РАССКАЗЫ О БЕЛАРУСИ
Книга вторая
Глава первая
Раб
Довольно слов,
Распалась связь времен.
Явись же тот,
Кто их связать рожден.
По мотивам пьесы «Гамлет»
Сохраняя верность данному слову, я начинаю вторую книгу «Рассказы о Беларуси» с описания психологического портрета нашего исправника Аполлона Игнатьевича, погибшего при пожаре в его собственном доме. Моё желание отнюдь не вызвано расхожей привычкой обсуждать черты характера и привычки людей. Всё дело в том, что, не описав натуры Аполлона Игнатьевича, нам с вами будет не понять глубинных причин того масштабного конфликта,в том числе и межличностного, который уже через год охватит наши благословенные земли.
Родился Аполлон Игнатьевич в одном заштатном городишке, расположенном на просторах Российской империи. Родители его были из мещан. Отец Аполлона Игнатьевича нанимался в качестве плотника на строительство домов. Мать Аполлона Игнатьевича пополняла семейный бюджет стиркой чужого белья.
Когда Аполлону Игнатьевичу исполнилось четырнадцать лет, в их городишке остановился пехотный полк, следовавший неспешным маршем к месту плановых учений. Будучи изрядно привередлив в еде по причине слабого желудка, командир этого пехотного полка предложил матери Аполлона Игнатьевича немного денег, чтобы та готовила ему завтрак, обед и ужин из тех продуктов, которые полковой интендант закупал у местных лавочников. Чуть не доливая командиру полка супа и чуть не докладывая мяса, сметливая женщина всегда могла сэкономить кое-что для мужа и сына.
В один из дней, насытившись обедом, командир полка спросил у Аполлона Игнатьевича, какой ему видится его дальнейшая судьба. Аполлон Игнатьевич ответил, что в дальнейшем он хочет стать плотником, как его отец, и строить дома.
Выпив рюмку домашней настойки, командир полка не одобрил его выбора. Заявив, юному Аполлону, что здоровому парню надо не молотком махать, а тесаком или саблей. Рекрутского набора юноша может избежать по причине того, что он единственный сын у родителей, но, если юный Аполлон, достигнув призывного возраста, сам изъявит желание стать военным, то командир полка, пользуясь своими связями, готов будет ему в этом посодействовать. О гусарских и гвардейских полках речи идти не может, но рядовым в одном из линейных пехотных полков юноша может стать. На большее ему рассчитывать не стоит, так как он лишь два года посещал местную школу.
К службе в армии и к подчинению чужим приказам Аполлон Игнатьевич внутренне был уже готов. К этому приложил руку его отец, нещадно лупивший своего сына ремнем за любую провинность. В пылу гнева отец Аполлона мог бросить в своего сына молоток или рубанок.
Терпя боль и унижение, юный Аполлон втайне надеялся на то, что придет час, когда и он сам сможет наказывать других людей, нещадно ломая их волю к сопротивлению. Такую возможность человеку может предоставить либо церковь, либо армия. Но до наук, в том числе и до церковных, Аполлон Игнатьевич с самого раннего детства был не особо охоч. Скучно ему было листать книжные страницы, тайком поглядывая на школьное окно, за которым было все то, что способно приносить человеку радость и удовольствия.
Покидая город, командир полка оставил отцу Аполлона Игнатьевича адрес, по которому его можно будет найти, если его сын решит выбрать для себя армейскую стезю. Отец принял адрес с большой благодарностью, пообещав сделать все, что от него будет зависеть. Но, как мы помним, отец Аполлона Игнатьевича к тому сроку уже сделал большую часть своей родительской работы. Его сын успел впитать в своё сознание страх перед наказаниями и стремление угождать и быть зависимым от тех, кто имел право эти наказания применять.
Спустя шесть лет, отец Аполлона Игнатьевича написал письмо по тому адресу, который ему отставил командир пехотного полка. И через месяц ему пришел ответ. В своем ответе командир полка советовал будущему новобранцу лично обратиться к начальнику призывного пункта, сославшись при этом на него. Своё имя и звание командир полка указал в ответном письме.
Через шесть лет Аполлон Игнатьевич оказался в отряде под командованием майора Суворова, который в ночном бою разгромил конфедератов в литовском селе Столовичи. Тогда же он посоветовал писарю в десять увеличить потери врага. Благодаря его находчивости, майору Суворову было присвоено звание подполковника, а сам Аполлон Игнатьевич получил унтер-офицерский чин.
Мне остается добавить, что, несмотря на то, что любимой птицей Аполлона Игнатьевича был орел, орлиного в его натуре было мало. Орел убивает свою добычу сразу, не наслаждаясь своей властью над жертвой и не упиваясь её муками. Аполлон Игнатьевич скорее походил на кота, не спешащего убить мышь. Коту приятнее ощущать свою власть над теми, кто по разным причинам угодил в его когтистые лапы. Убив свою жертву, кот по понятным причинам лишается подобного удовольствия. Аполлон Игнатьевич не только плодил зависимых от его капризов людей, но и сам был от многого и многих зависим. В том числе и от вина, дарившего ему на короткое время отвагу и подобие духовной свободы. Был он зависим и от мнения своего начальства. Не зря же письмо губернатора, в котором тот фактически открещивался от нашего героя почти по всем служебным вопросам, стало отчасти причиной гибели Аполлона Игнатьевича. Не случись ему задохнуться в дыму, он непременно встретился бы лицом к лицу с людьми, для которых смерть предпочтительнее рабства. С теми людьми, кто помнил завет Творца о том, что не надо бояться тех, кто убивает тело, но душе повредить не может. О рабской зависти к таким людям мы поговорим позже.
Тело Аполлона Игнатьевича, как мы помним, почти полностью сгорело в огне. Невредимой оказалась лишь его правая кура от кисти до плеча, придавленная во время пожара тяжелым металлическим сейфом. Это рукой покойный крал, убивал, указывал направление. Возможно, эта рука и была сохранена пожаром в качестве назидания всем тем, кто, будучи рабом, ежечасно плодит себе подобных.
На момент смерти в 1774 году Аполлону Игнатьевичу было тридцать лет, а теперь мы перенесемся на двадцать лет вперед. И наш рассказ коснется событий 1794 года. Наши мальчишки превратились в мужчин, успевших испытать и радость, и горе. Насладиться радостями взаимной любви и испытать горечь любви отвергнутой.