Мелеагр – сын каледонского царя Ойнея и его жены Алфеи, которая прокляла сына, как считали издавна, по побуждению «необъяснимо вспыхнувшей страсти».
На мой взгляд, проклятье заключалось в следующем.
В соответствии с моральными правилами матриархата, где родной брат считался ближайшим родственником матери, а кровная связь между дядей с материнской стороны и племянником считалась особенно тесной и СВЯЩЕННОЙ, а с сыном – нет. Таким образом, миф о Мелеагре отражает родственные отношения на более древней ступени развития, о чём, собственно, и повествует миф о проклятье матерью сына.
Весь сыр-бор, как говорится, и «выеденного яйца не стоил». У меня сложилось мнение, что интернетовские статьи о Мелеагре и Аталанте написаны под копирку и начинаются примерно так: - «Однажды, когда Ойней, отец Мелеагера, участвовал в празднике урожая, он принёс благодарственные жертвы всем богам, но забыл про богиню охоты Артемиду. Оскорблённая Артемида в отместку наслала на Калидон чудовищного вепря, который губил урожай, выворачивал с корнем деревья, убивал скот и людей... и т.д.»
А история Мелиагра и Аталанты, превращённая в миф, банальна. Я её вижу так.
Мелеагр (царский сынок) решил поохотиться на кабана, охота на которого всегда была и есть опасна. Ни один нормальный охотник один не пойдёт на кабана. Поэтому Мелеагр пригласил своих друзей по походу за золотым руном в Колхиду: Кастора и Полидевка (сыновей спартанского царя Тиндорея и Леды), Тесея (сына афинского царя Эгея и трезенской царевны Эфры), Ясона (сына царя Иолка Эсона и его жены Амфиномы), Иолая (сына брата Геракла Ифила и Автомедусы), Пирифоя (сына царя лапифов Иксиона и его супруги Дии), Пелея и Теламона (сыновей эгинского царя Эака и его супруги Эндеиды) и многих других.
Пригласили на охоту и дочь беотийского царя Схенея и его супруги Климены, Аталанту.
Таким образом – «золотая молодёжь, дети сильных мира сего», как это было во все времена, «накрыла поляну» и начала пировать.
И среди разудалых «охотников» была она - Аталанта, которая с рождения была брошена своим отцом и матерью. Выросла, предоставленная сама себе, и стала такой ловкой и сильной, что ни один мужчина не мог превзойти её во многом, и в беге в особенности.
К тому же она была красавица, поэтому не удивительно, что любой мужчина при виде её терял голову. А если вспомнить сказанное Великим знатоком женщин Гёте, что мужчина видит в каждой женщине Елену Прекрасную, то ничего удивительного в том нет, что «охотники» - царские сынки «глаз положили» на Аталанту.
Царственные мужи выпендривались перед девицей, кто как мог, а она, строя глазки и кокетничая, никому из них до поры до времени предпочтения не выказывала.
Надо заметить, что Аталанта девственницей на тот момент уже не была. Её, как говорится, «охмурил» прекрасный Гиппомен (сын царя Мегарея из биотийского Онхеста), которому помогла богиня любви Афродита.
И как говорят в Одессе – «Красавчик заманул в сарайчик (в лесной храм)» девицу Аталанту. Там она проявила свою благосклонность, и подарила ему себя.
Теперь же, на охоте на каледонского вепря, Аталанта, опередив полупьяных мужей в сноровке, нанесла чудовищному вепрю первую рану своей стрелой, а затем уже обессиленного, истекающего кровью вепря добил своим копьём Мелеагр.
Велика была радость охотников, снова севших за пиршественную «поляну» на роскошном, пахнущем дурманом, разнотравье. Разгорелся яростный спор о том, кто же из героев больше всех отличился на охоте.
Было сказано много хвастливых и оскорбительных слов. От слов спорщики перешли к делу, а из-за шкуры вепря, которую Мелеагр по-рыцарски уступил Аталанте, разгорелась настоящая драка между каледонцами и родственными им куретами – жителями соседнего Плеврона.
В пылу драки Мелеагр убил родного брата своей матери. Узнав об этом, Алфея прокляла сына и призвала богинь мести, Эриний, погубить его. Эринии обратились к богам. Боги услышали проклятие матери, и Аполлон пронзил её сына, Мелеагра, стрелой.
Девица Аталанта, не долго печалилась, и выскочила замуж за героя Меланиона. Родила ему сына Парфенопея. Далее она затерялась в житейском быте, осталась лишь память о ней в «Метаморфозах» Овидия, да на многочисленных росписях ваз и статуй античного мира, хранящихся в музеях: Флоренции, Парижа, Неаполя, Мюнхена и Праги.