Санька очнулась глубокой ночью. Полежала, прислушиваясь. Осторожно повернула голову, оглядела комнату. Чуть ущербная луна смотрела в окна и яркими квадратами устилала пол. В этих лунных квадратах, как на отдельных листах бумаги, лежали разбросанные подушки, кресло на боку, какие-то тряпки.
Санька поднялась. Покрывало скользнуло вниз и она обнаружила, что раздета. Пошла к комоду, запнулась о какие-то тряпки. Наклонилась, подняла платье, вернее, то, что от него осталось. Стала его разглядывать, стараясь определить, что порвано. Но сил не было и платье снова упало под ноги. В укладке она нашла чистую сорочку. Надела. Из шкапа достала платье. Постояла, покачиваясь в лунном свете. Будто что-то решив для себя, начала вытаскивать вещи. Нашла свой новый павловский платок, разложила его на полу и всё, что вынула из шкапа и укладки, сложила и завязала углами крест-накрест.
На цыпочках Санька прошла к лестнице, спустилась по ней вниз. Там у дверей нашла свои валенки, надела полушубок, повязала мамину пуховую шаль, с которой и замужем не рассталась. Медленно открыв двери, вышла во двор.
Лунная ночь дышала морозом. Лёд под ногами хрустел так громко, что эхо раздавалось на противоположной стороне улицы. Санька подошла к воротам. Откинула задвижку, стараясь не шуметь, приоткрыла их на самую малость, чтобы протиснуться самой. Так же тихо и медленно закрыла. Постояла, прислушиваясь. Где-то далеко, может в соседней улице, перебрёхивались собаки. Она пошла вдоль улицы, стараясь держаться в тени домов. Через пару перекрёстков вышла на середину дороги и почти побежала в сторону родительского дома.
Чеверёвы спали. Она привычным жестом нашла знакомый с детства паз, в котором нащупала хвост засова. Тихо вошла в дом, разделась ещё в сенях и мышкой юркнула в «проулочек», оттуда по приступку – на печь и там затаилась. В доме стояла тишина, и только в горнице тикали стенные ходики.
Тут Санька успокоилась, уняла дрожь во всём теле, то ли от апрельского морозца, то ли от всего произошедшего. Успокоилась и уснула…
– …На вот! Санька! Ты здесь откуда? – шумела мама. Санька выглянула из-за занавески. К печке подошли отец, Алёша. Недоуменно смотрели на маму. Та, заглядывая на печь, расходилась всё больше:
– Как ты здесь оказалась? Ты зачем пришла?.. Опозорить нас всех хочешь? Ты с ума сошла – ночью бежать из мужниного дома? Слазь с печи и отвечай!
Санька спустилась, вышла из-за занавески и встала перед родными, опустив голову и скрестив руки перед собой.
– Ты что, правда ночью сбежала? – удивленно спросил Алёша. Санька молчала.
Мама взвилась, заходила по избе, громко ругаясь:
– Дашь ты нам покой или нет? То одно, то другое!!! Господи, да за что же мне такое наказание? Совсем ошалела. Это надо додуматься – ночью от мужа сбежать…
Отец молчал, но смотрел сурово. Санька не знала, с чего начать, как объяснить, как оправдаться. Ноги подкашивались, и в какую-то минуту она не удержалась и упала на колени. Мама замолчала, глядя на дочь сверху вниз. Отец шатнулся к ней помочь, но потом передумал.
– Отец, мама, молю вас – не посылайте меня обратно. Что хотите, буду для вас делать, ругайте меня, бейте, в скотнушке поселите, сухарями да водой кормите – только обратно не посылайте.
– Да как у тебя язык поворачивается, бесстыжая, – кричала мама. – Это ведь на весь город слава пойдет. Потом за всю жизнь не отмоемся. Пальцем показывать будут!..
– Мама, я…
– И слушать не хочу! Смотри-ка, и узел собрала! – она выпнула из «проулочка» санькин павловский платок. – Собирайся и марш отсюда. Чтоб духу твоего здесь не было!.. И узел забери. Это теперь не наше. Это теперь имущество Самановых.
Санька поднялась, дрожащими руками натянула на ватные ноги валенки. Как попало повязала платок, накинула полушубок и пошла к двери.
– Узел не забудь, – крикнула мама и ушла в спальню.
Солнце только-только показалось на горизонте. Санька подняла узел и, шатаясь, вышла из дома, прислонилась к воротам и смотрела на эту красную, сияющую, будто лезвие ножа, полоску солнечного света впереди. Чтобы идти в дом к Самановым, надо было повернуться спиной к восходящему солнцу.
Она не стала поворачиваться спиной, она, молча, бездумно, как опоённая, пошла как раз туда, где разгорался рассвет. Вспомнила, что именно там, далеко-далеко в лесу, стояла их заимка. Там было всё, что ей нужно, чтобы выжить. Ни её муж, ни свекор, ни родители, видимо, не хотели, чтобы она жила рядом. Им было всё равно. Лишь бы она не мешала, не беспокоила их по ночам, не позорила перед соседями. Вот она и освободит их. Пусть живут и радуются без неё. Всем хорошо будет. Весело. Удобно. А она в лесу, как сможет, так и проживет. А нет – значит, доля её такая.
И Санька, не оглядываясь, зашагала на восток, к лесу.
Продолжение: Вещий сон с дальним прицелом
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить самое интересное