До рождения детей Наталья Подольская мечтала всем нравиться и хотела доказать, что она крутая певица. Она считает, что у «Евровидения» репутация конкурса фриков, и не понимает, зачем мы посылаем туда приличных людей. Об этом, а также об испытании родами, отсутствии у людей веры и отказе от прежнего имиджа она рассказала «Известиям».
— Ваш последний альбом «Плачь» сильно отличается от того, что вы пели раньше. Как оцениваете его успех у слушателей?
— Он на самом деле другой. Если раньше меня воспринимали исключительно как певицу лирических душевных композиций в длинном вечернем платье, под песни которой можно пострадать, поплакать, попереживать, то в новом альбоме всего две медленные композиции . Все остальные песни динамичные и быстрые, про уверенную, но в то же время ранимую женщину. Именно такая сейчас я сама: в моем возрасте, статусе замужней женщины и матери.
— С чем связана смена стиля?
— Непосредственно с личной жизнью. Большие перемены в себе я почувствовала, когда появился первый сын Тема. Я активно занялась спортом, и результаты мне нравятся. А когда женщине нравится ее отражение в зеркале, это придает ей уверенности в себе. Я вдруг обнаружила, что у меня неплохие ноги, захотелось носить мини, подчеркивать свою фигуру.
Мне кажется, что после рождения ребенка каждая женщина становится более уверенной, начинает по-другому смотреть на мир. Когда проходишь испытание родами, открываешь для себя нечто, что помогает лучше ориентироваться. Перестаешь обращать внимание на то, что подумают или скажут о тебе другие, по-другому относишься к мелочам, которые зависят не от тебя, угасает желание кому-то что-то доказать . Больше концентрируешься на себе, своей семье и своем ребенке.
— Что вам раньше хотелось доказать?
— Что я крутая певица, что у меня диапазон четыре октавы и я не просто так в шоу-бизнесе, не залетом …
— Как думаете, это желание всем нравиться — юношеская проблема или она всё же связана с неуверенностью в себе?
— Думаю, и так, и так. Но, как говорится, лучше себя недооценивать, чем переоценивать. У некоторых такие перегибы бывают, что им на мнение окружающих вообще параллельно: «Я такая крутая, мне на всех наплевать». Такое зазнайство и самолюбование не люблю.
— Вернемся к смене музыкального имиджа. Многие музыканты признаются, что как бы они ни мечтали исполнять что-то другое, не решаются это делать: нового слушателя можно и не приобрести, а преданных поклонников растерять. Не боитесь этого?
— Есть здесь рациональное зерно. Но я очень и очень от себя устала в творческом плане . Мне надоело, что я работаю с одними и теми же людьми, хоть и люблю мою команду. Всё зависит от характера исполнителя, мне кажется, что мы должны развиваться в том, чем занимаемся. Не считаю, что новыми песнями я растеряла прежних слушателей, но надеюсь, что приобретаю новых. Нахожусь в таком шикарном возрасте и волшебном моменте, когда еще молода и в то же время уже есть опыт. А опыт у меня такой, что давит на грудь. Мне больше не хочется делать то, что скажут, хочется действовать самой. И сейчас для этого лучший момент.
— Вы упомянули про диапазон в четыре октавы, но в альбоме «Плачь» вы его почти не раскрываете, редко берете ноты, от которых мурашки по коже…
— Редко, но они же всё равно есть. Понимаете, в шоу-бизнесе я появилась в 2004 году благодаря «Фабрике звезд». Тогда только начала отходить фонограмма, и мы, «фабриканты», стали новым дыханием в плане живого исполнения. Мы показали, что важнее как раз голос и владение им, а не ноги. Именно на «Фабрике звезд» появилась «Поздно» — моя песня с широкими певучими нотами, благодаря которой меня запомнили. Но потом стали выходить новые сезоны «Фабрики звезд», появился «Народный артист», затем «Голос». Возникла ситуация, в который все мы находимся сегодня: голосом уже совершенно никого не удивишь, не зацепишь .
— В музыке теперь ставка на эпатаж? Вас это расстраивает?
— Да, и сегодня уже никто не хочет думать под музыку. Все хотят только топать ножкой, хлопать ручкой. Это не плохо и не хорошо, просто сейчас вот так. Расстраивает меня многое, например повсеместный мат в песнях. Никогда этого не понимала и не пойму. Не считаю себя ханжой в этом смысле, ведь я сама не ругаюсь матом, — просто терпеть этого не могу, особенно публично.
Такое количество имен сейчас появляется, не успеваешь следить. Порой вообще непонятно, почему та или иная песня становится популярна, почему тот или иной человек вдруг так быстро завоевал многомиллионную аудиторию.
— Завидуете?
— Скажу так: стараюсь не сходить из-за этого с ума. Хотя признаюсь, что порой это бывает сложно: не гнаться за ними, не молодиться, не юниться . У меня есть свои плюсы — опыт, вокальные данные, бэкграунд. Я знаю, как важно оставаться собой, когда делаешь что-то долго. И если ты делаешь это хорошо, то всё равно откликаешься слушателям.
— Вы согласны с утверждением, что искусство маркетинга достигло таких высот, когда табуретку можно сделать звездой?
— Меня больше интересует, куда всё это приведет, чем обернется. Я отчетливо наблюдаю момент обесценивания искусства и таланта . В цене успешность, удачливость, хайп, тренд. Очень надеюсь, что в конце концов мы все вернемся к старой доброй песне, красивому голосу, который будет выведен в мелодию не компьютерной программой.
— У вас музыкальная семья и окружение. Вы обсуждаете то, что происходит в музыке?
— Когда собираемся со старшим поколением, обсуждаем, как было тогда. Петрович (Владимир Пресняков-старший, свекор Натальи Подольской. — «Известия») любит рассказывать истории, связанные с артистами, событиями, гастролями. Это всегда интересно слушать. Когда же мы собираемся с Никитой (Никита Пресняков, сын Владимира Преснякова-младшего и Кристины Орбакайте. — «Известия»), я порой даже не понимаю, о чем и о ком он говорит. Хлопаю глазами, а он очень любит удивленно спросить: «Ты что, не знаешь?» Приходится потом лезть в YouTube и слушать.
— Я заметила, что в отличие от многих коллег по цеху ваша семья ни разу не высказалась о том, как тяжело и сложно вам живется в период отсутствия концертов и гастролей. Почему промолчали?
— Мы не революционеры. Закрылись дома и никуда не выходили. Да, доходы упали, но и расходы тоже — словом, как и у всех. Мы просто пережидали бурю, помогали людям, с которыми работали, поддерживали их. Громкие заявления не в нашем духе, да их и без нас было полно.
Уверена, что деньги — это всего лишь средство. Сегодня их много, завтра меньше. Самое главное — делиться, помогать. Уверена: чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Я верю в Бога, и в этом смысле просто убеждена: чем больше делишься, чему Боженька нас учит, тем больше у тебя и будет — вот такой прагматизм с моей стороны.
— И все-таки у большинства было больше негатива к артистам, чем сочувствия. Ведь у них в отличие от обычных людей есть весомые накопления.
— Эта реакция меня неприятно удивила. Помимо популярных артистов есть еще и коллективы: музыканты, балет, администраторы, директора — куча людей. Если сам артист и сумел сделать какие-то накопления, то его коллектив вряд ли.
— В октябре прошлого года вы стали мамой второй раз. Когда планируете показать младшего сына Ваню?
— Пока мы не показываем, сын растет, быстро меняется. Но мы с Вовой родители-хвастушки, долго тянуть не будем. Когда подрастет настолько, что будет похожим на себя, обязательно откроемся.
— Ваня родился в самый разгар второй волны коронавируса. Вам было страшно?
— Было очень страшно заболеть перед родами, потому что в таком случае ребеночка забирают и не дают матери. Рождение малыша связано со всплеском женских гормонов, когда за себя не отвечаешь, поэтому приложить малыша к груди просто необходимо, иначе можно рехнуться.
— Как в вашем доме распределяются обязанности по дому? Вы из тех женщин, кто всё контролирует?
— Быт, конечно же, на мне, ну и на Володе тоже. Он, например, может самостоятельно застелить кровать, за что ему большое спасибо. Поменять воду в кулере — тоже не моя обязанность. Я люблю готовить и делаю это с удовольствием, но и помощницы по дому у нас тоже есть, это сильно облегчает мне жизнь.
Недавно я участвовала в одном социальном проекте, называется #ХорошоТамГдеЗаботятсяВместе. И поняла, что нам, женщинам, особенно русским, не нужно всё взваливать на себя, не нужно думать, что без нас никто ни с чем не справится. Многие считают, что если не проконтролировать, то всё рухнет. Это совершенно не так. Нужно делегировать полномочия — каждый отвечает за свою зону. У меня всегда был страх: если я выпаду из строя, что же будет с детьми? А теперь сама себе отвечаю: всё будет нормально, как-то справятся. Еще я поняла, что важно не делить обязанности поровну или не поровну, а просто быть друг у друга плечом. Сегодня это сделаешь ты, потому что у тебя есть время, а завтра он.
— Вы однажды сказали, как для вас важно, чтобы ребенок был приучен к вере. Также поделились мнением, что самая большая проблема нашего общества в том, что люди не работают над своей душой. Не кажется ли вам это странным, учитывая, как все нынче увлечены работой над собственной личностью?
— Личность одно, а душа — другое. Веру у нас в свое время уничтожали, искореняли. Даже нас с сестрой крестили в большом секрете — увозили в Смоленск. Родители нам тогда сказали, что мы на экскурсии, а батюшка — это экскурсовод, чтобы мы в садике ничего не сболтнули.
Мне очевидно, что наши люди не имеют привычки ходить в храм, не имеют привычки причастия — это первое. Второе: вера — это определенный труд, не только душевный, но и физический. Например, при подготовке к причастию: три дня поста, чтение определенных молитв, исповедь у батюшки.
— Вы участвовали в «Евровидении», следите за конкурсом сейчас? Как оцениваете наши результаты в последние годы?
— Если позволяет график, с удовольствием смотрю. Мне интересно, бывают такие крутые номера! Результаты порой удивляют: иногда соглашаюсь с ними, иногда совершенно непонятно, чем продиктован выбор.
— Ходили разговоры, что на «Евровидение» хотели отправить Моргенштерна. Как думаете, зря не отправили?
— Пусть бы ехал Моргенштерн, да ради бога! Я не против. У «Евровидения» репутация конкурса фриков. А мы постоянно хороших людей туда посылаем. Приличных . Зачем? Там как раз нужен эпатаж. Есть же поговорка «хлеба и зрелищ», это как раз про «Евровидение».
СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ»
Наталья Подольская окончила Белорусский институт правоведения и вокальное отделение Московского института современного искусства. В 2002 году приняла участие в фестивале «Славянский базар» в Витебске, а также в международном фестивале Universetalent Prague 2002, где победила в номинациях «Лучшая песня» и «Лучший певец». В 2004 году стала участницей проекта «Фабрика звезд 5». Выпустила три студийных альбома. Лауреат премий «Золотой граммофон» и «Песня года».