятам кино. Часами слушая его рассказы о том, как создаются фильмы, Петя решает «выучиться на артиста», переиграв все комедийные роли в драмкружке, он бежал. В результате оказался в колонии, где его на сцене увидел С.М. Киров и посоветовал учиться.
А дальше совершенно невероятное, возможное только в то время: начальник колонии написал восторженную характеристику, и в 16 лет Алейников принят на курс Сергея Герасимова в театральный институт. Ведь на самом деле, «молодым везде у нас дорога»!
В 1936 году произошло потрясающее совпадение характера актёра и образа: в фильме «Семеро смелых» Алейников сыграл парня, зайцем попавшего в экспедицию, исследующую Север. Весёлый, заводной, чуть плутоватый поварёнок принёс Петру действительно всенародную славу.
«Здравствуй, милая моя...»
Роли пошли одна за другой, и все харáктерные, комедийные, запоминающиеся. Блестящий дуэт с Крючковым в фильме «Трактористы» поднял актёра на волну успеха, а песня, спетая Петром: «Здравствуй, милая моя, я тебя дождалси!» – ушла в народ.
Пожалуй, вершиной успеха стала роль в фильме «Большая жизнь». Сюжет совершенно советский: балабол, постоянный весельчак, пиво любящий больше всего на свете, Ваня Курский захвачен всеобщим стахановским порывом и так же весело, с прибаутками становится ударником труда, оставаясь обаятельным всеобщим любимцем. После этого фильма Алейников для всего Советского Союза стал Ваней Курским – так пришлась по душе зрителям эта роль.
А дальше произошло то, что погубило очень многих хороших актёров: в любой компании каждый стремился чокнуться с Петром, чтобы потом рассказывать: «Гуляли с Ваней Курским!» – отказ воспринимался с обидой: зазнался, от простого народа нос воротит! Но отказы были редки, застолье Пётр любил, только рюмка всё больше его увлекала.
Правда, иногда сам актёр говорил:
– Иной раз думаю, неужто я один такой непутевый да неуемный, а погляжу на улицу или в зал – ведь всем дышать нечем, всем, но они, дураки, терпят, а я пью и не терплю, – говорил друзьям Алейников. – У меня бабушка казачка была, вот я и буду пить, а не терпеть.
Жену Пётр нашёл во время работы над очередным фильмом – Валечка Лебедева была монтажницей на студии «Ленфильм». Ухаживал обстоятельно: приходил с цветами, угощал в кафе лимонадом и мороженым, провожал, а Валечка буквально боготворила мужа., который настоял после рождения детей, чтобы жена целиком занялась семьёй и оставила работу. Правда, на гастролях актёр вёл себя широко и вольготно: пил, буянил, бывало, до рукоприкладства доходило, с поклонницами был бесцеремонен. Но ему прощалось...
Алкоголь явно побеждал весельчака Ваню Курского: пропускал съёмки, опаздывал на гастроли, приходилось заменять, и вскоре режиссёры на роли не стали приглашать, это обижало, а обиды толкали к рюмке, и круг замыкался. Жена перестала бороться с пристрастием, говоря, что ей и детям легче совсем его не видеть...
Пришли новые режиссёры, появились новые образы, а Алейников оставался за кадром.
После смерти своего друга (от рака) народный артист СССР Борис Андреев грохнул кулаком по столу и прогремел басом, мол, хоронить Алейникова будем на Новодевичьем кладбище, и точка, если потребуется, он отдам своё место! А на похоронах сказал: «В СССР, кроме нас с Алейниковым, популярнее был разве что Чарли Чаплин...»
А какой-то чиновник запомнил фразу Андреева – и Бориса Фёдоровича похоронили на Ваганьковском, своё-то место отдал!