На самом деле не плачет, но разве кто в такую чушь поверит?
По мнению общества женщина, перешагнувшая тридцатилетний рубеж, должна орошать слезами свою подушку всенепременно. Причем объем пролитых слез возрастает прямо пропорционально с количеством лет, которые она после этого тридцатилетнего рубежа прожила Допустим, в тридцать достаточно тридцати миллилитров, а к сорока уже все четыреста надобно пролить.
А если женщина еще и разведенка, да с прицепом, которому любой локомотив позавидует… Ух! Рыдай тетка, хочешь ты этого, или нет. Народ ждет.
Я плохая женщина. Рыдать не получается. По ночам сплю. Даже трагические сны о бесцельно прожитом дне не тревожат моего ночного покоя. Все потому, что спать люблю гораздо больше, чем страдать. Кто вырастил хотя бы одного младенца, это поймет. А у меня этих младенцев — четыре штуки в анамнезе. Помнится, когда последние два — погодки — дружно орали по ночам, я мечтала только об одном, заползти под кровать и спасть, спать, спать, спать, спать. Теперь воплощаю.
И не сказать, что ни о чем не жалею.
Жалею, конечно. О многом. Но ни о том, о чем полагается жалеть разведенной женщине. Аж четыре раза разведенной.
Не о мужьях, отпущенных свободное плаванье. Этому наоборот, я радуюсь.
О трусости своей жалею.
Потому что когда мне было девятнадцать лет и у мамы появилась возможность отослать меня с глаз подальше — учиться за границу, пусть и не в Кембридж с Сорбоной, я струсила. Рассказы о девицах, сгинувших в бескрайних топях капиталистического болота тогда были ну крайне популярны. И я искренне верила, стоит пересечь границу без бдительного матушкиного пригляда, то накинутся на меня тати беззаконные, уволокут в подвалы темные, превратят…неизвестно в кого превратят.
Вот и осталась дома…
О чем еще?
Когда появилась возможность уехать в Германию (году эдак в 2006), я опять струсила, а к трусости прибавилась лень моя. Ну, какая мне Германия, казалось. Две детей, знание немецкого — на нуле, что там со мной будет, ни работы ведь приличной не найду, ни-че-го! Кому я там нужна буду с моим английским на уровне «май нейм из Лена, ай эм твенти сикс ес оулд»?
Надо было стиснуть зубы и учить, учить немецкий и валить, сверкая пятками. Но мне было так хорошо и уютно на насиженном местечке. Казалось, все как у людей — дети, работа, муж диванного формата. Так зачем рисковать?
Так и входит — об упущенных возможностях жалею. О том, что учили меня в детстве не вперед смотреть, а постоянно оглядываться — а ну как, впереди хуже будет? О том, что журавлей в небе ловить в юности не умела, потому сейчас сижу с синицей в руке…
Не верьте тем, кто утверждает, что синица лучше.
В молодости, когда энергия бьет через край, можно покорить весь мир. Да, тяжело, да, некомфортно будет, кто ж того не понимает?
Но только если от этой прекрасной возможности отказаться, то с возрастом о ней-то как раз и начнешь жалеть.
Еще о том, что и с годами эта лень и трусость никуда не делась. И что они раз за разом заставляют придумывать все новые отговорки, когда разумом понимаешь - жизнь надо менять радикально.
А все остальное (мужья в особенности) — такие мелочи…