После того как президент США Джозеф Байден сказал о российском лидере то, что сказал, а российский посол в Великобритании Андрей Келин заявил, что отношения между двумя странами «практически мертвы», впору задуматься: а как на Западе, в первую очередь в США, воспринимают зарубежных лидеров, на основе какой информации делается внешнеполитический анализ, определяются дипломатические цели и задачи?
На протяжении более 20 лет отношения между Россией и Западом неуклонно деградировали до нынешнего полнейшего упадка. И смена хозяев Белого дома никак не влияла на эту тенденцию – как начался этот процесс при демократе Клинтоне, так продолжался при республиканце Буше, демократе Обаме, республиканце Трампе, а теперь усугубляется при демократе Байдене, дойдя до вызова из Вашингтона российского посла для консультаций.
Отношение Запада к Востоку всегда было противоречивым. С одной стороны, уделялось большое внимание личности правителя, с другой – особенности истории и внутренней политики игнорировались. Так, в 70-е гг. США не смогли воспользоваться разрядкой и благоприятным отношением Леонида Брежнева к Западу и вместо поощрения Кремля к дальнейшему сотрудничеству занялись его травлей за «нарушения прав человека». Примерно так же развивалась история и в 90-е, и в последующие годы. Запад получил не только то, что хотел, но и то, о чем боялся и думать, – не просто окончание холодной войны, но и развал восточного блока. Да что блока – развал самого СССР. И если Китаю Америка оказывала максимальное содействие, не жалела денег на инвестиции, развивала торговлю, несмотря на сохранение власти компартии, то России, исполнявшей самые смелые мечтания Запада, вставлялись палки в колеса практически с самого начала 90-х. Достаточно вспомнить историю первой чеченской войны – какой нажим был оказан на Москву за попытку подавить вооруженный сепаратистский мятеж. При том что подавление сербских сепаратистов в Боснии и Хорватии в те же годы всячески приветствовалось и поддерживалось, равно как и на Украине в 2014 г.
Россия даже в 90-е гг. – разоренная, нищая, обессиленная – все равно воспринималась как империалистическая хищница, которую необходимо дополнительно ослабить. Как многократно подчеркивал Александр Солженицын, для Америки не было принципиальной разницы между Россией до и после 1917 г. И та и другая – «империя царей» и «большевистская империя» – казались ей враждебными и чуждыми.
Другой вопрос, что до 1917 г. в Вашингтоне никому бы и в голову не пришло учить Россию, ставить отношения с ней в зависимость от ее соответствия европейским или американским стандартам. Ни один президент не мог позволить себе назвать царя, например, палачом. Россия была просто другая – чем-то вроде Китая или Индии, только христианской. Сегодня же «иные» подлежат «исправлению».
Отбор в высшую лигу американской политики исторически устроен так, что отбираются не лучшие, а скорее удобные для работы с внутренней аудиторией. Для глав Белого дома внешняя политика – это продолжение арканзасской или миссурийской. Как о них писал американский историк Деннис Данн в книге «Между Рузвельтом и Сталиным. Американские послы в Москве», «...ценили хорошую политическую рекламу и работали со средствами массовой информации. Обыкновенно они сторонились интеллектуалов, не доверяли специалистам и не имели общего плана действий <...> для них американская внешняя политика была проста: поддерживать демократии или зачаточные демократии, даже если они в настоящий момент представляют собой безжалостные диктатуры, и противостоять империалистическим или зарождающимся империалистическим государствам, даже если у них имеются демократические или представительные институты». Посол в Москве Джозеф Дэвис – главный информант Рузвельта – «к американским специалистам по советской России <...> относился как к мальчишкам», пишет Данн. Как видим, за 80 лет мало что изменилось.
Представления Вильсона о Ленине, Рузвельта о Сталине, Эйзенхауэра о Хрущеве, Никсона о Брежневе, Рейгана о Горбачеве, Клинтона о Ельцине были порой весьма фантастическими, в лучшем случае – просто дилетантскими, поскольку формировались не экспертами-международниками, а на основе клише внутренней американской политики. Блестящий историк Марк Мойар показал, как такой подход привел к катастрофе вьетнамской войны. В 90-е гг. на Балканах ситуация повторилась. Байден, тогда сенатор, заявил на встрече президенту Сербии Слободану Милошевичу: «Я думаю, вы чертов военный преступник и вас будут за это судить». При этом сенатор еще накануне ничего не знал ни о Хорватии, ни о Сербии с Боснией, но, раз определившись с врагами, он начал махать шашкой. Главное в дипломатии Белого дома – найти «плохих» и «хороших» парней и продавать эту дихотомию рядовым американцам, ничуть не более информированным.
Сегодня внутренняя политика США – черно-белая, с понятными героями и злодеями (вроде Трампа). Поэтому и во внешней политике, куда она транслируется, ожидать изменений не приходится. Госдеп не будет видеть не то что 50 оттенков серого, он вообще не будет различать полутонов.
Максим Артемьев, историк, журналист, автор книги «Как работает Америка»
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Подписывайтесь на канал «Ведомости»