Посреди кабинета психолога нашего колледжа - Игорь Воробьев.
Ему 17, и он тут частый гость. То неудачно "подымит" в неудачном месте, то нагрубит комендантше, не позволяя той проверить содержимое своего рюкзака. Как-то преподаватель русского довела парня до выражений, о которых на филфаке ей точно не рассказывали. Степенная дама при этом не только повысила свою квалификацию, но и уровень стресса в организме.
И вот наш парень уже с плакатом у администрации. Он за перемены. Тех, что в колледже между парами, ему не достаточно. Какие именно перемены необходимы - на плакате изложено коротко и ясно.
Настолько ясно, что теперь Игорь здесь, стоит, понурив голову, посреди кабинета психолога нашего колледжа. Тут же собрался и весь воспитательный отдел в полном педагогическим составе и соответствующем настроении.
Марина Алексеевна, завуч, восхищалась тем, как много всего хорошего делается в наши дни. Дороги, больницы, благоустройство. И это был не сарказм.
Елена Анатольевна, куратор, зашла с козырей и напомнила о родителях. Ведь их точно не обрадует новость об отчислении сына из колледжа, например. Уважать старших нужно, а не свою позицию выпячивать.
А психолог Светлана Александровна наступала по всей линии фронта и припомнила Игорю вообще всё: и курение, и поведение, и, разумеется, сам плакат.
Защищался Игорь горячо и яростно, а главное - искренне.
Возможно, он единственный в этой комнате верил в то, что говорил. И про дороги, и про больницы, и про благоустройство. И тоже не шутил.
И вроде бы люди говорят на одном языке - русском, но совершенно не понимают друг друга. Не понимают, начинают говорить громче, но это не спасает ситуацию. Друг друга никто не слышит.
Я не стала говорить с Игорем про дороги и уж тем более про больницы. А спросила вот о чём: что это был за манифест у администрации, чего он хотел этим добиться?
- Перемены нужны! – эмоционально закричал парень, - Так, как сейчас, уже не может продолжаться! Мы все нищие, деньги воруют, мы никому не нужны!
Я видела, что эмоции в нем кипят и бурлят. Понимала, что молодость подстегивает его проявить себя. Но также мне показалось, что он и сам толком не знает, что со всем этим делать. Но делать хочет и чувствует - надо.
- Игорь, но с чего ты решил, что перемены, которых ты так ждешь, придут вслед за этим плакатом?? А если и придут, не станет ли хуже?
Он смотрел на меня, как и на всех остальных, с недоверием. А я всё рассказывала ему и рассказывала...
О том, например, что мы, взрослые, уже хорошо понимаем: общественным мнением манипулируют. Мало того, этим занимаются профессионалы и свою работу они делают хорошо.
О том ещё, что в истории много тому подтверждений. Взять к примеру недавний 20 век. Революции, войны, перестройка, холодная война с Америкой. Даже аполитичные природные катаклизмы и те становятся механизмами для управления народным мнением.
А маркетинг!
Думаешь, ты сам выбрал вот эту одежду и эти кроссовки? Так ли тебе необходим тот дорогой телефон? В модном кафе действительно кормят вкуснее, чем дома?
А главное, действительно ли тебе хотелось стоять с плакатом у администрации?
Да ты фильмы смотрел? - продолжала я, - хотя бы ту же «Матрицу». Книги читал? Того же Оруэла, "1984", например, или "Скотный двор" со схожей тематикой?
Говорила я Игорю и о том, что мы уже очень хорошо понимаем: любой плакат защищает чьи угодно интересы, но только не интересы человека с этим плакатом. Чьи же? Откуда нам знать...
Поэтому я у тебя, Игорь, и спрашиваю, за кого ты рвёшь свою рубашку?
Юноша молча смотрел на меня. Кроме эмоций и горячности в нем ничего больше не было. Ни аргументов, ни фактов, ни знания истории, политики, ни прочитанных книг.
Он просто кипел. Молодостью, дикой, неуемной, неограниченной страстью и жаждой. С грустью я осознала, что таких ребят сейчас полно. Верти ими как хочешь.
Все это патриотически-воспитательное здесь давно перестало работать, если хоть когда-то оно вообще работало. Между этими педагогами (ужасное слово) и этой молодёжью – пропасть. Оттого и кипит Игорь, а почему и зачем – ему и самому до конца непонятно.
В "день плаката" наш колледж обязали работать в субботу. Выходной заменили на уроки патриотизма до трёх часов дня. Явка на занятия была строго обязательной. Надо ли говорить, что от такого "патриотического воспитания" ребята закипели еще сильнее.
Игоря в тот день я видела в буфете.
Он сидел мрачный. Заметив меня, кивнул и снова уставился в окно. Вспоминал ли он в это время слова педагогов, мои слова или обдумывал содержание нового плаката? Этого я не знаю.
Но в одном совершенно уверена: рядом с ним не оказалось взрослых, с которыми он может поделиться своими мыслями и эмоциями. Тех, кому он мог бы доверять. Их не оказалось в самом подходящем для этого месте.
Так где же они?