Оля сидела за столиком в своей комнате и что-то рисовала в альбоме, вот это похоже на маму с папой, а вот это на неё саму. Лучи яркого полуденного солнца проникали через окна в дом: солнечный свет на стенах и на полу то появлялся, то исчезал, то снова появлялся, будто бы хотел дать какой-то знак. Девочка взглянула в окошко, прищурилась, может ей показалось, позвала маму. «Мам, там что, деревья что ли падают?». Женщина подошла к столику, посмотрела в окно и сказала, погладив Олю по голове: «Нет, доченька, это не деревья падают, это люди поднимаются над природой!».
Кунгур. Март. Маршрутка. Едем по слякоти, едем по грязи, едем по городу. Я сижу в последнем ряду, автобус ехал медленно и молча. Тишина поездки оборвалась громким голосом бабушки, которая обращалась к своей соседке: «Ироды, весь бор вырубят, ни одного деревца не оставят!». Соседка согласно кивает головой и добавляет: «И не говори, сердце кровью обливается, когда мимо рубки этой прохожу, в детстве бегали здесь, гуляли, белок кормили, а сейчас детство уже кончилось, сосен нет, да и белок не видно стало!». К старушкам поворачивается какой-то мужчина и хмыкая говорит: «На что вам этот лес сдался, там же больницу построят, школу сделают, вы своих внуков и правнуков в лесу собрались что ли учить и лечить?». «Радоваться нужно, это ж какая польза городу, хоть что-то хорошее и нужное построят, а вы тут ворчите!» - продолжил пассажир. «В городе полно мест, где можно всё это понастроить, обязательно надо было вековые деревья выкорчёвывать?» - возразил ему кто-то спереди. Автобус загромыхал, автобус запыхтел, автобус заговорил. Ну ё-моё, пару деревьев вырвали с корнем, распилили, нам от них ни холодно, ни жарко. Да каких пару-то, чуть ли не двести штук вырубили, а то и больше. Ну ладно, двести так двести, вас-то это вообще никак не коснётся, вы как жили себе раньше, так и будете жить, хоть с соснами, хоть и без них. Может вообще тогда на всё, что в городе творится, закрывать глаза и рты не раскрывать? Может тогда без раздумий кивать, если кто-то сверху попросит, или мотать головой, если попросят не соглашаться. А что вы сейчас-то забили тревогу, когда срубили уже сосняк, раньше надо было бросаться на амбразуру, под тракторы и под пилы ложиться. К чёрту вас, что вы не согласны, зато другие были не против этого места для будущих строек. Нашли тоже моду жалеть растения и деревья, вон, врач наш сам обещал чуть ли не в десять раз больше посадить новых сосен взамен тех, которых уже нет. А, вот как вы заговорили! Может тогда и с людьми так же поступать: всех, кто не согласен, убрать с пути, а на их место поставить в десятки раз больше кивающих и поддакивающих граждан? Неее, так нельзя, люди ж не сосны, людям ещё расти и расти до сосен. Да господи ты боже ж мой, в городе столько развалюх разноэтажных стоит, столько домов под снос, снесите вы это всё и стройте то, что вам заблагорассудится, а от соснового бора отстаньте. Конечно, проще и куда более дёшево под самый корешок сотню деревьев срубить нежели развалины разрушать. Причём тут проще и дешевле, в других местах инфраструктуры подходящей нет, а здесь среди сосен и других деревьев нужно всё, что требуется.
С каждой новой остановкой людей в автобусе становилось всё больше и больше, новые пассажиры заходили, а никто из старых не выходил, даже если и остановка была их. Спорили, передавали за проезд, считали первые и последние три цифры в билете и дальше продолжали говорить с незнакомцами, которые в этот момент в этом автобусе стали чуть ли не самыми близкими (это касается как темы споров, так и тесноты в салоне!) людьми в городе. Женщина в моём ряду говорит: «Бегали здесь в своё время между сосен, в прятки и салочки играли, снеговиков лепили, на лыжах ходили, ухаживали за сосняком, мусор с ветками опавшими убирали, врачи из соседней больницы порядок в бору наводили, старались сохранить лес и его чистоту!». Другая женщина кивала головой и добавляла: «А сейчас застроили весь бор, мусорить стали, вроде отдыхают, а за собой горы отходов оставляют, пакеты с мусором то там, то тут валяются, засра…и сосняк, так и весь город можно заср…ть!». «Уже заср…ли!» - ёмко, по делу и со смехом прокричал водитель. Вот ведь вы заладили, вон, сколько леса вокруг, идите туда и радуйтесь тому, что есть, а эти сосны уже вырублены и распилены, назад их не вернуть, успокойтесь уже вы наконец. Вот именно, что ЭТИ сосны уже вырублены, а вокруг-то ещё больше сосен осталось, глазом не моргнём, как лесорубы в пиджаках оставшиеся деревья поубивают. «Ну блиииин, это ж просто деревья!?» - вставил свои пять копеек подросток с наушником в одном ухе. «Сначала деревья, а потом и люди, милок!» - ответил ему старичок с забавной ушанкой на голове. Мне выходить пора. Водитель говорит: «Следующая остановка……эмммм……», - замолчал что-то, задумался, видимо. Все в автобусе в этот момент задумались: «А какая будет ЭТА следующая остановка? Куда мы с вами в итоге-то приедем, где окажется город, где окажется сосновый бор, где будут школа и больница, куда нас завезёт по выбранной нами тропе выбранная нами телега? Будет ли вообще остановка? Или будем дальше ехать, дальше пилить?».
Я вышел из автобуса, споры внутри продолжались, их было слышно даже на улице, когда маршрутка уже отъехала. Солнце клонилось к горизонту, смеркалось вокруг, в окнах моего дома горел свет. Захожу, на кухне жена, обнимаю её, иду в комнату, там дочка сидит за столом, замечает, прыгает на меня, за шею мою ухватилась и не отпускает. «Я тоже по тебе соскучился, лапушка» - ласкаю я её. Подхожу вместе с ней к столику и говорю: «Оля, это ты нарисовала, а что это?». Девочка начала пальчиком показывать нарисованных себя, меня и маму Лену. «Это же мы, пап, около озера отдыхаем!» - радостно протараторила дочь. Я взглянул на альбомный лист. И вправду, похожи. «А деревья-то где, сосны-то куда делись?» - спрашиваю Оленьку. «Я их сначала нарисовала, пап, но потом в окошке увидела, как они падают, вот и стёрла их ластиком, нет больше сосен!» - с грустью сказала девочка.
2021 © Ринат Салимов vk.com/salim_photo
На видео - город Кунгур, сосновый бор, март, 2021 год!