Ольга была из тех женщин, о которых говорят: "Бедолага". Правда, сама она с этим не соглашалась, на все соболезнования отвечала смехом:
— Да бросьте вы, какое мне горе? Детей выучила, вырастила, на ноги поставила. Хорошие парни выросли, кто о них что плохо может сказать? Помогаю, чем могу, и сегодня. Дом у меня ухожен, огород — ни травинки, цветник — кто ни идет, приостановиться, полюбуется. Здоровье пока, слава Богу, имею. То какое же мне за горе? Что мужик пьяница? Так где они сегодня есть, непьющие? Чуть ли не через одного домой вечером на четвереньках ползут...
С третьим мужиком Ольге и действительно не повезло. Когда-то в девичестве, ей все завидовали. Еще бы — ее, маленькую, тощую, которая только и богатства имела, что ловкие, жадные до работы руки и сильный красивый голос, взял в жены парень из соседнего села — высоченный красавец, один сын зажиточных родителей, который только вернулся из армии. Правда, злые языки поговаривали, что не так просто, не из любви великого он женился: принесла она ему ребеночка, а та, за все в жизни бороться обучена, своего не упустила: как только увидела, что возлюбленный следит, как бы дать стрекоча, от "прицепа" отмазаться, к родителям его пошла: так, мол, и так, потомка вашего под сердцем ношу... Те хоть и мечтали об лучшей партии для единственного сына, но побоялись Бога, заставили покрыть грех браком.
Но если и была Ольга счастливой, то только под венцом, когда ловила на себе завистливые взгляды подруг и слышала их злобные перешептывания за спиной. Очень быстро она поняла, что из положительных качеств у него , только кудрявый чуб да хорошо подвешенный язык, из-за которых ему прохода не давали молодые девушки, да и сам он ни одной юбки молча не пропускал. Работать хотя и умел — отец научил обходиться и с косой, и с топором, и с пилой — как же без этого в деревне, больше рассчитывал на родителей и на жену. Свёкор со свекровью считали, что Ольга за свой брак до смерти должна их благодарить и все равно не рассчитается, и, не стесняясь, грузили на молодую невестку все, что можно: и дом, и сарай, и огород, и себя, немощных.
Быстро Ольга, и в молодости не очень манящая, потеряла последние остатки своей женственности, стала в глазах и мужа, и родни и односельчан обычной тяговой кобылой, на которую что не грузи — все вытянет. Спасал ее только жизнерадостный характер и острый язык: к голове сильно ничего не брала, утешения от всех бед искала в работе, а если кто зазнается сверх меры, могла ответить так, что тот зарекался больше ее не цеплять. Благодаря своему необузданному трудолюбию, веселому нраву и удивительной для простой колхозницы целеустремленности — перед Ольгой не было закрытых дверей, высоких кабинетов и вообще слова "нет" — она и тащила на своих тощих, с годами немного ссутулившихся плечах дом, детей, Толика и его родителей — вплоть до самой их смерти.
Толик же смотрел на жену как на постылую бесплатную рабыню, которая всегда наварить, уберет, помоет, делает вид, что не понимает, на какой такой работе он пропадает ночами и ради галочки пробурчит, когда придет излишне выпивший. Пока были живы родители, они еще как-то держали сына в рамках приличия, хотя бы внешней — не столько ради семьи, сколько от людского глаза. А как их не стало, Толик и вовсе "слетел с тормозов": недовольный голос жены был для него, что собачий лай: неприятно, навязчиво, но вреда от него — мало. Понемногу-потихоньку, незаметно даже для себя, он спился. По началу у него, забрали водительские права, когда он был пьяным за рулем. Затем вообще выгнали с работы. Ольга правдами и неправдами устроила на другую: пусть пьет, лишь бы деньги домой приносил, хоть немного, детей же растить надо. Но и там Толик долго не задержался. А потом пошло-поехало, как в калейдоскопе: одна работа сменяла другую, а после и вовсе никуда брать не захотела: кому алкаш нужен?
Денег не хватало даже на хлеб, но напиться Толик умудрился каждый день: не зря же говорят, что свинья грязь везде найдет. Напившись, без причины он бросался драться.
— Оставлю я тебя, — плача после очередного скандала, не раз говорила Ольга. Пойду, куда глаза глядят. Дети, слава Богу, выросли, пошли на свой хлеб. А ты делай здесь, что хочешь...
— Оставишь? Ты? Меня? — пьяно хохотал Толик.
— Да куда ты пойдешь? Ты на себя посмотри, карга ты старая, кто на тебя взглянет? Ты и молодая никому не нужна была, если бы я по пьянке тогда в сарай не затянул, так и сидела бы в девках. А сегодня на тебя и собака ногу не задерет. А она туда же — "оставлю"...
Как не пыталась Ольга, как ни старалась меньше брать в голову, бесконечные пьянки мужа, скандалы и тяжелая работа сделали свое дело: она заболела, попала в больницу. Врачи вылечили ее, а при выписке напомнили, что нервы беречь надо, и посоветовали съездить в санаторий. На курортах Ольга за всю свою жизнь не была ни разу: считала, что глупости это, пустая трата времени и денег. А тут решилась.
— Поеду, — говорила соседкам.
— Хоть раз в жизни. Увижу, что это такое. Отдохну хоть от этих вечных кастрюль и его пьяной морды. Подлечусь. А черт его не приберет. Как захочет кушать, то картофелину закусит...
Из санатория Ольга вернулась даже раньше времени. На все расспросы отвечала, что хорошо там. Да это было видно и по ней. Ольгу после трех недель отдыха стало не узнать. Постройнела, загорела. Улыбаться научилась. Песни снова стала напевать, как некогда. А главное — в глазах блеск появился какой-то — загадочный, таинственный...
А вскоре слух, как вспышка, пронесся по деревенской улице: Ольга в санатории мужика себе нашла и собирается бросать своего Толика и ехать к нему жить.
Эту новость обсуждали на каждой лавочке, у каждого колодца. Мужики смолили папиросы и жутко ругались на бабскую натуру. Жены удивленно-восторженно охали — но ведь и баба! Ближайшие соседки подходили к Ольге, спрашивали — правда?
— Правда!
— счастливо, даже с каким-то вызовом улыбалась она в ответ.
— Нашелся человек, для которого я — женщина.
...По весне Ольга посадила огород. Летом, как и обычно, таскала из леса грибы и ягоды, варила варенья и компоты, закручивала огурцы и помидоры. Толик, который сначала, как узнал всю правду, бросался с кулаками, затем с мольбами просил одуматься — даже пить на целую неделю бросил! — успокоился.
Куда она денется, тридцать лет вместе прожили, детей вырастили. Стыда побоится. Да и о каких женихах ей сейчас думать — смолоду никого не искала, а тут уже пенсия на носу. Ну звонит тот ее хахаль каждый день — пусть себе звонит. Нахально один раз Толик взял трубку, когда Ольги в доме не было. Ее любовник стал благодарить Толика за жену: мол и работница она, и умница, и красавица, таких сейчас днем с огнем не найдешь. Прилетело к нему счастье, что законный муж такой клад не замечал и не ценил, вот и упустил. Выдал тогда ему Толик все, что мог — даже и сам не думал, что такие слова знает. А тот только посмеялся в ответ, сволочь. Ничего, погуляет, да и вернется...
А Ольга осенью выкопала картошку и свеклу, наполнила погреб припасами, чтобы не голодал ее недотепа зимой. И собрав в чемодан свои нехитрые пожитки, промозглым октябрьским утром, пока Толик еще не вышел из своего пьяного угара, двинулась на вокзал. К мужчине, который увидел в ней женщину...