Из лекций о. Вячеслава Рубского: «Человеческие жертвоприношения Ветхого завета» и «Христианство и жертвоприношение». Публикация состоит из трех частей: 1. Предисловие, 2. Конспект из лекций о. Вячеслава, и 3. Критический взгляд на представленные лекции о. Вячеслава.
3. Критический взгляд на лекцию о. Вячеслава.
Прежде, чем перейти к разбору «улик», якобы найденных в Библии о. Вячеславом, надо разобраться в его побудительных мотивах и в самом подходе к изучению Библии.
«Разгромная» лекция о. Вячеслава критикует факты, которых в Библии нет. В данном случае – человеческие жертвоприношения. Библия – сугубо антиязыческая книга, поэтому, если и приводит описания мерзостей язычества, в которые то и дело впадали евреи, то как историю борьбы пророков Израиля с язычеством в среде еврейского народа, а не как «одобрение» его, в чем нас пытается убедить уважаемый батюшка.
Нельзя свою критику строить на предположении: ну, если окружающие народы практиковали человеческие жертвоприношения, значит и евреи были такими же. А если прямых свидетельств мы не находим, то давайте сами дофантазируем, т.е. придумаем «разгромный» контекст цитатам, якобы наводящим на подозрение.
Если смотреть на Библию, что это святая книга и Бог ее – благ, то ее смыслы перестанут быть для нас языческими. Возьмем для примера факт массовых убийств в Библии. Если у нас сознание атеиста, что жизнь самоценна и существует «сама по себе», и если Бог ее забирает или заставляет евреев ее забирать, значит «еврейский» Бог злой и вообще это не Бог, а дьявол.
Но в сознании настоящего еврея (не атеиста) жизнь – это собственность Бога, а не его собственность. В этом – «всесожжение» еврея – отсутствие плохих мыслей о Нем. Это благоуханная жертва. Свинья, когда ее убивают – боится за «свою» жизнь, поэтому и пахнет дурно. У человека это превращается в моральное уродство – присваивать себе то, что ему не принадлежит. Бог дает жизнь и забирает, неважно в каком возрасте и чьими руками. Жизнь (кровь) – это святое, ибо принадлежит Богу.
У древних было понятие, что свято, а что нет. У современных «продуманных» атеистов это понятие отсутствует. Для них все свято и «не безобразно», что «естественно», даже грех. Философы пытаются это по-умному оправдать. Да, «святое» - это не объективная характеристика, как «не объективно» то, что ум находится в мозгу. Сознание и объект – разные вещи, поэтому и нельзя сознание перенести из одного объекта – в другой. Так же, когда мы соотносим понятия, как в диалектике, то нельзя абстракцию принимать за истину.
Древние были «тупее» нас, но они лучше нас понимали, что сознательная жизнь даруется Богом и Богом же отнимается. Когда современный атеист идет на войну, то считает, что покушение на его самоценную жизнь – это покушение на «мое», как на дар «природы», а не Бога. Но когда Бог говорит евреям: пойдите и очистите эту землю от расплодившихся там злодеев, как он это делал и Сам, допустим в Содоме, или потопом, то это означало просто – соберите там мой урожай.
Раньше или позже собрать урожай – решает Бог. Он все равно его соберет – как и когда захочет. Можно ли сказать, что Он это делает «беззаконно»? Другое дело, когда сам человек похищает то, что принадлежит Богу. Но если евреи делают то, что велит Бог, то они это делают без угрызений совести и это не есть фанатизм. Значит, Бог решил, что эти люди «Его» жизнь извратили и не на то направили, и забирает у них дар, которым они не хотят правильно пользоваться. Это все в контексте уничтожения «заклятых» семи народов: Я дал вам жизнь, будьте добры верните Мне ее.
«Кровь вопиет» только когда ее похищают не по воле Бога. На эту тему есть литературные символы: Каин, где брат твой? и т.п. Чтобы евреи поняли эту простую истину – Бог отнимал жизни не тайно, например, в виде болезней, а руками самих евреев, ибо они верили Моисею и Иисусу Навину, что те слушаются Бога, а не придумывают что-то.
Моисей, как и Авраам, видел огромную разницу между той жизнью, к которой его привел Бог, и тем, что творится в языческих землях. Поэтому он считал справедливым, что Бог отдаст ему эту землю. К примеру, если мы видим, что в Германии людей сжигают в печах или на жертвенниках, то будем считать Божьим делом, если пойдем войной на это государство и повесим всех, кто этим занимался.
Но то, что делали фашисты – ерунда по сравнению с тем, что делали Аммореи, например. Естественно, здравый человек считает, что эту чуму надо убрать с лица земли. А мы теперь: нет, еврейский Бог жесток, а евреи – головорезы. Или все-таки был контраст между обществом закона, где был суд, и обществом этих зверей? Это все равно, что прийти сейчас в зоопарк, или в племя каннибалов, и начать им там рассказывать про Бога и добро.
Если бы выросло поколение гитлер-югендов, или Басаевских детей, лепечущих, что русских надо резать, то кого бы мы назвали фашистами – русских, которые убивали, чтобы пресечь распространение этой заразы? Или русский Бог такой злой?
Сейчас люди не верят, что все в руках Божьих, хотя и видят, сколько умирает от рака или эпидемий. Нет, говорят, это не Бог, это продукты плохие, воздух и т.п. То есть, все бессмысленно. А может это наша ложь и неверие проникли в нас слишком глубоко? В чем же «злость» Бога, если Он поручил эту чистку не болезням, а евреям?
Древние евреи, пожалуй, были более верующие, чем мы сейчас. Если они видели, что началось «поражение в народе» после каких-либо грехов, будь то эпидемия, или от меча, как после поклонения тельцу, то они понимали, что это наказание за грех. В отличии от нынешнего поколения атеистов-язычников, привыкших жить безнаказанно.
Вместо Бога теперь верят в социум, как в некий «надчеловеческий организм». Да, он имеет свой ум, но это ум не Бога, а тех животных, что описывает апокалипсис. Этому «богу» сейчас и поклоняются, когда признают его власть. Этот «бог» называется в Библии Ангел народов, или Зверь. Библия не могла об этом рассказать в понятиях «эмержентности», коллективного разума и т.п.
В каком виде происходит поклонение это смертной, но разумной «твари»? Бог тоже создавал в еврейском народе этот сильный социум, но его не обожествили только в силу неразвитости сознания. К тому же, Моисей написал жесткие законы, которые современные евреи возвели в «нечто» – поставили на пьедестал.
Итак, любой текст можно извратить руками книжников («людьми книги»), язычников или софистов. В любом народе есть люди и целые группы и движения, основанные на амбициозных, шовинистских, или языческих интерпретациях – Библии, Корана и т.п.
У нас не только Библию, но и Евангелие превратили в сплошную магию: иконы стали идолами, а Иисус – богом. А ведь можно подойти к Писаниям и по-другому, и прийти к исходным смыслам. Павел писал, что все Писания полезны, когда еще не было прилепленных к Благой вести писаний некоего Иоанна. Павел имел в виду Пятикнижие и пророков. Свои писания он, конечно же, не считал Писанием.
Но критерий для оценки у нас не авторитет Павла, а отношение к Писаниям. Тогда легко находится правильный смысл, а не натяжки, как у о. Вячеслава. Правильная установка и критерий – Бог благ. Назовите Его не Яхве, а Бог Авраама, от этого ничего не изменится.
Язычники тоже знали Творца, но честь Ему не воздавали. Как пишет Павел: не прославили Его, а осуетились в умствованиях своих, уподобили Его тленному человеку. То есть, стали Его уподоблять кому-то или чему-то: воплощениям в человека, энергиям Духа и т.д. Иными словами – приделали Ему атрибуты и присвоили то, кем Он не является.
Евреи обожествили ангела («МЛХ» – Молоха), которого Бог послал им вместо себя после поклонения тельцу. Иисусу Навину явился ангел Саваоф («предводитель воинств»), как некий аватар. Опять язычествующие из евреев назвали его богом. Но это все попускалось Богом, как для детей песочница, пока они еще не в возрасте.
Люди хотят посредника в виде ангела – и Господь посылает им. А они думают, что общаются с Богом и приносят Ему жертвы. Жертвенник был в скинии собрания, куда Моисей вообще не входил, поскольку они носили скинию Молохову и звезду бога Ремфана. Разве можно было это назвать «богообщением» в прямом смысле слова? Можно сказать, что Бог «открывается» под разными именами в виде ангелов. И теперь нам приходится в этом разбираться, чтобы приобрести навык в различении добра и зла, как пишет Павел.
Писание дает нам мудрость для приобретения правильной веры. Евреи когда-то поверили Богу через Моисея и ушли в пустыню – в «никуда» – в землю, которую пообещал им Бог. Эта вера и доверие вдохновляла все грядущие поколения евреев. Мы поверили Богу через Христа. И эта вера опять вдохновляет нас – слушаясь Бога через Христа мы веруем, что Бог воскресит нас на новой земле, «там, где правда живет». Эта вера уже для всех, а не только для евреев.
Как у евреев их вера замусорилась ритуалами, так и сейчас. Но не литургийные ритуалы оживляют в нас веру, а воспоминание праведно живущим человеком этого реального события – воскресения Богом человека Иисуса. Только праведник жив будет этою верою, и получит от Бога в дар настоящую праведность. А грешник верою в воскресение жив не будет, и веры, как и праведности от Бога в дар не получит, т.к. она дается только праведно живущему человеку. Праведно живущему хотя бы по человеческим понятиям.
Личный опыт праведной жизни проверяется у нас опытом библейским, а не опытом Лао-Цзы, Заратустры или Мухаммеда. Опыт библейской веры и ее обещания сбылись и сбываются в истории. Именно на эту гору собрались почти все народы – к Богу Авраама. И мы не можем поставить это наравне с буддизмом и т.д.
Все народы на всех языках знают о Боге Авраама. Ни одна священная книга не может этим похвалиться, потому что Библия отражает подлинные отношения Бога и человека. Но, как все, написанное руками людей, Писание содержит и привнесенные ошибки. Однако, истинная история этих отношений существовала и понимание ее зависит от нашего уровня развития.
Посмотрим на нее глазами верующего и представим: какие мучения и какая вера должна быть у Авраама, который верил в благого Бога, выведшего его семью из среды язычников и повелевшего ему вдруг стать детоубийцей. Ведь он понимал, что Бог не может делать зла, он не колебался, что, может это не настоящий Бог, как это думают философы-теоретики. У него не было «кризиса веры», как у о. Вячеслава.
Авраам опирался только на веру, это была внутренняя победа веры и доверия благому Богу. Вера Христа равна вере Авраама. Христос верил, что Бог его не оставит, несмотря на то, что уже «оставил». Он верил в то же самое, что и Авраам, когда вверял свою жизнь Богу, как и Авраам жизнь своего сына. Смерть у обоих как-бы отменяла обещание Бога, что ты сын Мой и дам тебе народы в достояние… у Авраама: произведу от семени твоего народы…
Как и Авраам Христос исходя из веры совершил поступок: пошел на смерть сознательно. И христиане вслед за Христом делают подобный шаг, и этот шаг довольно страшный: мы в любой момент должны быть готовы отдать свою жизнь за исполнение заповедей. Бог ставит нас в ситуации, сходные с Авраамом, чтобы мы тоже совершили поступок и получили дар праведности.
Мусульмане не подымают планку так высоко. Такие вопросы, как убить врага, или подражание Христу в непротивлении злу силой – решаются однозначно – на уровне «естественной» праведности. Бог не призывает тех, кто колеблется – жить вышеестественной для этого мира жизнью.
Когда мы убиваем фашистов – это праведность человеческая, но она не отменяет праведности по Богу – Христовой праведности. Можно убить врага, а можно и «отдать» свою жизнь – кинуться на амбразуру, спасая братьев.
Думаю, Аллах не предложил бы Мухаммеду такого экзамена – принести в жертву своего сына. Это не пример для подражания для всех, а пример веры и послушания – делать то, что велит Бог в конкретном случае.
Можно на саму идею жертвоприношений смотреть, как на язычество, подобно о. Вячеславу. Мол, мы тут такие сознательные, мы так не делаем. Да нам еще надо дорасти до сознания «выше жертвенника», чтобы утверждать, что древние евреи были язычниками и ничего не понимали. Нам надо прочувствовать хотя бы то, что они понимали, прежде, чем говорить, что жертвенник не нужен.
Мудрость Моисея проявилась в том, что он создал прецедент, по виду языческий, а на самом деле – для развития чувства благодарности Богу, а не только друг другу, как в обычном жертвенном доброделании. Чтобы люди не возливали себе елей на голову за свои благодеяния, а благодарили в первую очередь Бога.
Поэтому так упрощать идею жертвоприношений и выставлять как-бы на посмешище, в таком убогом виде, как это делает Рубский, конечно, нельзя.
Любая жертва возжигает дух в человеке, когда человек жертвует чем-то ценным на виду у всех, «для Бога». Ценность этого в том, что в этом случае нельзя эту жертву записать «на свой счет», когда мне кто-то благодарен за это. Когда это пропускается через жертвенник, то понятно, что здесь, например, ягненок ему не принадлежит. То, что превратилось в ничто после сжигания – может воспринять только Бог.
И в том случае, когда не сжигали, а кто-либо за свое исцеление принесет козленка в жертву Богу, а другие разделят эту жертвенную трапезу, то все как-бы тоже соучаствуют в этом чуде исцеления, в этой благодарности Богу. Т.е. были жертвы не за грех, а в знак благодарности, как «общий стол», что до сих пор сохранилось у восточных народов. Таким образом, суть жертвоприношений – в благодарности Богу, когда чужой успех или выздоровление превращается в это мясо и в этот праздник.
Конечно, нельзя идеализировать то, что было необходимо, как переходной этап в развитии. Те же жертвоприношения животных или культ «красной коровы», который Моисей дискредитировал по-хитрому: заставлял выпускать кишки и мыть их, чтобы сжигаемое хотя бы не воняло.
Он приучал евреев не бояться египетских сказок, которых они наслушались, и относиться к ним по-другому. Например, съедать жертвы и кропиться их кровью, чтобы люди не боялись этого и не поклонялись животным, как это было принято в Египте. В этом была суть этого «вечного постановления», прописанного в законе о жертвах.
Жертвы приносились не только для того, чтобы поменять смысл жертвоприношений и отвадить евреев от язычества, но и для того, чтобы они воочию видели, к чему приводит грех – на их глазах животных убивали. Сейчас смерть скрыта от наших глаз, поэтому никто не боится греха, т.к. не видит его последствий.
Чтобы евреи не думали, что Богу нравится вся эта вакханалия с убийством животных, Бог говорил через пророков: неужели вы думаете, что Я ем мясо козлов и пью их кровь, когда вы все равно продолжаете грешить?
Были жертвы и другого порядка, как «приношение» - то, что «посвящалось Богу» для служения при Храме. Таковы были первенцы. Все первенцы – Мои, сказал Бог через Моисея. Это «заклятое», т.е. отделенное Богу. Но их можно было «выкупить», чтобы избавить от повинности службы при Храме. Кто посвящает себя Богу, того тоже оценивали, т.е. на слово не верили, и серьезность намерения выражалась в денежном эквиваленте.
В книге Левит 27, 28 говорится об ином «заклятом», которое подлежит смерти, а не жертвоприношению. Мы помним о семи заклятых народах, там тоже речь о войне, а не о жертвоприношениях.
Возношение сжигалось, но это делалось из животных, а не из людей. Жертвенник считался бы оскверненным от человеческого трупа. Если даже предположить, что были случаи принесения детей в жертву евреями язычниками («проведения через огонь»), то нельзя забывать, что Библия вся состоит из осуждения, а не оправдания подобных мерзостей.
В Первой книге царств описан случай, когда пророк сжег врага на жертвеннике и был убит, когда возвращался назад. Эта душа «истребилась из народа». Но это не значит, что Бог убил эту душу. Это значит, что после греха может что-то нехорошее произойти в этом роде. Но если и убил, то можно ли «глазами Бога» посмотреть – хорошо это или плохо?
Так, в Египте Бог убил первенцев. Но первенцы – это не дети, как утверждает Рубский. Это люди и животные в любом возрасте, родившиеся первыми. Это как раз и убедило Фараона: кто первенец, а кто нет может знать только Бог. Исполнял роль палача Азазел – Губитель.
О. Вячеслав говорит, что Азазелу приносили жертвы. Опять неправда. Выбирали не между богами, а между козлами. Бросали жребий – на какого козла возложить грех, а какого отпустить.
Давайте немного продолжим список натяжек и смысловых подтасовок о. Вячеслава.
Из лекции: Исход 22, 29: Отдавай мне первенца из сынов твоих. То же делай и с волом и с овцою твоею и с ослом твоим. Сем дней пусть они будут при матери, а в восьмой день отдавай их мне.
«Отдать» - не означает жертвоприношения.
Из лекции: Иисус Навин, когда разрушил Иерихон, сказал, что восстановить его сможет только тот, кто принесет в жертву своих детей. Почему так? Потому что тот «заклял» весь город перед лицом Яхве. Восстановил город царь Ахав. Он убил двоих своих сыновей и восстановил город. Все рады.
О жертвоприношении не упоминается (Нав. 6, 25). Ахав не убивал своих сыновей. Просто сбылось пророчество Иисуса Навина. Умерло два человека во время восстановления города (3Царств 16, 34).
Из лекции: Левит 27, 28-29. Что заклято от людей – не выкупается: оно должно быть предано смерти.
«Предано смерти» не означает жертвоприношения.
Из лекции: В сумме Яхве «скушал» 352 человека, не считая волов и козлов, о которых прописано отдельно (Числ 31 и далее).
«Дань Господу» (левитам) не означает жертвоприношения или убийства.
Из лекции: Гаваонитяне получают семь потомков Саула. «И они повесили их на горе перед Господом (2Цар. 21,9).
Речь не идет о жертвоприношении.
Дочь Иеффая – единственная, случайная, и невольная «жертва по обету», но и та женского пола, т.е. запрещенная законом, т.к. всесожжение касается только животных мужского пола (Левит 1, 3). Ее не принял бы ни один первосвященник. Слова Иеффая: «что выйдет из ворот», а не «кто выйдет» говорят о том, что он намеревался принести во всесожжение животное, а не человека. Библия нигде не одобряет безрассудного обета Иеффая. Описание этого факта – отнюдь не одобрение.
Вот некоторые рассуждения из интернета: Судей 11: 30-40.
1. Такие жертвы были в то время присущи языческим странам, но человеческие жертвы были неизвестны Израилю.
2. Иеффай знал, что Яхве не одобряет человеческие жертвы. Он знал историю об Аврааме и Исааке (Быт. 22).
3. Друзья и соседи Иеффая не дали бы ему убить дочь. Позже воины царя Саула не позволили убить Ионафана, нарушившего отцовский обет (1Царств, 14).
4. Ему пришлось бы отправиться в Силом, чтобы исполнить свой обет, где стоял жертвенник Господу. Любой священник отказал бы ему в такой жертве (Втор. 16: 2,6,11,16).
5. Если бы Иеффай и прибыл с дочерью в Силом, священник посоветовал бы выкупить ее (Лев.27:1-8). После войны у Иеффая точно были на это деньги!
6. В конце концов, жертва всесожжения должна была быть мужского пола!
7. Некоторые толкователи считают, что «и» в тексте 11:31 может обозначать «или», то есть, кто встретит Иеффая по возвращении домой, будет ПОСВЯЩЕН Господу (если это человек) ИЛИ принесен в жертву всесожжения (если это будет животное).
8. Так как Иеффая встретила дочь, она была посвящена служить Господу при скинии. (Назарейский обет). Она осталось девой, и не познала радостей материнства.
9. Нигде не говориться, чтобы оплакивали СМЕРТЬ девушки, а только ее ДЕВСТВО. В Судей 11:37-40 акцент делается на том, что дочь останется девственницей.
10. Слово "оплакивать" находим в Книге Судей Израилевых 5:11: «там да воспоют хвалу Господу». Русская версия переводит те же слова, использованные в Книге Судей 11:40, как «воспоют хвалу». Другие международные переводы дают фразу «разговаривают вместе». Посему друзья дочери Иеффая ходили каждый год не скорбеть о ней и ее предполагаемой смерти, а говорить с ней».
Как видим, единственный случай и тот по закону невозможен. Никто из первосвященников не позволил бы осквернить жертвенник человеческим трупом, тем более женского пола, что по закону всесожжений запрещено даже в отношении животных.
Таким образом, ни одного человеческого жертвоприношения в Библии нет.
Почему же нужны были другие жертвы – всесожжения, благодарения, за грех и мирная? Потому что связь между человеком и Богом – это проявление жертвенной любви. Проявлением любви всегда является жертва.
Если о. Вячеслав говорит, что жертва не нужна, а нужна любовь, то неужели непонятно, что любви без жертвы не бывает, если мы не обоготворили саму любовь, конечно, как самодостаточную ценность, подобно тому, как гуманисты «обоготворили» человека, как мерило всех вещей. Только понимая, что такое жертва, мы поймем, что такое любовь.
Авель больше любил Бога, поэтому оторвал не от желудка, как от своей собственности, подобно Каину, а сделал это от сердца, по любви. Евреи сжигали животных, которых любили и которых могли съесть сами. Можно, конечно, отнестись к этому формально, по-язычески: купить на рынке и превратить жертву в отвратительное действие, с другим отношением, как это делает Рубский.
Действительно, зачем сжигать, лучше отнести левитам, пусть они нищим раздадут. Или: лучше продать это миро и деньги раздать нищим, как говорил Иуда. Но тогда чисто духовного действия по отношению к Богу не получится. Это будет жертва благодарения, а не всесожжения. Одно дело поделиться с братом, приписать это на свой счет и получить от него благодарность, а совсем другое просто отдать. Бог бесплотен, и мы свою жертву Ему превращаем в «ничто» - в чистую любовь. Это нужно не Богу, а нам, чтобы Он увидел нашу любовь.
Бог не устанавливал и не возрождал языческих жертвоприношений, как, по-видимому, полагает Рубский. Это было стреноженное язычество, как ритуал проявления любви и благодарности Богу. Евреи, убивая тельца, тем самым показывали, что они не боятся египетского бога в виде тельца. Это не было умилостивлением бога, который требует смерти, как жертвы. Именно этот смысл жертвы критикует о. Вячеслав. Как раз наоборот – смысл жертвы – преодоление страха перед ложными богами – с поеданием мяса тельцов, кроплением их кровью и т.п.
О. Вячеслав говорит, что христианину надо вообще выйти из идеи жертвы. Но из какой именно идеи жертвы надо выйти, ведь библейское понимание жертвы многоуровневое. В жертвеннике мы все объединены, как говорил Павел. А Рубский разделяет любовь и жертву и это ничто иное, как манипуляция.
Это недоразвитость представлений о жертвах – или сознательное искажение смысла любви, как жертвы? Его правда в том, что в концепции соподчинения и в иерархической парадигме любовь выглядит не идеально. Но такова наша реальность. Этого можно избежать только в будущем веке, когда будет бог, как «всяческая во всех», как пишет Павел, а Христос сложит с себя божественные полномочия власти и отдаст их обратно Отцу.
Но когда это будет? Когда он перестанет быть царем в своем христианском царстве. Тогда его царство упразднится, о чем и говорится у Павла: он будет царствовать «доколе…». Об этом и Христос повелел молиться: «да приидет царствие Твое». Тогда упразднится и иерархия. Не будет больше «иерархичного» к Богу отношения в виде поклонения.
Иерархическое устроение временно, что и обозначено у Павла, но оно необходимо, исходя из земной реальности. Мы еще далеки от идеала «царственного священства», по апостолу. Пока идет война и есть противостояние и смерть – нужна иерархия, как следствие этого противостояния. Нельзя уже сегодня ее отменить, по совету Рубского. Т.е. больше не считать Иисуса господом и царем, стоящим во главе Церкви, как судию и царя царей, на что его поставил сам Бог.
Может быть о. Вячеслав собирается воевать без вождя и сам себя спасать без Спасителя? Как он хочет попасть в число спасенных, ведь «каков Духовный, таковы и духовные», как говорит апостол. Может и дар праведности он хотел бы получить вне Христа? Библия определяет не так.
Исторически духовная иерархия существует в виде праотцев, основателей «духовного человечества» во главе со Христом. Как мы можем это отменить, пока и земля и война на ней продолжается? Придумать собственные, не библейские смыслы? Но это будут не исторические и вообще не реальные отношения с Богом.
Если Христос, как наш духовный прародитель не поставлен Богом выше своих детей, то можно и родителей тогда не почитать, как вышестоящих? Отец может наказать сына, но сын не может наказать отца. Или это тоже «языческое наследие»? Давайте и эту асимметрию «запаралелим», как это предлагает Рубский в отношении Христа и апостолов.
Если мы получаем праведность, как Христос ее получил – за его верность и веру в Него – это и есть иерархия в отношениях. Иначе отменяется и суд, и грех, и сама суть евангелия. И в чем тогда наша система ценностей? Остается атеизм, так полюбившийся философам, который выглядит здесь хуже буддизма.
Если прищемить ногу – мы испытаем боль и в этот момент все представления об отсутствии иерархии, греха и жертвы слетят, как пыль. Если человек не прошел опыт страданий – ему легко построить умозрительную конструкцию, оторванную от реальной жизни. А чтобы по-другому посмотреть на мир – надо хотя бы раз постоять «на краю» в реальной жизненной ситуации – быть или не быть.
Надувают интеллектуальные пузыри только те, кто сами не имеют жертвенной любви. Тех, кто прошел войну не обманешь, что любовь может быть без жертвы, что насилие нельзя сакрализовать и т.п. Бесскорбное житие разжижает сознание и деградация становится незаметной и неизбежной. Если же философ прекрасно понимает, что жертва нужна не Богу, а жертвователю, то зачем же на этой банальности строить свою критику? Просто по причине «эмпатии» - любви к тому, что нравится?
Принесение жертвы – это не «насилие во имя любви», разве это не очевидно? Жертвовать Богу то, что и так ему принадлежит нет смысла. Но разве нет в жертве другого смысла, или его надо спрятать под концепцию «насилия»?
Это может делать только тот, кто сам не имеет реальной тяги к Богу, а занимается построением философских схем, оторванных от реальной жизни. В таком случае потребности в Боге может и не быть, а мы будем думать, что она есть. Это случается не только с философами, но и в монастырях, где, как в театре создается искусственная жизнь. Нужна жизнь реальная, чтобы не возникало желания умствовать.
Иногда, чтобы «прийти в себя», надо лишить себя аудитории, которая «внемлет истине». Тогда выяснится – есть ли у меня самого устремленность к Богу, нужна ли она мне, или это просто желание учительствовать? Павел проповедовал, потому что был призван свыше, поэтому его проповедь была действенна. Но кроме Павла была масса других проповедников. Что после них осталось?
Расчистка сознания делается событиями, допустим, библейскими, а не болтовней, как это было на соборах – просто вербализовали «сокрытую истину». Редукционисты, типа Рубского, говорят, что мы смещаемся во времени, поэтому старые истины нам уже не интересны. Это потому, что нельзя долго жить одним и тем же фантомом, созданным Спиридоном Тримифунтским, Лосским, или Рубским.
Истина – это путь реальной жизни, а так же дарование закона для руководства на этом пути. Например, завет с Богом Авраама, воплощенный в реальной жизни. Это событие. И это есть реальное, а не фантомное развитие отношений с Богом. А философам надо просто сказать новое слово, найти противоречия в предыдущих истинах и т.д. Жизнь подменяется бесконечным переобсуждением «истины» и истин.
Зачем вообще двигаться внутри этих фантомов? Допустим, размышлять: какой же все-таки Бог? Какие там внутри Него отношения между Отцом, сыном и духом? В результате философы родили новую личность, в виде «духа», затем сделали Иисуса двухприродным. Затем возникло противоречие в виде субординациализма, которое разрешилось созданием модернизированного бога – «троицы». Это что, «истина», или «движение к ней»?
А все потому, что они опирались не на библейские события, а на свои размышления. Вместо того, чтобы в простоте сердца прославлять Бога, они осуетились в умствованиях своих, как пишет апостол. Начали Его исследовать, как «объект», или созерцать, как «свет», подобно Платону, вместо того, чтобы видеть Его руку и взаимодействовать с Ним в реальных жизненных обстоятельствах.
Как может истина трансформироваться в «более правильную», если она не объект умствования, а «сингулярность», т.е. взаимодействие с Богом в реальных обстоятельствах. Бог навсегда останется «мертвым» для тех, кто ищет Его в умозрении. Но увы, философам скучно познавать Бога в реальной жизни, через исполнение заповедей.
Какую цель ставил Христос, когда проповедовал? Чтобы люди поняли, что они стоят на пороге новой реальности (приблизилось Царство), поэтому нужно покаяться. Что значит «покаяться»? – Исправить жизнь, а не открывать новые истины. Всю жизнь Христос только об этом и говорил: что такое «царство» и как в него войти. Он не говорил о Боге – какой Он и как устроен. Ничего нового о Боге он не сказал и «другого» Бога, кроме библейского, не проповедал. То, что Бог Отец – и так было известно из Писания.
Но он говорил то, что до него никто не говорил. Иудеи знали, что в царство небесное входят праведники, но думали войти в него через закон и его предписания. Христос сказал: нет! Нужно, чтобы этот праведник получил еще одну праведность, как дар от Бога, иначе он не войдет в Царство небесное.
Какой в этом секрет? Во-первых, это дается даром, а не за «заслуги». Во-вторых, это доступно каждому, а не единицам – Аврааму, Моисею и др. Хотя, если Бог дал бы каждому такую проверку веры, как Аврааму, то можно, наверное, войти в царство и «без Христа», как образца веры и праведности для нас.
Иудеи думали, что Христос проповедует не очевидные вещи, как если бы он объявил сейчас, что нынешнее христианство, и православие в особенности – есть идолопоклонство. Для людей это не очевидно. Но это было бы очевидно для Авраама, который бы не стал кланяться человеку, как богу.
Авраам получил дар праведности по вере в того же Бога, в которого и мы должны верить. Но через грех идолопоклонства мы опять стали врагами библейскому Богу. Не Он для нас, а мы по отношению к нему, естественно. Наше примирение с Ним – это тоже дар, который дает Бог, видя нашу праведную жизнь и борьбу за нее, когда нам уже не хочется грешить, несмотря на позывы души или тела. Таких людей Он воскресит, как воскресил Христа. Такими людьми будет населена будущая вселенная – получившими дар праведности.
В проповедях Рубского мы не находим ничего, подобного этому. Для него нет Судии, нет покаяния, а значит и греха, в библейском его понимании. Значит ему, как и иудеям не нужен дар праведности, как не нужно воскресение для тех, у кого душа и так бессмертна – христианам, индусам, мусульманам и т.д.?
Мусульмане тоже на основе праведной жизни могут получить дар праведности, если имеют подлинно библейские понятия о ней. Они верят в то, что их души будут вознесены так же, как и пророк Мухаммед.
Но мы не вознесемся, как Мухаммед, и не воскреснем через три дня, не успев разложиться. Здесь совсем другое: те, кто по природе своей не вечны, должны быть воссозданы из праха без обиды для тех, кто остался мертв. В любом случае – уйдут к Богу в Его Царство лишь те, кто получил от Бога дар праведности, как залог воскресения, как право на участие в жизни будущего века.
