*******************************************************************************
Примерно в 1958 – 61 году из-за того, что участились случаи воровства в садах и огородах, отец решил завести собаку. Наверно, потому, что на выращивание и воспитание из щенка настоящего сторожа времени не было, пришлось покупать взрослого пса. Собака, которую присмотрел батя, в то время «числилась» в охране Братцевской птицефабрики. Отец тогда тоже работал на «птичке», и, думаю, неспроста положил глаз на Джека.
После появления этого «чудища» в нашем саду, местная шпана стала обходить наш участок за километр. Но и для нас в первое время наш охранник был страшной угрозой. Даже отец, во время кормления, держался от него подальше.
Видок у Джека был, мягко говоря, своеобразный. Шерсть относительно ровно переходила от седого до тёмно - серого. Передняя часть туловища «до пояса» была в густой длинной шерсти. А задняя, как у льва, короткошёрстная, гладкая, как бархат. Голова у него была большая с огромными недобрыми глазами под густыми, (как у Брежнева), лохматыми бровями. Уши средние, висячие. О нём можно было сказать : «крепкий, коренастый пёс, уверенный в своих силах».
Но самый интересный факт, это то , что Джек, кроме кур, ничего не ел. И это не удивительно, ведь, прожив долгое время на огромной птицефабрике, он другого корма и не видел.
Когда наш сторож просидел несколько первых дней голодный, отказываясь от непривычной предлагаемой нами кормёжки, отцу пришлось договариваться на работе со сторожами, которым для кормления собак выделяли всех кур, умерших по разным естественным причинам. Слава Богу, что их количество позволяло сторожам, (правда, нерегулярно), за небольшое вознаграждение снабжать нашего Джека этим деликатесом. Вот так, не пойдя на компромисс, пёс дождался свой незаменимый рацион. Впоследствии, ему частенько, с пустым животом по несколько дней приходилось дожидаться «посылку» с «птички». Этот вопрос не поддавался никакому планированию. Бывало то густо, то пусто.
Один раз такое ожидание растянулось на неделю, и, как всегда, Джек голодал, упрямо отвергая «подношения с нашего стола». Голодовка кончилась через семь дней, и, как ни странно, в бумажном мешке, который принёс отец, находилось семь кур. Практически постоянно я ходил с отцом в сад кормить собаку. И там было на что посмотреть.
Для удобства отец приспособил в саду, недалеко от будки, огромный пень, и на нём, как заправский мясник, расправлялся с принесёнными курами. Процесс кормления состоял максимум из трёх операций. Сначала отец ударял по куску несколько раз топором , как бы немного дробил его и находящиеся в нём кости. Потом сильным ударом он отрубал этот кусок от курицы, и ловким движением топора подбрасывал его в сторону пса, который всегда успевал проглотить предыдущею порцию, и был готов схватить на лету следующею.
Меня всегда завораживало действие этого конвейера. Тем более, всё это происходило под страшный хруст костей и перьев. Курица буквально за минуту пропадала в голодной пасти Джека, и можно сказать, производство это было безотходное. Съедал он курицу и с головой, и с ногами, и даже с перьями, которые ему, почему- то, совсем не мешались.
Когда в мешке кур прилично поубавилось, и осталось штуки три, отец начал волноваться и говорить : «Может, хватит с него? А то лопнет ещё!». Я же, не понимая опасности, стал упрашивать : «Пап, дай ему ещё. Он же голодный, вон как выпрашивает!». Сейчас думаю - зря, но по моей просьбе, отец скормил и пятую, и шестую и последнюю курицу. Когда мешок опустел, Джек успокоился и завалился переваривать обед. Слава богу, всё обошлось и плохих последствий обжорства, на нашу радость, не последовало.
Со временем собака обжилась на новом месте, привыкла к новым хозяевам и занялась привычным делом. В саду, вдоль забора, который выходил на улицу, отец натянул толстую стальную проволоку, которая и стала для Джека «пограничной полосой». Частенько я захаживал к нему в гости и усаживался на его большую будку, крыша которой была плоская и тёплая на солнце, так как отец оббил её оцинкованным железом. Обычно там восседал пёс. Наверняка это место было его самым любимым. Помню, что общался я с Джеком с большой опаской. Прежде всего, потому, что вид у него был страшный и хмурый. Да ещё и потому, что большой радости он никогда не показывал. Но могу сознаться, что когда в этот момент я, бывало, залезал на забор и осматривал окрестности, мне, конечно, нравилось, что проходящие мимо ребята восхищаются и даже немного завидуют, понимая, какой дружок находится за моей спиной.
Однажды зимой, видимо, узнав, что в районе кирпичного завода делают прививки собакам, отец стал собираться. Я, конечно, упросил его взять меня с собой. Но первая попытка закончилась неудачно. Когда мы выходили на улицу, ведя Джека на поводке, отец, открывая калитку, поскользнулся на льду. Не помню, удержался он или нет, но главное, что это резкое движение не понравилось нашему псу. Среагировав как на нападение, Джек, видимо, машинально, схватил отца за ногу. Батя психанул, обложил его, как только мог, и плюнул на эту затею. Вскоре, успокоившись, отец всё - таки предпринял вторую попытку. Добравшись до «кирпичного», я увидел, что «процедурный кабинет» устроили в помещении местной пожарной команды. Когда ветеринар осмотрел собаку, кажется, предположительно, определил его возраст и породу его родителей. По-моему, доктор упоминал, что один из родителей Джека был из каких- то Терьеров. «Айболит» предложил отцу подержать собаку за ошейник, пока он будет делать укол. Услышав о том, что случилось час назад у калитки, и что взрослая собака попала к нам совсем недавно, доктор предложил привязать Джека к надёжной ручке на воротах. Подтянув собаку поплотнее к ручке, мы, на всякий случай, отошли подальше за стоящую в помещении пожарную машину. С большим трудом, но прививку сделать удалось. Правда, решив показать своё несогласие с таким насилием, Джек вцепился зубами в здоровую доску, закрывавшую щель между створками ворот, и в одну секунду оторвал её с корнями. Реакцию доктора, которая последовала после этого, отец вряд ли предвидел. Ветеринар долго нас не отпускал, уговаривая продать ему собаку. Отец конечно не согласился, хотя совсем недавно, там, у калитки, наверно его первой мыслью была : «поскорее распрощаться с этой зверюгой».
Несколько раз подводила цепь или не выдерживал ошейник, и у Джека получалось рвануть в самоволку. Саша Лукин (ему тогда было лет десять), мой друг и сосед, рассказывал об одном из таких случаев. Так как вход у нас был общий, ничего не подозревающий Саша, зайдя в калитку, остолбенел в прямом смысле. Навстречу ему по дорожке бежал Джек. Обычно, проходя или пробегая мимо, Саша видел в саду собаку, которая была готова разорвать любого, кто приближался. Было страшно, но цепь её держала, хоть и трещала от сильных рывков. В этот раз у Саши в голове пронеслось множество предположений, но ни одного позитивного. Пробежав мимо, Джек просто не обратил внимания на нашего соседа. А Саша просто не мог поверить, что Джек так резко изменился, всего лишь освободившись от привязи.
Во время одной из этих самоволок (по рассказу свидетелей или пострадавших), Джек повстречал двух «местных выпивох», которые под хорошим градусом возвращались из магазина. Никого не трогая, пёс, можно сказать , «бежал по своим делам». Но тем, кому море было по колено, он всё - таки чем - то помешал. Один из пьяных мужиков замахнувшись, изрёк что - то вроде : «Ууу, чёрт страшный!». Что было недалеко от истины. Видимо, Джеку сильно не понравилось такое обращение, и он не стерпел. Быстро протрезвив мужиков, Джек загнал их на крышу торговой палатки, которая стояла в конце улицы, недалеко от нашего дома. Другой возможности спастись смельчакам, наверно, не подвернулось. Говорили, что разозлившийся пёс не сразу успокоился и прилично продержал матерившихся мужичков на крыше.
Вспомнив Джека, хочется рассказать и о нашем коте Барсике, который тоже любил присутствовать при кормлении собаки и конечно же получать подарки от отца, в виде лучших кусочков курицы.
Когда он был ещё котёнком, нам удалось выяснить, что имеющий самые заурядные внешность и размеры, наш Барсик является беспощадным крысоловом. Однажды, когда я с отцом направился в холодную комнату, где на стеллажах, устланных сеном, хранились груши и яблоки, котёнок, возможно почуяв добычу, составил нам компанию. По причине сломанного выключателя осветить комнату тогда можно было простым подкручиванием электрической лампочки. Когда, открыв дверь, отец собрался шагнуть в темноту, мы услышали в комнате шум. Это была короткая схватка маленького Барсика с огромной крысой. Их размеры были почти одинаковые, в чём мы убедились, когда вкрутили лампочку и увидели котёнка, державшего добычу за шею мёртвой хваткой. Говорят, что не каждая кошка имеет смелость и сноровку для охоты на крыс.
Поведение нашего кота было немного необычное, и, скорее, характерное для собаки. Когда мы с отцом брали специальную тележку с закреплённым на неё молочным бидоном и отправлялись на другой конец посёлка за водой, Барсик, как верный пёс, неизменно следовал вместе с нами. Пока мы набирали воду в бидон, а иногда ещё и не обходилось без очереди к колонке, кот терпеливо ожидал хозяев. Но, когда наша двухколёсная колесница отъезжала от мокрого места, он, миновав лужи, как - то брезгливо отряхивал свои лапы, и, задрав хвост, оглядываясь, мчался вперёд, как бы показывая нам дорогу домой.
Каждый вечер отец , приходя с работы, имел привычку пройтись вдоль всего огорода по стёжке и убедиться , что там всё в порядке. Так же как и я, Барсик получал удовольствие от этих прогулок. Он постоянно крутился у наших ног, пока мы находились на огороде.
Однажды во время кормления собаки, произошёл очень неприятный случай, особенно для нашего Барсика. Всё время, пока отец рубил кур, кот тёрся о его ноги или крутился рядом в ожидании подачки. В очередной раз, когда отец резким движением хотел отрубить кусок курицы, на пенёк элегантным движением в место, куда уже летел острый топор, Барсик положил свой хвост. Отец, видя, что произошло, за эти доли секунды уже не мог остановить руку, направившую топор. В один миг наш кот остался без хвоста, а, точнее, с огрызком сантиметров семь, восемь. По какой - то причине в этот раз меня в саду не было, и потом, рассказывая мне, отец сознался, что немного испугался обезумевшего от боли кота, который, рыча и визжа, носился кругами, вырывая зубами и когтями траву из- под яблонь. На всякий пожарный он заскочил на собачью будку и ждал, когда кот успокоится. В результате пострадавший удалился зализывать рану, а отец долго косил и убирал в саду окровавленную траву. Через несколько дней кот всё - таки объявился, но прожил без хвоста он не долго.
******************************************************************************