В предыдущей статье мы попытались проанализировать ту песню Лютика, которую авторы стилизовали под средневековую поэзию.
Обратимся теперь к его балладам. В романе есть упоминание об одной.
«Баллада рассказывала о неком ведьмаке и некой поэтессе. О том, как ведьмак и поэтесса встретились на берегу моря, под крики чаек, как полюбили друг друга с первого взгляда. О том, как прекрасна и сильна была их любовь. О том, как ничто, даже смерть, не в состоянии было уничтожить эту любовь и разлучить их. Лютик знал – мало кто поверит в историю, рассказанную балладой, но не грустил об этом. Он знал, что баллады пишут не для того, чтобы им верили. Их пишут для того, чтобы волновать сердца. Спустя несколько лет Лютик мог бы изменить содержание баллады, написать, как все было на самом деле. Но не сделал этого. Ведь истинная история не взволновала бы никого. Кому хочется слушать о том, что ведьмак и Глазок расстались и больше уже никогда не встретились? О том, что четыре года спустя Глазок умерла от оспы во время бушевавшей в Вызиме эпидемии? О том, как он, Лютик, пронес ее на руках между сжигаемыми на кострах трупами и похоронил далеко от города, в лесу, одинокую и спокойную, а вместе с ней, как она и просила, две вещи – ее лютню и ее голубую жемчужину. Жемчужину, с которой она не расставалась никогда. Нет, Лютик оставил первоначальную версию баллады. Но все равно так и не спел ее. Никогда. Нигде. Никому».
«Никогда. Нигде. Никому» звучит конечно, очень красиво и впечатляюще (я вообще люблю парцелляцию. Мне кажется, это самое яркое средство выразительности), но в наш век и без магии ВОЗМОЖНО абсолютно ВСЕ, в том числе и возможность восстановления баллады.
Наталья Новикова, российская певица, композитор и поэтесса, исполнительница авторской песни и фолк-музыки, больше известная как Тэм Гринхилл, участница исторических реконструкций и ролевых игр, считается преемником тех самых средневековых менестрелей. Ее перу и струне принадлжеит не одна стилизованная и восстановленная баллада различных фэнтезийных романов, воспроизводящих средние века. Не составила исключение и сага Сапковского.
ВСЕМ ИЗВЕСТНАЯ НИКОМУ НЕ ИЗВЕСТНАЯ баллада написана Тэм Гринхилл.
Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра,
Не проси называть имена - ты же понял всё сам.
Не сули за балладу неспетую горсть серебра -
Всё равно эту тайну я, странник, тебе не отдам.
Слышишь - сказка лучом по скалистым скользит берегам,
И Судьба затаилась, растерянно нить теребя.
Лишь холодные волны всё так же бросались к ногам,
Только белые чайки носились, о чём-то скорбя.
Менестреля крылатое сердце легко поразить,
И метался в лучистых глазах сумасшедший огонь.
Он стоял, без надежды её полюбить,
Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь.
И была их любовь словно пламя костра не ветру,
Что погаснет наутро под мелким осенним дождем.
Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут,
Но я знаю - лишь день, только день они были вдвоём.
А с рассветом их вновь развело перекрестье путей.
Он ушёл, а её через год забрала к себе смерть.
Как сказать - может, он даже помнил о ней,
Но о смерти её даже я не смогу ему спеть.
А на сердце осталась туманом глухая тоска,
Только время поможет потерю и боль пережить.
Не узнать никому, как я мертвую нёс на руках,
Потому что об этом я песню не смею сложить.
Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра,
Не проси называть имена - ты же понял всё сам.
Не сули за балладу неспетую горсть серебра -
Всё равно эту тайну я, странник, тебе не отдам.
Это на самом деле баллада - лиро-эпический жанр предполагает наличие сюжета, который и воссоздает здесь историю трагической любви ведьмака и поэтессы.
Атмосфера передана хорошо, чему способствует выбор и лексических единиц, и художественных средств.
Прежде всего, кольцевая композиция как бы подчеркивает бренность бытия, конечность всего, только не любви - смерть забирает тело, но не душу. К тому же синтаксический параллелизм делает эти строки еще пронзительнее:
Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра,
Не проси называть имена - ты же понял всё сам.
«Крылатое сердце», «перекрестье путей», «туманом глухая тоска» - и сами по себе звучат красиво, но тексту стихотворения придают и глубину, и образность.
Описание любви, «словно пламя костра на ветру», и простое, и одновременно яркое. И понимаешь: вовсе она не погибнет под «мелким осенним дождем», потому что в жестоком мире чувство - единственное, что позволяет сохранить в себе человечность.
Баллада раскрывает и образ ведьмака.
Вот он стоит «без надежды её полюбить, / Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь». Все верно: ведьмаков с раннего детства лишали способности ЧУВСТВОВАТЬ. Герой, испытывая волнение, не понимая его природы, сжимает клинок, потому что только он оставался всегда рядом, всегда был верен.
Способен ли любить такой человек? Ответ дан совершенно однозначно:
Но о смерти её даже я не смогу ему спеть.
В этой балладе и менестрель раскрывается полно и глубоко: это страдающий и страждущий человек, тонкий и проникновенный лирик. Если честно, именно таким и представляла себе этот персонаж.
Неспетая баллада Лютика, сочиненная много лет спустя Тэм Гринхилл (или найденная много лет спустя), оказалась достойным воспроизведением и наверняка хорошо бы вписалась непосредственно в текст произведения.