Валерий Валиулин
(поэма)
«Раз – власти, на то они власти,
А мы лишь простой народ».
(Сергей Есенин)
«Эх, Русь, Россия!
Что звону мало?
Что загрустила?
Что задремала?
.................……
Эх! Козыри свежи,
А дураки те же».
(Николай Рубцов)
Рисуя жизнь пером,
Правдивость не нарушу.
Один помянет злом,
Другой — заглянет в душу.
Пролог
Когда-то, будучи моложе,
Я, начитавшись Шукшина,
Решил народ познать. И что же?
Чью душу вынешь без вина?!
Простите за мои грехи —
На водке выкормил стихи.
Сколь провёл в беседах ночек,
Сосчитать теперь нельзя.
Сколько мыслей, сколько строчек
Мне подкинули друзья.
Зло, расчётливо, не сдуру,
Сотворив премного бед,
Власть тогда меняла шкуру
С красного в песцовый цвет.
От Архангельска до Кушки,
От Берлина до Курил,
Шёл делёж, стреляли пушки,
Воду чёрт хвостом мутил.
Туда
Мы «гудели» две недели:
Новый год и Рождество,
Старый Новый, дни рождений —
Крутовато занесло.
Я ж до этого три года
Капли в рот не брал, стеноз.
Тут каникулы, свобода,
Жахнул сто — и чёрт понёс:
То друзья, а то подружки,
То дружки на день, на два,
То похмелья, то пирушки —
Стал дышать едва-едва.
* * *
Как-то с Юркой осушаем
Литру «Шацкой» на двоих
И решаем — умотаем
От спиртного и от них.
На Рязанщине, в деревне,
У меня живёт шуряк,
Он зажиточности средней —
Не кулак и не батрак:
Три коровы, бык, телёнок,
Индюков, курей не счесть,
Гуси, лошадь, поросёнок,
Ну, а главно, банька есть!
Шурин баньку вмиг истопит.
Мне то?! Нет нужды просить.
В лето пот и мой был пролит —
Гору сена накосил.
Банька души очищает
И выпаривает дурь.
Глазки снова засверкают,
С рыхлых рыл исчезнет хмурь.
Простоквашею промоем
Наши затхлые кишки.
Пахнем оба как помои,
Под глазёнками мешки.
* * *
Порешили, что ж телиться,
Сиганули на вокзал.
Электричка в зиму мчится.
Бес в дорогу нас зазвал.
Прут, в коммерческом угаре,
Торгаши. Как на базаре,
Всё предложат: сигареты,
Пиво, семечки, газеты…
Жалко лишь, не задарма.
Скучно — облегчай карман.
Поп с козлиной бородой
Насмешил народ собой.
Крест от шеи до пупка.
У поддатого попка.
Пал запутавшийся в рясе,
И уснул, как на матрасе.
— Бога нет у нас в мужчинах!
— Грохнул сам себя — эт чё —
Наш, нажратый, на крестинах,
Уронил на пол дитё.
Храпака даёт с икотой.
Чем ни жить — лишь не работой.
Входят мужичок с гармошкой,
Баба с кружкою и ложкой.
Баба ложкой в кружку бьёт,
Мужичок гармонь дерёт.
И запели, понесло
Вплоть до самых НЛО:
«Ух, ты! Да, ах, ты!
Все мы космонавты!
Наша песня не проста,
Будет кружка не пуста!
Пузырёчек на вечёр —
Выручил за ваучёр!
Нам трепали волки:
— Ему цена две «Волги».
Неужели разом
Все пропили разум?
За четвертные массам
Вдули дули с маслом.
Вместо денежек навоз
Выдал всем вчера АОЗ.*
Пашем, сеем без зарплат,
Это бартер, так-то, брат.
Сменят баб на силикон,
Как льготы на рублишки.
Наши души и закон
Тасуют, как картишки.
Для чего, мозгуй, пацан,
Русских сунули в Афган? —
Нас теперь как мух побей,
Нет достойных сыновей.
Дуракам за грош работа,
Власть жирует сытно, всласть.
У неё одна забота —
Как с телеги не упасть.
У Родины уродины
Жируют до блевотины.
Чтоб заткнуть халявный рот,
Надо сплачивать народ.
Ленина труды не сдуру
Скинули в макулатуру.
Для любых властей, без басен,
Хоть зарой его, опасен!
Бабка прятала божницы —
Я, из книг его, страницы.
Скоро, скоро наши внуки
Вникнут в мудрые науки.
Доживём до грозных дней,
Светлых праведных идей
И... за новым Ильичём,
С кумачом и с кирпичом.
Ты, крикун, не поп Гапон? —
Баламутишь весь вагон.
Заведёшь народ честной,
Сам за спины и домой.
Кто ж пойдёт с тобою, Разин?
Ты идеями заразен.
Вслух молотишь всем о том,
Что должно быть под замком.
Лет так эдак через тыщу
Добрый путь для всех отыщут:
Янки… турки… россияне…
Станут все одно — земляне.
Солнцу жить ещё без бед
Пятьдесят мильонов лет.
В конце света всё село
Упорхнет на НЛО.
Ух, ты! Да, ах, ты!
Все мы космонавты!
Наша песня не проста,
Но и кружка не пуста!»
* * *
Три часа гремим по рельсам.
В окнах темень, огоньки.
Дремлем, станций не считаем,
Дурни старые, пеньки.
Объявляют что — не слышно,
Юрик — «труп», я — глуховат.
Время вышло — встали, вышли,
Вроде там, но наугад.
Будка станции составом
Скрыта, рядом ни души.
— Юрик, где же это мы то?
— Ну, мороз! Теперь пляши.
Вот и станция открыта —
За вагоном хоть вдогон,
Потому, как мы-то, мы-то
Не доехали прогон.
Ближе к будочке, там люди.
Может, спрячут простачков,
В безопасности пребудем
От бандитов и волков.
Залы нет, вокруг приборы,
Видим, негде прикорнуть.
Нам беременная баба
Подсказала пеший путь.
— Это сколько ж километров?
По морозу, через лес…
— Точно, Юр, без сантиментов,
Нас попутал ныне бес.
* * *
В душах чувствуя тревогу,
Мы выходим на дорогу.
Лабадурит, паразит,
Ветер свой январский хит.
Мой живот терзает язва,
Юру мучает бронхит.
— Может, нам в деревне этой
Притулиться до рассвета?
Попроситься на ночлег?
Примет добрый человек!
— Добрых по России много,
Да не менее худых.
Нынче в дом впускают строго,
Лишь знакомых и родных.
Голосуем (видим фары),
Но водила под фанфары,
Придавив на полный газ,
Лихо скрылся с наших глаз.
Был бы дурик полный он,
Незнакомцев взяв в салон.
Сколь доверчивых водил
Канут в Лету без могил.*
Стало модным за добро
Под ребро воткнуть «перо»*.
С другом мы теперь для многих —
Бандюки с большой дороги.
— Волки бродят тут, Валера?
— Как во всех лесах, в степи…
Шуринского двортерьера
Сгрызли прямо на цепи.
— Не откупишься от волка
Ни тряпьём, ни кошельком.
Тут годится лошадь, тёлка.
— Можно жертвовать дружком!
Вот рванут за нами волки,
Двое нас — и нету тёлки…
Выбрав долюшку баранью,
Кто-то станет жертвой, данью.
Одного возьмут, отстанут,
За другим бежать не станут.
Марафонить без оглядки,
Или гибнуть вместе в схватке —
Это, друг, решай сейчас.
Жизнь испытывает нас.
— Нет ружья, нашлась бы палка.
— Пригодился б батожок.
— Всё оружье — зажигалка,
Да и ту почти изжёг.
— Есть огонь, и есть одежда,
Не утрачена надежда:
Факел, огненные флаги,
Да поболее отваги…
— Аки кошки от собаки,
Вмиг вспорхнем на дерева,
Избежим кровавой драки,
Всё до утра трын-трава.
— Может, сразу — костерок,
Иль на дерево, дружок?
— Нет,
В движенье больший толк.
Хватит сеять в душу страх —
Бог с тобой! Со мной Аллах!
Дома надобно впервой
Думать трезвой головой.
* * *
— Юр, чего опять отстал?
Спотыкаешься. Устал?
— Нет, замучили сапожки.
Пальцы вылезли, как рожки.
— Не завидую, родной,
Но подменки нет с собой.
Хочешь жить, терпи и топай,
Хоть с охотой, хоть со злобой.
— О мужчине мненье дам —
Верь — не верь, — читал я сам, —
По обувке и часам.
— Мне, при штурманском-то деле,
Во! часы как надоели.
Точность, точность до секунд —
Века бешеного кнут.
А обувка — это что-то,
Нравится — плясать охота.
Кинул пенсию в сердцах,
Но ботинки — просто — ах!
На меху, первейший сорт.
Ни починки, ни морщинки,
Третий год в них без забот.
А вторую пару с рынка,
Тут же, притащила жинка.
То ж сапожки ничего,
Берегу их, для чего?
Подарю тебе, так быть,
Что им сохнуть без ходьбы?
Коль не выживу я тут,
Возвращайся на рассвете,
Заберёшь ботинки эти,
Волки их не угрызут.
* * *
— Вымокли, потёрлись ноги.
А Прудовка на дороге?
— Не, в глубинке, в стороне.
И по снежной целине
Топать километра два,
Через мёрзлое болото.
— Ну, дубьё! нашла охота.
Мало бань у нас в Рязани —
Поплелись к «едрени-мани».
Как бы нам не промахнуть,
Где с дороги-то свернуть.
Там «не до…», а тут «пере…»
Доверяй вперёд тебе.
Будем шлёпать всё по ней
До каких-нибудь огней.
— Вон к Прудовке поворот,
Вишь, асфальтовый завод.
Он один поганит малость
Сельским людям кислород.
Так, не встретивши волков,
Дотащились до дворов.
(Продолжение следует)