«Ведьмак, не протестуя, повел кобылу за Лютиком, бодро нырнувшим в узкий проулок. Трубадур на ходу подкрутил колки лютни. Потренькал на струнах, взял глубокий вибрирующий аккорд.
Уж осень зиму ветром кличет, Слова теряют смысл и звук, И бриллианты слез с ресничек Дождинками спадают вдруг…
Он замолчал, весело помахал рукой двум девчонкам, проходившим мимо с корзинками, полными овощей. Девчонки захихикали.
– Что привело тебя в Новиград, Геральт?
– Закупки. Упряжь, немного снаряжения. И новая куртка. – Ведьмак одернул шуршащую, пахнущую новизной кожу. – Как тебе нравится моя новая одежка, Лютик?
– Отстаешь от моды, – поморщился бард, стряхивая куриное перо со своего блестящего василькового кафтана с рукавами пуфом и воротником зубчиками. – Ах как я рад, что мы встретились. Здесь, в Новиграде, столице мира, центре и колыбели культуры. Здесь просвещенный человек может вздохнуть полной грудью.
– А не перейти ли нам дышать полной грудью на улочку подальше? – предложил Геральт, глядя на оборванца, который, присев на корточки и выкатив глаза, справлял большую нужду в проулке.
– Очень уж язвительным стал твой вечный сарказм. – Лютик снова поморщился. – Говорю тебе: Новиград – пуп мира. Почти тридцать тысяч жителей, не считая гостей столицы, представляешь? Каменные дома, мощеные улицы, морской порт, склады, четыре водяные мельницы, бойни, лесопилки, крупное башмачное производство и вдобавок все вообразимые цехи и ремесла. Монетный двор, восемь банков и девятнадцать ломбардов. Дворец и кордегардия – аж дух захватывает. И развлечения: эшафот, шибеница с опускающейся платформой, тридцать пять трактиров, театр, зверинец, базар и двенадцать борделей. И храмы, не помню уж сколько. Много. Ну а женщины, Геральт! Умытые, чистенькие и ароматные, бархат и шелк, корсеты и ленточки… Ах, Геральт! Стихи так и просятся на уста:
Где ты живешь, белым-бело от снега. Покрыты льдом и речки, и поля. В твоих очах печаль, призыв и нега, Но… зимним сном охвачена земля.
– Новая баллада?
– Ага. Назову ее «Зима». Только она еще не готова, никак не могу окончить. Из-за Веспули меня так и трясет, и рифмы не держатся в голове».
«Зима», помимо официального перевода Евгения Вайсброта, известна еще в двух версиях: песня к сериалу и Евгения Буданцева, публикующегося на сайте Стихи.ру.
Сам по себе источник великолепен, поэтому и два перевода красивы, звучны. Сравним?
Сериальный вариант:
Запахло в воздухе ароматном осени.
С ветром зимним улетел слов смысл...
Так быть должно, ничего нельзя изменить…
Бриллианты слез на твоих ресницах.
Там где землю снега забелили,
Льдом сковали озера морозы...
Так быть должно, ничего нельзя изменить…
И в глазах твоих затаилась грусть…
Снова весны прольются дождями,
Теплым Солнцем сердце нам согреет...
Так должно быть, ведь тлеет в сердцах наших пламя,
Пламя вечное - и это надежда...
А это - Буданцев:
Снова воздух наполнен ароматом осенним,
В зимнем ветре загадка таится.
Так должно быть, ты уже ничего не изменишь.
Бриллианты слёз на ресницах.
Твою землю снега забелили,
Льдом сковали озёра морозы...
Так должно быть, изменить ничего ты не в силах,
И в глазах твоих грусти слёзы...
Снова вёсны прольются дождями,
Солнце душу согреет, как прежде...
Так должно быть, ведь тлеет в сердцах наших пламя,
Пламя вечное - это надежда...
Незначительные детали перевода - «так быть должно, ничего нельзя изменить» и «так должно быть, ты уже ничего не изменишь», «там где землю снега забелили» и «твою землю снега забелили», «в глазах твоих затаилась грусть» и «в глазах твоих грусти слёзы», «снова весны прольются дождями, / Теплым Солнцем сердце нам согреет», «снова вёсны прольются дождями,/Солнце душу согреет, как прежде» - второй вариант делают чуть более интимным, пронзительным.
Однако, безусловно, классический перевод - лучший:
Уж осень зиму ветром кличет,
Слова теряют смысл и звук,
И бриллианты слез с ресничек
Дождинками спадают вдруг...
Где ты живешь, белым-бело от снега,
Покрыты льдом и речки, и поля,
В твоих очах печаль, призыв и нега,
Но зимним сном охвачена земля
Весна вернется и, как прежде,
Дождем омоет скоротечным,
Так есть и будет. Ведь надежда
Всегда горит Огнем Извечным!
Творчество Сапковского на самом деле многогранно, раз до сих пор каждый хочет хотя бы косвенно прикоснуться к Вечному.