«Я взываю к разуму мужчин и прошу их внимания во имя своего пола. Я умоляю их освободить своих подруг, сделать их своими помощницами. О, если бы мужчины великодушно разорвали наши оковы и получили бы спутника по жизни вместо рабской покорности! Мы бы стали для мужчин более исполнительными дочерьми, любящими сестрами, верными женами и разумными матерями, мы бы стали лучшими гражданами своих стран».
Эти слова Мэри Уоллстонкрафт громко и настойчиво прозвучали в 1792 году в Англии, навеянные революционной Францией. Мэри по праву считается одной из самых влиятельных женщин философов конца XVIII века. Ее эссе «В защиту прав женщин», этот настоящий манифест свободы, всколыхнул литературные и политические круги Европы. Но далее пришло забвение почти на столетие...
Мэри была не только философом, она была матерью внебрачного ребенка. Для Англии, медленно погружавшейся в ханжество, это было непростительно. Лишь в конце XIX века суфражистки извлекли наследие Мэри Уоллстонкрафт из реки забвения и провозгласили ее предвестницей движения за права женщин.
Семья, где появилась на свет Мэри Уоллстонкрафт, была обычной для того времени. Отца, жестокого главу семейства в наше время назвали бы абьюзером. Гоняясь за остатками семейного наследства, он перевозил семью из города в город, каждый раз стараясь поселиться поближе к пабу. Спокойный в обычной жизни, он превращался в животное после первого стакана спиртного. По ночам он оскорблял и насиловал жену, нимало не заботясь о том, что домашние становились невольными слушателями. Дневные часы также не всегда проходили в семейных радостях. Девочка отчаянно защищала себя и мать от жестокого отца и не менее жестокого старшего брата. Но вместо благодарности получала за это порицание матери.
По иронии судьбы, главные качества своего характера, как напористость, равнодушие к условностям и желание во всем идти своей дорогой, Мэри унаследует именно от жестокого отца, а не от тихой, безвольной матери.
Маленькая Мэри не могла дождаться, когда сможет отправиться в школу. Но, попав туда, она обнаружила, что образование для девочек ограничено вышиванием, рецептами блюд и простейшей математикой, чтобы подсчитать сдачу за покупки. Лишние знания, по понятиям того просвещенного века, женщине только вредили. Старший брат Мэри изучал в школе историю, математику, географию и латынь.
Но судьба благоволила маленькой мятежнице, Мэри подружилась с одноклассницей Джейн Арден, чей отец преподавал в мужских классах и обучал дочь тем же знаниям. Дружба с Джейн стала настоящим подарком для Мэри. Джон поддерживал интересы дочери и ее подруги, давал им книги из библиотеки и возможность поглазеть в телескоп на звездное небо...
Другой подругой Мэри стала Фэнни Блад. Ее отец тоже был пьяницей и игроком, но отличался более покладистым нравом, чем отец Мэри. Содержать семью он был не в состоянии, а обеспечивала всех молоденькая Фэнни, талантливая художница-иллюстратор. Джейн Арден научила Мэри «видеть в неудачах благословение». А Фэнни показала, что женщина может быть финансово независимой от тирании мужчин.
Чем дальше, тем более самостоятельной, по тем временам возмутительно самостоятельной, становилась Мэри. Она устала от семьи, от ее подавляющей атмосферы, и уехала в Лондон, где стала пробовать себя к качестве переводчицы и писательницы. Не без помощи нового друга, либерального издателя Джозефa Джонсонa...
Джозеф Джонсон стал для Мэри вторым отцом. Он выступил ее поручителем и помог ей снять в Лондоне жилье. Зная, что ей не хватает денег, он приглашал ее обедать в кругу его семьи. Он же постоянно подбрасывал ей идеи новых литературных заработков и настоятельно требовал от нее более глубокого изучения французского и немецкого языков.
Мэри почти упивалась своей независимостью. Ее свободолюбие проявлялось во всем, даже в выборе одежды. Она одевалась с нарочитой простотой и отказывалась от сложных причесок. Немного укороченные волосы свободно рассыпались у нее по плечам...
Первый автобиографичный роман «Мэри» был опубликован в издательстве Джозефа Джонсона в 1788 году. Теперь Мэри Уоллстонкрафт могла считать себя профессиональным писателем. «Я первая из нового рода», – гордо заявляла она. Конечно, ее уверенность была преувеличением. В Англии насчитывалось немало писательниц, включая Фанни Берни и Анну-Летицию Барбо, также Элизабет Инчбальд, прославившуюся романами и пьесами. А совсем скоро их затмит дочь сельского священника, блистательная Джейн Остен…
Мэри искала свое место в художественной литературе, но прославили ее дерзкие философские трактаты.
В 1790 году Мэри издает «Защиту прав человека», где нападает на критиков Французской революции. А два года спустя выйдет ее скандальный трактат «Защита прав женщины». Не исключено, что он был навеян великой француженкой Олимпией де Гуж и, особенно ее знаменитыми словами: "Если женщина может всходить на эшафот, она имеет право всходить и на трибуну"...
Современники Мэри считали «права женщин» такой же абсурдной вещью как «права животных», даже более абсурдной. Первые законы, защищающие лошадей и собак от насилия, появились на двадцать лет раньше актов, защищающих женщин. В конце XVIII века во Франции бушевала революция, провозглашая свободу и равенство. Штаты боролись за отмену рабства, смельчаки бросали вызов религии. Большинство из этих бунтарей были мужчины и мало кто из них задумывался о правах женщин...
Как второй отец Мэри, Джозеф Джонсон, ни ценил свою талантливую протеже, он не мог одобрить ее интерес к Генри Фюсли. Мэри познакомилась с этим художником на одном из обедов Джонсона, но издатель и предположить не мог, что их дружба зайдет так далеко! Швейцарец по происхождению, Генри Фюсли эмигрировал в Англию, где продолжил заниматься живописью. Как и всякий творец, личностью он был неординарной. Он не только иллюстрировал Шекспира, но и рисовал порнографические скетчи.
Еще больше поражали картины Фюсли – мрачные, полные жутких тварей, появившихся на холсте, возможно, из ночных кошмаров художника. Пока англичане с трудом принимали его стиль, Фюсли громил современное искусство. Уильям Годвин, будущий муж Мэри, сказал о нем: «Подобно другим талантам с острым умом, он ненавидел заурядность. Но и талантливых людей ненавидел не меньше, ибо не терпел братьев подле своего трона»
Фюсли считал себя гением, и Мэри Уоллстонкрафт немало не сомневалась в этом. «Я восхищаюсь этим художником и люблю этого мужчину», – говорила она. Фюсли держался с Мэри на равных, но не выказывал к ней ни малейшего романтического интереса. Мери хотела большего, но от бурного, воображаемого в мечтах романа с Фюсли, ее отвлекли события во Франции.
Начало Великой Французской революции жестко раскололо английское общество. В гостиных Лондона гремели словестные дуэли. Либералы, как Чарльз Фокс и проповедник Ричард Прайс, горячо поддержали революцию. В своих горячих проповедях Прайс подчеркивал, что король всего лишь слуга своего народа, а величие короля – это величие народа. Подобные речи до зубовного скрежета возмущали консерваторов. Оплотом их выступил философ Эдмунд Берк.
В своем эссе «Размышления о революции во Франции» (1790), Берк предрекал революции мрачное будущее, предсказывал, что она захлебнется в крови. Не будем отрицать, дорогие читатели, что он не был далек от истины в этом факте. Защищая традиционные британские ценности, как веру в Бога, уважение к монархии, галантность к дамам, он осуждал ненависть к Марии Антуанетте, по своему своеобразно: «Король всего лишь человек, а королева не более чем женщина. Женщина – не более, чем животное, а животные не относятся к существам высшего порядка. Уважение к женщине и подход к поступкам, как к равным нашим, должны рассматриваться, как вздор. Даже, если это и романтический вздор".
Мэри Уоллстонкрафт разделяла взгляды своих друзей-радикалой. Она восхищалась революционерами, но ее начинали смущать слухи о творимых ими жестокостях, которые доходили до Лондона. Через несколько недель после выхода «Размышлений» Берка, Мэри представила публике свое эссе «Защита прав человека». В пику Берку она не только осудила монархию и привилегии аристократии, но и ядовито прошлась по берковскому отношению к женщинам.
Но своим эссе «Защита прав человека» Мэри не ограничилась. Односложно звучало его название, ведь по-английски слово men означает и «люди», и «мужчины». Мэри не хотела поднимать вопрос за права, как таковые. Молодая женщина, мать которой на смертном одре завещала ей слова: "Нужно терпеть, тогда все образуется", поднимала голос за права конкретно женщин. В 1792 году она пишет эссе, о котором я писала выше, которое принесет ей славу первой английской феминистки – «Защита прав женщин».
В эссе Мэри требовала для женщин равных с мужчинами прав, потребовала настойчиво, без заискивания, без реверансов, доказывая, что система, в которой один пол целиком и полностью зависит от другого, порочна по своей сути.
Эссе Мэри Уоллстонкрафт получило огромный резонанс в Британии, на Континенте и даже в Соединенных Штатах. Ею восторгались и ее поносили, называя "гиеной в юбке". Мэри купалась в лучах скандальной славы, но душа разрывалась от обиды и боли неразделенной любви. Обожаемый ею Генри Фюсли не смотрел на нее иначе, как на лучшего друга.
Мэри отправилась лечить душевные раны за границу, подальше от Генри Фюсли. Ее мятежная душа стремилась во Францию, где революция уже шла уже полным ходом...
***Друзья, продолжение истории жизни Мэри Уоллстонкрафт в следующем выпуске.