На нашем канале начинаем публикацию глав из книги Катрин Риуа «Далида. Мой брат, ты напишешь мои мемуары» (перевод с французского языка Ирины Лиминг). Далида стала одной из самых ярких звёзд мировой эстрады, известность которой не проходит с годами. Познакомьтесь с историей Далиды в воспоминаниях её брата. Каждую неделю мы будем публиковать на канале несколько глав из книги и несколько видео, которые расскажут о детстве великой певицы и её творчестве.
Больше информации о Далиде на русскоязычном сайте.
«Это она, это Далида!»
В начале 1962 года большой черный автомобиль взобрался вверх по узкой крутой дороге, ведущей в Серрастретту (Serreasretta). Эта деревня с тремя тысячами жителей находится вблизи от города Катанзаро (Catanzaro) в Калабрии (Calabre), на вершине холма, высушенного солнцем и размытого дождями. Чахлая растительность цепляется за скудную землю или за голую скалу. Дома теснятся по склонам, прижимаясь друг к другу, как испуганные овцы. Высокие стены с ветхой штукатуркой, узкие окна, украшенные коваными балкончиками, создают облик крепости. Между домами извиваются тесные мощеные улочки. Вот идет одинокая женщина в черном, преждевременно постаревшая; она несет на голове два больших мешка с зерном. Природа, архитектура, гордые и мрачные лица жителей говорят о суровости этого края землетрясений, где все, кажется, еще ожидают возвращения античных завоевателей.
Впрочем, пираты, разбойники, нормандцы, испанцы или сарацины уже не вернутся сюда. Напротив, это местная молодежь уезжает. Как когда-то их отцы, они бегут из этой бедной земли.
«Серрастретта» означает «тесная деревня». Массовая эмиграция отсюда началась во второй половине XIX века. Люди уходили пешком, с болью в сердце: калабрийцы очень привязаны к родным местам. В 1962 году бегство продолжалось. Все новые и новые жители решались оставить нищенское ремесло скотовода или пастуха, или же столяра. Ведь Серрастретта известна своим производством стульев.
В 60-е годы на севере полуострова началось «экономическое чудо», и те, кто еще покидал Серрастретту, не уходили больше пешком. Допотопная автострада соединяла теперь деревню с Катанзаро. Но вокзал располагался в пяти километрах, и, чтобы подняться к высоким домам, которые издалека сливались со скалами, нужно было пройти каменистый путь, местами переходивший в свое природное состояние. Обочины заросли кустарником, и каждый год сильные сезонные дожди размывали их все больше. От этого дождя, который льет и сегодня, красивая молодая женщина укрывается в лимузине. Она видит слезы изгнанников. Ведь лишь немногие из тех, кто отправляется искать свое счастье в огромном мире, находит его. Еще меньше тех, кто возвращается разделить свое тяжко заработанное благосостояние со стариками, которые ждут, одев свои дома в траур, и с детьми, которые бегают по улочкам.
На площади, перед собравшимися жителями деревни, ждет маленький старичок восьмидесяти пяти лет. Худой, высохший, сгорбленный, но с сердцем, полным гордости. Наконец, роскошный автомобиль останавливается. Красивая брюнетка выходит наружу. Пальто распахнуто, она покачивает прекрасной фигурой, соблазнительными бедрами. У нее резкие черты лица, гордая осанка. В ней есть нечто благородное и первозданное. Прямой нос античных статуй, миндалевидные глаза и густые брови местных девушек. Добавьте сюда чувственность цыганки- странницы, очарование уроженки здешних мест и чары Востока. Ее иссиня-черные волосы падают на округлые плечи. Она держится очень прямо и улыбается, показывая ровные, ослепительные зубы. От нее исходит солнечное сияние. Даже дождь почти перестает идти. Да, это она...
Собравшись на деревенской площади, обитатели Серрастретты с восхищением смотрят на это изумительное создание. И ведь это здешняя девушка! Притом Эудженио Джильотти, маленький старичок, сжимает ее в объятиях! Дедушка гостьи был его родным братом. Он живет в доме, соседнем с тем, где родился ее дедушка, и откуда он однажды ушел с узлом на плече. Вот он уже объясняет своей внучатой племяннице, как стремился с ней встретиться. Со слезами на глазах она узнает густую шевелюру всех Джильотти, выбеленную временем. Он сжимает ее ухоженные руки с ногтями, покрытыми красным лаком, в своих волосатых руках крестьянина. Он замечает, что она выше его на голову – она, которая не так уж высока...
Жители деревни толкаются, пихаются. Дети влезают на плечи, протягивают руки, чтобы лучше видеть. Балконы переполнены народом, как во время процессии Святой девы. Люди пока не решаются прикоснуться к гостье: она прибыла издалека, ведь на самом деле ни она, ни ее родители никогда не бывали в этом краю... Но в застенчивых и смелых взглядах, которые она бросает вокруг себя, в благородных поворотах головы, в этом лице, похожем на трагическую маску, которая все же улыбается, люди узнают гордость, свойственную Джильотти. «Она достойна своего имени!», восклицает кто-то. Ведь «Джильотти» означает «маленькие лилии».
Женщины рассматривают героиню со смесью зависти и осуждения. Светлое шерстяное пальто, шейный платок, талия обхвачена широкими юбками. Ноги обуты в туфли на каблуках немыслимой высоты, купленные по бешеной цене в бутике Рима или Милана. Грудь свободно дышит в декольте, которое здесь, на крайнем Юге, кажется оскорблением добродетели. Не говоря уже об этих чересчур вольных прядях волос, которые не возьмет ни одна застежка! И этот макияж!
Hai visto? «Ты видела?», вздыхает одна девчонка, толкая другую под локоть.
Черная извилистая линия толщиной в несколько миллиметров, подчеркивая взгляд лани, поднимается к внешнему уголку глаза, как будто продолжает бровь. Макияж оттеняет у этой египетской итальянки принадлежность к земле фараонов.
А рот! Ярко-красный, подведенный, блестящий, это рот Джильды, роковой женщины-вамп в узком платье, пожирательницы сердец в длинных перчатках. Это Рита Хейуорт с ее латиноамериканским шармом, чьей дублершей была Далида, когда делала первые шаги в кино.
«Эти oriundi – итальянцы иностранного происхождения – они здешние и нездешние», шепчет женщина в черном платке. «Рядом с ними мы чувствуем себя немного жалкими».
Но не все придерживаются такого мнения. Вот господин мэр – лысый человечек с тонкими усами, чья трехцветная перевязь опоясывает внушительное брюшко. Он безмятежно улыбается под своим большим черным зонтом. Долгие месяцы он атаковал Далиду пригласительными письмами. Он умолял ее приехать, чтобы он мог назвать ее почетной гражданкой города. Слушая, как по телевидению превозносят ее калабрийское происхождение, он узнал, что эта новая звезда песни на самом деле носила имя Джильотти.
«Джильотти, их в Серрастретте хватает. И если эта Иоланда, это было бы...»
На следующий день мэр перевернул вверх дном весь повседневный труд работников архива.
«Мы немедленно должны провести исследование, чтобы другая коммуна не похитила у нас Далиду. До сих пор мы были известны лишь благодаря стульям, а теперь получим еще и звезду с международной славой».
В темной каморке, где свалены в пыли личные дела, все было разворошено. В конце концов нашлось доказательство, что прекрасная певица была племянницей старого Эудженио. Тут же была ревниво приклеена карточка, где имя Далиды вписали красным цветом. Архивные служащие нарисовали красивое генеалогическое древо, восходящее к третьему поколению, и послали его певице. Она узнала тогда многое, на что прежде не обращала внимания, и была очень растрогана. Ей сказали, что теперь она может покончить с наговорами итальянской прессы:
«Далида, macchè italiana (какая она итальянка)! Она не принадлежит ни к одной нашей семье! Она покинула Египет только для того, чтобы поселиться во Франции!»
Во время одной телепередачи она вынуждена была помахать перед носом зрителей своим итальянским паспортом, который ей выдало консульство Каира. Вот почему было разумно решено, что она должна начать свое турне с Серрастретты.
Ей достаточно просто показаться в этой стране, чтобы ее там приняли. Певцы, известные во всем мире, почти все итальянцы, и местная пресса чванится этим: Фрэнк Синатра, Ив Монтан, Вик Дамон, Конни Франсис, Франки Авалон, Катерина Валенте...
«Наша Далида – это другое дело!»
В самом деле, она не только поет, она еще и королева красоты! В Каире она была мисс Египет!
Такой прославленной женщины Серрастретта еще не видела. Кроме Мадонны во время процессий.
«Как подумаешь, что ее первая песня называлась «Мадонна» - разве это не знак, а?», восклицает женщина в толпе.
И вот, чтобы достойно ее встретить, снова соорудили триумфальную арку из зелени, впервые открытую по случаю прибытия статуи Святой девы... Когда Далида в свой черед проходит под ней, она не представляет себе, каких трудов стоило украсить ее в этом краю, где так мало листьев...
Внезапно крики «браво» и восклицания утихают. Мэр готовится произнести свою речь:
«Ваш неизменный триумф, - говорит он дрожащим голосом, наполняет нас глубокой радостью. В Калабрии или в Италии нет такого уголка, где бы ни говорили о вас, где ни напевали бы песен великой певицы, Далиды Калабрийской».
Никогда у профессора Манкузо не было повода рассыпаться такими цветами риторики. Захваченный своим волнением, он, кажется, хочет внушить: если о Далиде еще и не пишут в школьных учебниках, это вполне может случиться... Все это вызывает определенные усмешки местных журналистов...
Речь окончена, и толпа, не сдерживаясь больше, бросается вперед. Почти все находят у себя линию родства с героиней дня. Люди хотят потрогать ее платье, ее волосы; сказать ей пару слов, насладиться ее улыбкой. Амбициозная мать толкает вперед двухлетнюю девчушку. Она выглядит напуганной в своем белом накрахмаленном платье, ее волосы украшены огромным бантом. Мама назвала ее Далида: магическое имя станет воротами в прекрасное будущее... Но в эту минуту взволнованная девочка, которую заставили выучить песню, теряет голос...
Все восхищены естественностью Далиды, чувствительностью, которую она не пытается скрывать. Как ребенок, встречающий свое первое Рождество, она не перестает улыбаться. Во время банкета она демонстрирует отменный аппетит, а затем без колебаний идет танцевать тарантеллу вместе с местной фольклорной группой. Не согласится ли она к тому же опекать футбольную команду, не даст ли она денег для сирот? И она охотно отвечает на все вопросы, даже на те, которые связаны с ее замужеством.
Как правило, эмигранты возвращаются на родину, чтобы вступить в брак. Пока Далида не вышла замуж, местные парни стали мечтать об этом тоже. И когда кто-то из них забывал поухаживать за девчонками, они насмехались над ним.
«Воображаешь, что женишься на Далиде?»
«Далида. Мой брат, ты напишешь мои мемуары» - Катрин Риуа
(перевод с французского языка Ирины Лиминг)
Выражаем благодарность Helene и сайту Dalida-Legenda.com за предоставленные материалы.
Предисловие Орландо
Эта книга – не биография Далиды : это жизнь Далиды , рассказанная мной, ее братом . Далида сказала мне : « Ты напишешь мои мемуары ». Все, что вы найдете в этой книге , я рассказал по желанию Далиды .
Семь лет я хранил все документы , все записи , блокноты , газеты и письма, оставленные моей сестрой , в запечатанных конвертах , в сейфе . Через семь лет , найдя нужного мне человека в Катрин Риуа , я открыл сейф и конверты , я рассказал все то , что Далида мне доверила , и что я знал , начиная от наших предков и заканчивая ее уходом . Жизнь моей сестры была настолько богатой , что люди должны ее узнать . Я не имею права хранить это все для себя . Я должен был дать другим возможность узнать ее такой , какой она была на самом деле , под своими стразами .
Далида прожила несколько жизней в течение одной - единственной . Каждый эпизод ее биографии представляет собой целую жизнь для простых смертных . Ей выпала удача – и трудность – поскольку она взяла себе все жизни сразу . Этот рассказ освещает истинную натуру женщины , которая всегда отдавала себя без остатка . Далида много размышляла и анализировала , она и себя рассматривала как объект исследования . Весь этот труд призван осветить путь для других и служить примером .
Далида говорила : « Мемуары – это история жизни , а жизнь не может быть полной , пока ты ее не покидаешь ». А еще она говорила , шутя : « У меня памяти нет , но у моего брата она имеется на двоих . Он напишет мои мемуары , потому что он мой двойник . Он проделал такой же путь и знает меня так же хорошо , как я сама .»
Если я не сразу опубликовал эту книгу , то потому , что хотел выждать необходимое время , когда не останется ни страдания , ни сожаления . Я хотел быть уверенным , что не предам мою сестру . Я был ее свидетелем , ее зеркалом . Подобно промокашке , я впитывал все .
Начиная с возраста двух или трех лет труд Далиды , ее репертуар и ее жизнь были подготовкой ухода . Она постоянно работала над тем, чтобы вписать свое имя в вечность . Она не могла идти против своей судьбы ; напротив , она помогла ей свершиться . Она была живой легендой , а сегодня она стала мифом . Я надеюсь , что остался достойным ее доверия .
ОРЛАНДО