Memento mori — как всего одна деталь может превратить едкий обличительный памфлет в возвышающую историю страдающего человека.
На замечательно уютной, камерной и стильной Сретенской сцене Театра Маяковского вот уже почти шесть лет (премьера состоялась 25 апреля 2015 года) играют чудесный спектакль «Маэстро» по роману Карела Чапека «Жизнь и творчество композитора Фолтына». Если вы ещё не успели его посмотреть, настоятельно рекомендую — получите большое эстетическое и интеллектуальное удовольствие.
Эстетическое — от того, с каким вкусом оформлена сцена, в какие изысканные костюмы одеты герои, как мастерски ведётся спектакль (свет, звук, эффекты — всё вовремя и с нужной интенсивностью) и насколько отточены каждая мизансцена, каждое танцевальное движение, каждый монолог или песенный фрагмент.
А интеллектуальное — от того, каким образом решена постановка режиссёром Юрием Иоффе и автором инсценировки Александром Шавриным.
Дело в том, что Чапек не успел закончить своё последнее произведение, и мы лишь со слов его вдовы знаем, каким задумывался финал. Главный герой, бездарный композитор Бэда Фолтын — плагиатор, всю жизнь нагло паразитирующий на чужом таланте, и альфонс, бессовестно прожигающий состояние самозабвенно влюблённой в него жены, — получает, наконец, заслуженное наказание. Обманутые им молодые музыканты и поэты во главе с авторитетным критиком устаивают шуточную постановку главного детища Бэды — оперы «Юдифь и Олоферн», во время которой разоблачают все его мерзости и высмеивают глупость и самонадеянность. В результате ничего не подозревавший автор сходит с ума.
Иоффе придумывает для своего спектакля иной финал: главный герой умирает. От разрыва сердца. Прямо на сцене. Как мечтает (по крайней мере, так говорят) каждый артист.
И история из анекдота немедленно превращается в драму. Фарс становится высокой трагедией.
Именно высокой. Настаиваю на этом слове. Потому что ты вдруг совершенно иначе начинаешь смотреть на заглавного персонажа, блестяще сыгранного Виталием Ленским. Вдруг вспоминаешь его временами искажённое страданием лицо, поначалу показавшееся тебе неуместным, и скорченное в защитной позе тело, прежде выглядевшее притворством.
Вдруг понимаешь, зачем рассказ нужно было начинать настолько издалека — аж со школьной скамьи. Чапек, как истинный писатель, при всей своей ненависти к плагиаторам, ворам, жиголо и прочей самодовольной нечисти, не мог умолчать о главном: как ими становятся. А становятся ими часто в результате детских травм, подростковой уязвимости и неудачного первого сексуального опыта (есть в спектакле и такая сцена).
При этом обманутые поэты — друзья Бэды, его женщины и талантливые коллеги-музыканты, которым ты в начале искренне сопереживал, вдруг превращаются в твоём сознании в жалких бездельников, сумасбродных ревнивцев, развратных эротоманок, глупых гусынь, мелких негодяев и бесчувственных мучителей. Моцарты становятся злодеями и губят Сальери.
В итоге, благодаря только одной детали, придуманной режиссёром, — напоминанию о том, насколько хрупка человеческая жизнь и насколько ранимо сердце каждого из нас, а художника в особенности, — зритель, не меняя своё отношение к главному герою, не оправдывая его поступки, тем не менее начинает лучше его понимать и испытывать сострадание.
Сострадание... Это ли не признак высокой трагедии?
— Я задумывал спектакль о боли бездарности, — рассказал Юрий Иоффе. — Уверен, эту боль хоть раз в жизни испытывали 90 процентов сидящих в зале людей.
Полагаю, наверняка. И они, вслед за Бэдой, несомненно задавали себе те же вопросы. Как жить с этой болью? Смириться? Заняться тем, что не будет напоминать тебе о мечте? Или бороться? Верить в своё предназначение? Добиваться признания? Но все ли средства для этого хороши?
А может, ты сам не там ищешь? Не о том мечтаешь? И твой талант совсем в другом? Но как это распознать? А распознав, не оказаться в плену стереотипов?
Бэда — с его звериным чутьём, необъятной харизмой и неистребимым жизнелюбием — мог бы стать гениальным продюсером. Почему же не захотел? Искренне заблуждался? Или дело всё же в тщеславии?..
Хорошо, когда произведение отвечает на какие-то волнующие тебя вопросы. Но ещё лучше, по-моему, когда после него этих вопросов становится ещё больше.
Вероника Милославская
Фото автора и с официального сайта Московского академического театра им. Вл. Маяковского