Кого бы вписать в завещание...
Новый день начался ровно так же, как и вчерашний. В моем холодильнике, как говорится, повесилась мышь, но в меня все равно не лезла никакая еда, потому что с похмелья ужасно тошнило. Лишь ближе к вечеру у меня проснулся небольшой голод, и я смогла впихнуть в себя бургер из Макдоналдса. Макс, в отличие от меня, ел как нормальный человек, потому что ходил показаться на глаза родителям, которые не видели его с 31 декабря.
По всей видимости, у меня активировался режим самоуничтожения, потому что кроме алкоголя, кока-колы и одного бургера в моем организме не было ничего. Но тогда меня это абсолютно не волновало: праздники же, все так делают. Взволновало это только Олю, которая приехала меня проведать, а заодно и познакомиться с Максом.
-Может, тебе уже хватит? - показывая взглядом на мой очередной бокал, спросила подруга.
-Ну что ты начинаешь? Праздники же, - отмахнулась я.
-И что, что праздники? Ты уже третий день не просыхаешь, и меня это пугает.
-Ничего со мной не случится, - ответила я, и Оля только вздохнула и покачала головой.
Моя подруга - жуткая зануда, которая очень любит всех поучать и давать советы, притом у самой жизнь далеко не малина. Как-то раз я ей так и ответила на ее нравоучения: мол, наладь сначала свою жизнь, а потом раздавай советы, на что получила вселенскую обиду. Больше я старалась не трогать эту тему, а еще поменьше ей рассказывать, но второе удавалось плохо, поэтому приходилось частенько выслушивать Олино бесценное мнение, которое я не спрашивала.
Оля посидела с нами часа полтора, после чего отчалила. На ее лице читалось разочарование во мне, Максе и вообще во всем мире.
-Как тебе Макс? - взволнованно спросила я, когда провожала подругу.
-Никак, - скривилась Оля. - Потом эту тему обсудим.
Ясно. Как всегда, не понравился. Впрочем, кто ей вообще нравится, кроме Громова?
-Все в порядке? - уточнил Макс, когда я вернулась в квартиру.
-Да, нормально. Оля иногда подбешивает, но я уже привыкла, - ответила я.
Но беда, как говорится, не приходит одна. Не успела уйти недовольная Оля, как мне написал Паша, с которым мы тут же принялись самозабвенно и с чувством ругаться. Причем не по переписке, а голосовыми сообщениями, и всю эту брань слышал Макс. А мне в моем тогдашнем состоянии казалось крутым, что я могу словесно засадить Пашу, и присутствие Макса еще больше вгоняло меня в раж. Казаков наговорил мне столько гадостей, сколько не говорил еще никогда в жизни, да и я не осталась в долгу, рассказав все, что о нем думаю. Селезнев сидел в полном шоке, глядя на все это, но в итоге попытался остановить этот дурдом и призвать меня к нормальности:
-Зачем ты с ним общаешься и слушаешь все это? Черный список для чего придумали?
-Нет уж, он должен получить по заслугам, хотя бы словесно! - меня несло все дальше.
-Может, мне вообще уйти? А то мне все больше кажется, что я здесь лишний, - раздраженно сказал Макс, и в моей неадекватной голове, наконец, что-то щелкнуло. Он ведь у меня в гостях, а я что? Ругаюсь со своим бывшим!
-Прости. Что-то у меня совсем кукуха съезжает. Ты здесь точно не лишний! - я отправила Пашу в черный список, отложила телефон и уселась рядом с Максом. Он сразу расслабился и немного повеселел. Остаток вечера и ночь мы провели нормально, если не брать в расчет то, что я облила вискиколой свои ноутбук и фен, неловко махнув рукой и опрокинув стакан прямо на технику. "Да и пофиг!" - пронеслось в голове.
Конец моему веселью настал третьего января. Я проснулась и не смогла встать, настолько мне было плохо. Тошнило до изнеможения, очень хотелось пить, но жидкость в меня не лезла. А встать и пойти не было никаких сил. Еще и Макса зачем-то вызвали домой. Заверив меня, что он постарается вернуться побыстрее, Селезнев ушел.
Так, нужно заставить себя съесть хотя бы порцию супа. Потыкав в телефон трясущимися руками, я заказала суп и стала ждать курьера. Все-таки Оля права, мне пора завязывать с алкоголем, иначе сыграю в ящик. Так плохо мне еще не было никогда.
Собрав в кулак остатки сил, мне удалось доползти до входа в тамбур и встретить курьера. Ходила я, держась за стенки: до такой степени дрожали и подкашивались ноги. "Какого черта я столько пила и ничего не ела, идиотка?" - мысленно обругала я сама себя и стала потихоньку хлебать суп. Организм наверняка был в шоке, что ему дали что-то нормальное. Съев половину порции супа, я рухнула в кровать и задремала.
Разбудил меня звук открывающейся двери - Макс вернулся.
-Как ты? - взволнованно спросил он, присаживаясь рядом с моей беспомощной тушкой.
-Думаю, кого вписать в завещание, - вяло улыбнулась я.
-Никаких завещаний! - нахмурился Макс и окинул взглядом комнату. - О, ты поела? Молодец. Тебе сейчас нужно кушать.
-Если бы я могла. Половину супа кое-как заставила себя съесть.
-Все, больше никакого алкоголя! - строго сказал Селезнев.
-Я тебя умоляю, какой алкоголь? Видеть его не могу.
Пока я в шутку готовилась к своей кончине, память вполне серьезно решила добить меня окончательно, выдав все мои вчерашние выкрутасы по порядку. Мне стало так стыдно перед Максом, что захотелось плакать, но плакать было нечем: организм обезвожен. А еще было ужасно жалко фен и ноутбук. Как можно так наплевательски относиться к дорогостоящим вещам? А котов вообще все дни кормил Макс, и он же заметил, что у них заканчивается корм. Какая же я все-таки безответственная свинья, к тому же невоспитанная.
Лучше бы я вообще сегодня не проснулась.