Алексей КУРГАНОВ
Посвящаю замечательному коломенскому поэту-культурологу Боцману Сергееву, который отличается живностью ума, внушительностью стати, сообразительностью взгляда и челом тягостных раздумий о былом, но вечном. А пиво он совсем не пьёт! Ну, совершенно! Никакое! Потому что берегёть себя, любимого.
Вижу я: по полю воин
Скачет мощно на коне.
В латах весь и весь в кольчугах,
Развеваясь в зипуне.
Шлём блестит. Блестит забрало
И сверкается копьё.
Понял я: ведь это ж рыцарь!
Ёксель-поксель! Ё-моё!
Он ко мне всё ближе, ближе…
Пригляделся: тяжесть с плеч!
Эт ж Сиркец, мой друг прекрасный!
Появился, наконец!
— Здравствуй, милый друг Сирёнька!
Ты в натуре Дон Кихот!
Нарядился как на свадьбу.
Прям жених как будто вот!
Натуральный прям идальго!
Прям Констанц Буунасьё!
Иль миледя-приститудка
В старомодном шушуне!
—Ха-ха-ха тебе три раза! —
Отозвался этот фрукт.
Я вообще красавец славный!
Не какой-нибудь продукт
Моче-кала-выделенья!
Так что нечего ровнять.
А не то стопчу копытом —
Берегись, грибёна мать!
И сказавши, гикнул, цыкнул,
Гаркнул, свистнул, поскакал.
Только пыль из под копытов
На дорогу он поклал.
Я ж остался удивляться:
Надо ж, стал каков Сиркец!
И желанье ощутимши,
Сжрал с котомки огурец
И за ним свиного сала,
А за салом тем — батон…
Ну, Сиркунька! Ну, идальга!
ВылитОй Наполеон!