От редактора:
Здесь я буду публиковать лучшее из документальной книги "Вира якорь!", автор которой - мой папа, Егоров Владимир Николаевич - штурман дальнего плавания, капитан-лейтенант запаса, в советское время ходивший на Кубу, в Индию, Африку, Сирию и многие другие страны, переживший такие приключения, по которым можно снимать блокбастеры, спасший за годы своей работы множество жизней и неоднократно спасавшийся сам.
Читтагонг. Часть 3
В Сантьяго все как обычно: жара, свалки горят вокруг города, грифы-падальщики стаями летают. Кубинские солдаты с автоматами ходят круглые сутки по причалу и по палубе на судне. Если увидят какие-нибудь пузыри на воде вблизи танкера, кидают в это место гранату и несколько очередей туда из автомата: защита от подводных диверсантов. Тогда это было необходимо.
Я первый раз на Кубу попал в 69-м году. Было это в Гаване. На одном из причалов порта стоял памятник: сваренные в виде абстрактной фигуры различные металлические части судна. Якорь, шестерни от двигателя, куски железа, иллюминаторы. Это то, что удалось собрать в радиусе двух километров после взрыва французского сухогруза, доставившего в Гавану оружие. Один трюм у них был полный взрывчатки. Предположительно кубинские контрреволюционеры устроили диверсию и взорвали судно. Экипаж весь погиб и много людей в порту. Мне тоже в те годы пришлось однажды возить на сухогрузе взрывчатку на Кубу. Полный первый трюм, больше тысячи тонн. Но выгружали уже не в Гаване, а в Мариеле, на военно-морской базе.
В городе Сантьяго делать нечего. Сплошная нищета и грязь. Но вот километрах в тридцати есть просто райское место — бухта Сибонэй. Полукруглый песчаный пляж, пальмы, в море стоит на сваях деревянная платформа для отдыха и ныряния, чистейшая вода и никакого народа. Кубинцы давали нам автобус и мы каждый день, кто был свободен, ездили туда развлекаться. Носились по пляжу наперегонки, ныряли и всячески дурачились. Дело было кажется в марте, вода градусов 25—26. Для кубинцев холодновато, а нам в самый раз.
Но море вокруг Кубы довольно опасное. Наш молодой моряк-практикант Белоусов решил покинуть песчаный пляж и поплавать в сторонке среди кораллов. В результате наступил ногой на морского ежа. Это такой шарик с длинными и ломкими колючками. После этого нога у него была вся в нарывах, долго ходить не мог. Судовой врач месяца полтора выковыривал ему эти колючки.
Местные кубинцы рассказали мне, что незадолго до нашего захода двое их молодых ребят ловили рыбу на спиннинги. Зашли в воду по пояс и закидывали на блесну. Один из них поймал на крючок барракуду. Это такая большая морская щука со множеством зубов и отвратительным характером. Так эта барракуда от обиды сама бросилась на них. Одному прямо в воде откусила голову. Второй весь покусанный смог сам выйти из воды, но умер на берегу от потери крови.
Акулы по сравнению с барракудой просто тупые караси. Мне раза три-четыре пришлось поплавать среди акул и ничего особенного не случилось. Одна только случайно задела меня боком по колену и при этом испугалась больше меня. Правда кожу на колене разодрала мне как теркой. Это было около порта Сафи в Марокко в 68-м году. У акул чешуи нет, а шкура покрыта мельчайшими зубчиками. В воде с ней лучше не соприкасаться, кожу сдирает как напильником. Но это так, к слову.
Другой наш моряк, моторист Вовк, поймал с борта на крючок небольшую акулу-катрана. Поднял его до лееров, взял правой рукой за леску у морды и перекинул через леерное ограждение на палубу. Так этот катран, вместо того, чтобы безропотно починиться судьбе, успел в воздухе в полете хвостовым шипом распороть Вовку руку от локтя до кисти. Пришлось зашивать. И рана очень долго не заживала. Вот-так поймал рыбку!
Недели две, пока шла выгрузка, мы мирно развлекались на кубинской природе. Настроение было праздничное. После окончания выгрузки мы полагали идти на Черное море в Новороссийск.
Но тут прозвучал первый зловещий стук судьбы в дверь...