В университете я была просто одержима Серебряным веком! Хотя одержимость моя этой потрясающей эпохой творческих экспериментов началась гораздо раньше - с первого прочтения цветаевского "Прохожего". В ксерокопии, вернее, с копии, сделанной на печатной машинке. Бледной такой, как недельный синяк.
Марина Ивановна стала моей первой поэтической любовью. Потом к ней присоединилась Анна Андреевна. А уж Владимир Владимирович с Александром Александровичем были моим "всё" еще со школы. Хотя я категорически отказывалась учить те стихи, что были в школьной программе. Правда..."Левый марш" и "Хорошее отношение к лошадям" я читала так, что на всех встречах одноклассников, на которых я побывала после выпуска (на пяти, точно), меня просили "рррразвернуться" на "бис".
Первое свое стихотворение я написала в 13. Это была обычная подростковая тоска по фиг знает чему. Причем преподнесенная так, будто у меня за плечами - три брака и два развода. "Все главные слова еще не сказаны, а кажется, уже промчалась вечность". И все в таком духе. Чье это, спросила мама, увидев мой девичий дневник. Услышав в ответ, что мое, тяжело вздохнула, дескать, "еще один дядя Коля" (ныне покойный родной брат бабушки, член Союза писателей Удмуртской Республики).
И именно тогда, в отрочестве, я всерьез заболела Серебряным веком. Эта эпоха околдовывала меня, она меня гипнотизировала. Я по крупинкам, по кусочкам собирала материал, чтобы понять, что, в сущности, движет обычными с виду людьми, раз они становятся поэтами. Вернее, художниками.
И настоящей, искренней любовью был (и есть) поэт-трибун Маяковский. Нет, что касается мужского типажа, у него не мой тип. Мне нравятся светловолосые и голубоглазые. Но точно не Есенин, хотя по душе его стихи. Но нет Сергее Александровиче того Космоса, который есть в ВВ.
Да и как же можно было его - МАЯКОВСКОГО! - не любить? Передо мной только бы разочек вживую програссировали - РАЗВОРррАЧИВАЙТЕСЬ В МАРррШЕ!.. Я бы до гробовой доски ниже травы была. И оттуда, с земли, смотрела бы на него влюбленными, глупыми глазами...И никакая Лиличка не была бы для меня препятствием. Слово даю!
Но любовь любовью, а по стихотворной манере, я была бы ближе к акмеистам (хотя меня частенько тянет писать именно "рваными" строками, тактовиком). К несравненной Анне Андреевне. Помню, когда преподавала студентам литературу, заставляла их вычерчивать сложные графики перемещения ее героинь во времени и пространстве, присовокупляя к ним сенсорику - ощущения, звуки, запахи... Что чувствовала? Как чувствовала? "Проводила друга до передней, постояла в золотой пыли"...А потом эти глаза, которые сурово глядят в потемневшее трюмо. Все закончилось. Она не проронила ни слова. За нее все сказали детали. График? Знак бесконечности.
В оскароносном фильме Вуди Аллена "Полночь в Париже" (2011) блестяще разыгран сюжет перемещения во времени, когда герой (писатель) из современности попадает в Париж 1920-го, встречает там Пикассо, Хемингуэя, Фицджеральдов и др. и понимает вдруг, что это - именно то, чего ему не хватает для счастья - подлинно творческой среды.
Я смотрела этот фильм трижды. И не только потому, что люблю Аллена, а потому что понимала его Гила Пендера, как своего сиамского близнеца, с которым мы были разлучены в детстве. Та эпоха манит нас своими огнями, как далекие космические миры. Как то, что мы хотели бы, но никогда не увидим. И никогда не повторим. Потому что в одну и ту же реку дважды не входят.
Но с каким удовольствием я бы в нее вошла! По пояс!