Фрэнк пришел с работы раньше обычного.
- Дорогая, я дома! - крикнул он с порога.
Навстречу к нему вышла Соня. Короткий халатик, влажные волосы. Она совсем недавно вышла с душа. Фрэнк обнял ее и поцеловал. Как же она пахла... Он впитывал этот запах каждой клеточкой кожи.
- Все хорошо? Ты сегодня рано. - спросила Соня.
- У нас всегда все хорошо. Ты что-то готовишь? - Фрэнк заглянул на кухню.
- Только закончила жарить блинчики. Будешь? - ответила Соня и попыталась вырваться из объятий. Но это у нее не получилось.
- Подождут твои блинчики. - ответил Фрэнк и подхватил хрупкую девушку на руки.
Снизу хлопнула дверь и прозвучал веселый детский голос:
- Мам, пап, я дома!
- Это Мэгги вернулась из школы. Почему так рано? - удивилась Соня. Вскочив с кровати, накинула халатик и выпорхнула из комнаты...
Он снова остался один. Ему хотелось кричать, но вместо криков с губ срывался сдавленный хрип.
- Соня... Сонечка... Вернись...
Открыв глаза в больничной палате, Фрэнк с трудом вспомнил что с ним было. Сон был так прекрасен, что ему не хотелось просыпаться, она бы обязательно вернулась. Во снах она всегда возвращалась... Фрэнк нехотя открыл глаза. Потолок. Белые стены. Тумбочка возле кровати. А на ней... Осколки розового стекла... Все еще сон... Но почему она так долго? Почему не возвращается? Фрэнк встал с кровати. Запах... Разве во снах бывает запах?.. Схватил, локтем распахнул дверь...
В коридоре на скамейке сидела та, которая была с ним все это время. В его сердце. В мечтах.
- Фрэнки...
Он упал перед ней на колени, уткнулся носом в её руки, и ощущая её бесконечные поцелуи, наконец, впервые за долгие годы, больше не хотел пить. Все, что ему хотелось - жить, жить как можно дольше, но теперь уже только рядом с ней, не отпуская, не выпуская из рук, не отходя ни на шаг. Он сидел перед ней, исхудавший, больной, в больничном халате, но не было в мире счастливее их двоих.
Решив, что поиски работы только усложняют жизнь Фрэнка, Соня взяла его за руку и отвела в мастерскую. Фрэнк, коснувшись дрожащими руками, своих инструментов, повернулся к Соне, провел пальцами по ее щеке, как тогда, убирая локон с лица, и хотел произнести ее имя, как тогда, в Лос-Сантосе, но она не дала ему договорить. Ее губы были сладкими, теплыми, мягкими, нежными, она прикасалась к его губам, гладила руками его щеки, цеплялась за шею, и еще с полчаса они не могли оторваться друг от друга.
Наконец, Соня все же отпустила его, позволив заняться привычными вещами. Она стояла, оперевшись на стену мастерской, и наблюдала с восхищением и любовью, как он разговаривает с клиентом, открывает капот, привычно лезет внутрь, ковыряется там, а потом уже вылезает - совсем как там, грязный, в масле, в пыли, но такой довольный, родной, любимый. Соня не пожалела ни разу о потраченных деньгах на эту мастерскую. Это теперь их общее дело, их единственная страсть помимо друг друга.
Забежав в мастерскую, Соня скинула рабочую куртку, оставшись в своем любимом красном топике и коротких шортах.
- Бесплатная мойка!
Фрэнк, было, нахмурился, но глядя как его рыжая лиса прыгает на цыпочках вокруг огромного грузовика, чтобы хоть чуть чуть сполоснуть его от грязи, не смог злиться и расхохотался. Соня, разумеется недовольная, с хитрым видом прижала струю воды пальцем, и с воплем "Сдавайся" направила шланг на него...
Из шланга текла тонкая струйка воды, за воротами был ярко оранжевый закат, а на фоне заходящего солнца двое мокрых, но счастливых людей, стояли в обнимку. Так они писали новые страницы их общей книги.
