Часть 54
Соня посмотрела на него с удивлением, затем перевела взгляд на Лешего и, вспомнив кое-что приятное, потребовала уже строго:
— А кстати, где сюрприз?
Леший приложил палец к губам и потянул её на веранду во внутренний дворик.
Это был самый странный человек из всех, кого Соня когда-либо встречала в жизни. Во-первых, у него видна была только одна половина лица, потому что вторую закрывала длинная, совершенно седая чёлка. Чем-то он напоминал Флика.
Только один прозрачно-бирюзовый глаз смотрел на мир отстранённо из-под густой, лохматой брови. Голос у него тоже был какой-то непричёсанный, лохматый, и только он начинал говорить, сразу один только тембр внушал неясную тревогу, которая росла по мере проникновения разума в сказанное им.
Он сидел на веранде с внутренней стороны двора, в старом плетёном кресле, в самом тёмном углу под навесом из подсохшей виноградной лозы, практически невидимый.
— Знакомься, Соня, это мой хороший знакомый — Странник. Он изредка навещает меня, когда бывает в наших краях, — сказал как-то очень значительно Леший, — А это, Странник, моя хорошая знакомая Соня. Не только симпатичная, но очень даже неглупая ведьмочка.
Лохматый Странник что-то промычал себе под нос, видно не ожидая застать такую толпу всякого разного народа у Лешего. Наверное, он явился, чтобы скоротать ночь в дружеском приятном общении с кружкой знаменитой сливовицы.
— Вы издалека к нам? — вежливо спросила Соня, которой тоже сегодня не очень понравилось перенаселение у Лешего.
— Соня, Странник бывает в таких местах, что тебе и не снилось. Он может рассказать очень многое. Жалко, что он, в основном, молчит.
Странник опять странно замычал. «Да он немой!», — поняла вдруг Соня.
Она потянула Лешего обратно в дом, тихо спросила:
— А кто он вообще такой?
— Душа. Очень редкая душа, которая все время проводит в странствиях, и нет для неё правил. И он может ответить на некоторые твои вопросы. Есть теории, что души перерождаются, в каких-то религиях они уходят в ад или рай, а его душа — всегда то, что есть.
То ли забыли о нём, то ли рукой махнули. Такая вот ошибка природы. Перебирается из одного мира в другой, нежится во вневременных потоках, телепается неспешно в безвоздушном пространстве. Ты представь, что у него за плечами мириады звёзд, несметное количество миров. А то, что он странный, так и имя ему — Странник.
— Но почему он не говорит? Мычит, порыкивает, как Флик?
— А это и есть проклятие вечного Странника — молчание. Видел множество миров, а рассказать никому не может. Не может ни с кем поделиться.
Соня уже с интересом с веранды рассматривала важного гостя. Тот сидел, набычившись, бормоча что-то сам себе.
— А что, написать он об этом не может? Или нарисовать? Или спеть, на худой конец?
— Не может, Соня. Только ты со своим невероятным внутренним зрением можешь вместе с ним много чего увидеть. Но если хочешь что-нибудь от него узнать, ты должна поклясться ему самой страшной клятвой, что никогда никому не расскажешь! Ни под каким видом не расскажешь то, что узнаешь. Сможешь выдержать? Всё дело в том, что клятва твоя будет не пустой. Если нарушишь, то сто процентов, всё, чем клялась, исполнится.
Соня была истинной женщиной, а значит, нисколько не сомневалась, что уж она—то точно умеет хранить секреты.
— Ну, я вижу на твоём одухотворённом лице полную решимость. Что ж, пошли.
Они вышли на веранду, где сидел мрачный и погруженный в себя Странник, нисколько не обеспокоенный их шептанием в коридоре.
— Она может поклясться, — сказал Леший. — Я её предупредил.
И повернулся к Соне:
— Вслух можешь не говорить. Просто подумай про себя.
Соня зачем-то набрала в лёгкие побольше воздуха, зажмурила глаза и подумала: «Если я расскажу кому-нибудь про Странника, то никогда больше не увижу Лешего, Жанну, Фреда. И Флика». Она открыла глаза:
— Готово.
Странник жестом показал ей на ещё один старый плетёный стул возле себя. Соня придвинула к нему кресло, села. Когда он взял её за руку, она невольно закрыла глаза. Руки его были мягкие и тёплые. Приятные такие руки. Светлые пятна на тёмном фоне, прыгающие лучи, что всегда появляются, когда опускаешь веки, сначала просто суматошно скакали где-то на дне глазного яблока, затем приобрели постепенно определённое направление.
Они полетели светящимся каскадом куда-то в глубину самой Сони. За этой её глубиной, физически ощущаемой, открылось ещё одно пространство — тёмное, казалось, безграничное. Новая Вселенная рвалась из Сони в первозданный мир. Закрутились коридоры бесконечности, и Соню выбросило изначальной силой в беспросветную пустоту.
Вернее, Соня скорее догадалась, чем увидела, потому что все вокруг было никакое. Ибо ничего не было. Настолько, насколько может не быть ничего. Она закричала и, выкарабкиваясь из сгущающейся атмосферы, попыталась открыть глаза.
— Расслабься, ничего страшного с тобой не случится. Иди за мной, — раздался на удивление ясный и чёткий голос Странника. Соня постепенно обрела ощущение своей руки и успокоилась. Теперь уже, чувствуя поддержку, она парила в чём-то чернильном, обволакивающем. Словно в бесконечной кастрюле с чуть остывшем супом. Ненавязчиво наталкиваясь на бесформенные сгустки, на ощупь похожие на огромные куски плавающей в этой кастрюле картошки.
«Ассоциация типичной домохозяйки», — с горечью подумала Соня, — «Нет, чтобы проникнуться торжественностью момента, а я тут про суп думаю. Наверное, потому что так спешила, что поужинать не успела».
Странно, но ей даже в голову не пришло спросить Странника, куда, собственно, он вообще её сопровождает. Внутреннее зрение потихоньку привыкало к темноте. Сквозь неё, словно в вечерних окнах абажуры, зажигались тусклым рассеянным светом звезды. Не успела Соня привыкнуть к этому ощущению свободного парения, её мягко, но настойчиво завертело в невидимую спираль.
Сначала лениво, а потом все быстрее и быстрее, стремительнее и стремительнее, она падала, увлекаемая все той же силой, на неведомое, но предполагаемое дно. Соня забарахталась было, но сразу поняла, что сопротивляться бесполезно, и, покорившись судьбе, сложила руки крест-накрест на груди. Впрочем, падение скоро кончилось.
И Соня увидела перед собой в туманной мгле пятно, от которого шло чистое сияние. Оно надвигалось на неё или она стремилась неудержимо к этому пятну — сложно было сказать. Хрустальный, безукоризненно белый шар падал на Соню, меняя свои очертания. Сияние уже достигло её лица настолько, что стало больно глазам.
Соня поняла, что уши режет необыкновенная тишина. В этой тишине, прислушавшись, можно было даже уловить биение пульса. Пространство не было гладким, оно колебалось, изгибалось, выгибалось. И эти волны создавали изумительно прекрасную музыку. Музыку тишины.
И только тогда, прикрыв глаза от режущей белизны газообразного шара, она спросила Странника:
— Где мы?
— Смотри внимательно, — прозвучало в ответ.
И тогда Соня смогла увидеть на поверхности шара такие же чистые, белые силуэты. Они оказались невероятно огромными, и колыхались в немой белой чистоте, изо всех сил пытаясь удержать свою форму. Неясные очертания напоминали человеческие силуэты.
— Это мой мир, — с нежной тоской сказал Странник, и голос его дрогнул. — Здесь я впервые помню себя. Самое начало, Соня. Рождение Расы Лунного света. Я появился в кристально-чистом мире, который ещё не ведает греха. Тени теней Богов, светлые, как ангелы. Начало человечества.
Белые и чистые как ангелы Тени теней в полной тишине вдруг повернулись в сторону Сони и Странника. Заколыхались в завихрениях туманности тонкие очертания рук, то ли отталкивая, то ли приглашая к себе.
— Они нас видят? — удивилась Соня.
— Обычного зрения у них нет. Но оно им не нужно. Так же, как и речь. Так же, как дыхание. И многое другое, без чего существование вас, их потомков, невозможно. Они существуют в совсем других обстоятельствах. Тени теней ещё несут в себе мудрость своих родителей, у них есть абсолютное знание.
Пройдёт ещё даже невозможно представить, сколько времени, прежде, чем они познают материальный ад, искупительный грех, очищающее страдание. Тогда они, то есть вы, потеряете абсолютное зрение. Что взамен?
Он словно прочитал невысказанный Соней вопрос.
— Не скажу. Не обижайся, Соня, но ты счастлива своим неведением. Зачем тебе неизбывная тоска?
Странник потянулся в немом отчаяние в свой мир. От него исходили волны невероятной тоски по тому, что нельзя вернуть. Соня недоумевала: как можно так страдать по этому кристально белому газообразному шару без рек, деревьев, собак, пирожных, уютных вкусных кафешек? Разве это Земля?
Бродить, расползаясь, все время собирая себя в форму, в полной тишине, среди таких же светящихся бесплотных моделей будущего человечества... Ни с кем не перекинуться шуткой, не поругаться, никого не полюбить? Она не понимала прелести этого холодного чистого мира.
Без целей, желаний, любопытства. В придачу ко всему, отягощённой каким-то абсолютным знанием. На секунду Соне показалось, что запахло фурацилином. Или карболкой. Может, йодом. Стерильность родильной комнаты. Запах рождения человечества.
— А что было раньше? — спросила она у Странника.
— Раньше, не знаю. Меня не было раньше.
— Ну, Странник же... — протянула чуть капризно Соня, и тут пространство содрогнулось, словно большой пушистый ковёр встряхнули, как следует. Прорезая серую пустоту, к белоснежно—хрустальному Глобусу нёсся вихрь холодного огня, пожирая клочки туманов на своём пути.
— Это первый огонь. — С восторгом сказал Странник. — Это я точно помню. Сейчас с него спустятся Лунные прародители, и тут такое начнётся!
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....