Глава 27. Разочарование и осознание
Спешили стрелки повсеместно
Год уходящий завершить.
Я торопился сладко жить,
А лучше б медленно, но честно.
До слёз невидимые кошки
В моей душе скреблись когтями.
Старик шептал: - Что ж, с голубями
Поделим утром эти крошки.
Он, добротой безмерно детской
Вдруг в сердце чёрствое проник.
Как ангел он в судьбе возник
В моей без искренности светской.
Худой старик за вечер зябкий,
В свою костлявую ладошку
Сметая робко хлеба крошки,
Был на блага ничуть не падкий.
За жизнь свою не горевал,
Но беспокоился за пташек,
За всяких маленьких букашек,
Что в жизни я не замечал.
И думал я: «А что бы было,
Коль в город этот не попал?»
Мой мир, увы, настолько мал,
Что мне казался в меру милым.
Ужели мир всецело пал,
Купаясь в гордости и славе?
Ужель о душах, крепче стали,
Я подсознательно мечтал?
Они черствеют ежедневно,
Живя в никчёмной суете,
Забыв навек о простоте,
В пыли несносной злободневной.
И эта пыль в глазах слезится.
И мир с тем кажется добрей,
Судьбы не трогая твоей,
Когда ты хлеб относишь птицам?
А этот дедушка несчастный,
Храня лишь опыт за душой
Вполне разумной головой,
Времён теченью неподвластный.