Читать начало: Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.
***
Зал небольшой, но имеет все, что полагается порядочному для занятий каратэ залу. На полу простирается мозаика упругого разноцветного татами, зеркала на стенах позволяют в полной мере любоваться своей крутостью. Молодые ребята и девчата - в большинстве своем новички, развесив уши слушают очередную философскую лекцию о смысле познания себя через боевое искусство.
Тренера ты хорошо знаешь, парнишке всего 18, и, как декорация своей философской речи, он выглядит не слишком уж убедительно.
Впрочем, когда-то ему было 11, и уже тогда, в детском спортивном лагере запомнилась его фраза в общении со сверстниками "Верю ли я в Бога? Я, конечно, уважаю ваши чувства, но Бог мне никогда не помогал. А вот каратэ помогало. Поэтому я верю в каратэ."
Ты киваешь с улыбкой, ведь благодаря исключительно упорству и таланту, когда все разваливалось к чертям, парень просто взял и основал свой небольшой клуб с красивым названием "Золотой дракон".
Ты пришел сюда ради девчонки, просто заболтались в интернете и договорились встретиться в таком странном месте. Да, свидания бывают разные. Тренер был не против и по старой дружбе даже не взял с тебя денег за вход, однако с порога заявил, что тут у него все серьезно, и твой фуфлыжный фиолетовый пояс в его серьезном клубе не котируется.
Новички, переминаясь с ноги на ногу, с любопытством смотрят, как ты отреагируешь на такое грубое оскорбление своих каратэшных чуйств, но ты лишь недоуменно пожимаешь плечами, с улыбкой развязываешь свой прекрасный фиолетовый пояс, и он через весь зал отправляется в свободный полет. Им не объяснить цену всех этих рангов и разноцветных тряпок, не передать десятилетний опыт, не рассказать про тренировки на улице, и соревнования Кочергина... Ты лишь улыбаешься людям, уверенным, что пояса действительно что-то значат.
После небольшой разминки первое упражнение - борьба в парах. Твой противник - обладатель примерно такого же прекрасного фиолетового пояса, зачем-то прыгает в челноке. Странный товарищ, - думаешь ты, - в борьбе, как бы, наоборот принято прижиматься к землице русской. Ты берешь его за ворот и, немного скручиваясь, кладешь на татами. Нет, не каким-то сверхсекретным приемом - не такой уж ты и борец. Просто по-русски, за шкирку и на пол, как завещал Андрей Николаевич, когда лупил нас своей гимнастической палкой. Единственная причина, почему твой прием получается так прекрасно - прыжки товарища, который в этот момент находился в воздухе. К своему стыду, падает он без малейшего понятия о технике страховки - со звуком мешка картошки и звоном затылка о татами.
Люди вокруг оборачиваются. Парень с прекрасным фиолетовым поясом кивает, что все нормально, и тренер дает добро продолжать. Ты аккуратно садишься сверху и прижимаешь его щеку локтем в упругое разноцветное татами. Он сдается как-то уж слишком быстро. Ты роняешь его еще раз, более аккуратно (жалко ведь) и выходишь на болевой руки, потом переходишь на удушение сзади и гильотину, а когда твой скромный арсенал болевых приемов заканчивается, вспоминаешь, что когда-то смотрел "Мировой рестлинг". Интересно, а "Стены Иерихона" реально работают? Вокруг царит искреннее веселье - никто не борется, все смотрят шоу.
Тренер исправляет свою ошибку и ставит тебе в пару самого серьезного противника. То есть, это ты думаешь, что серьезного, и сам противник так думает, но скорее всего парень просто достал своим поведением чуть больше, чем всех, и тренер нашел прекрасный повод от него избавится.
Мы отрабатываем уклоны работаем аккуратно и не спеша, давая противнику совершить техническое действие правильно. То есть это ты работаешь не спеша, после чего серьезный парень сходу на полной скорости дает тебе в морду. Не умею я по другому, - отвечает серьезный парень, - я просто рукопашкой занимался, поэтому так крут, и вообще хочу в спецназ и ВДВ поступить. Ты улыбаешься, представляя как крут был бы этот серьезный парень, увидев напротив себя, взгляд какого-нибудь Басынина, и киваешь головой. Хорошо, поуклоняюсь как-нибудь, а вот потом будет следующее упражнение...
И следующее упражнение не заставляет ждать. Один делает лоу-кики, не увлекаясь и совершенствуя технику, а другой принимает их как настоящий мужчина, совершенствуя при этом пассивную защиту.
Ты смотришь на крутого парня, ехидно улыбаясь, вспоминаешь, как два года готовился к лоу-кик пати... В ВДВ, говоришь?
После чего, вкладывая всю душу, наносишь первый удар...
***
Ты идешь по улице, отработав смену на стройке, расположение духа после среднестатистического дня в компании коллег по работе одно из лучших - убивать хочется, но не массово, а лишь единично.
Какой-то пацан на скутере проезжает мимо и смотрит на тебя, а ты смотришь на него, и после вопроса "какого, собственно, черта ты смотришь на крутого пацана на скутере", ты отвечаешь ему, куда в абстрактном смысле ему следует ехать вместе со своим скутером, а заодно объясняешь, что думаешь о его возрасте и росте.
- Серега! - кричит пацан, не слезая со своего скутера, и на зов тут же подбегает его товарищ. Серега, по сравнению с пацаном на скутере и даже с тобой, выглядит внушительно, хотя и явно моложе, взгляд у Сереги выдает, что он курил, но твоя некомпетентность в этом вопросе не позволяет определить, что...
- Я не хочу с тобой драться - говоришь, ты, но то, что курил Серега не позволяет ему понять смысл твоих слов.
- Серега в...ударь ему! - эмоционально восклицает пацан на скутере.
- Держи дистанцию, - говоришь ты, и отталкиваешь Серегу, понимая, что благопристойному джентльмену, знающему теорию боевых искусств, уже подобает бить. Но жизнь - это не мягкое разноцветное татами, и бить в ней - означает не только бить, но и рисковать своим здоровьем и жизнью, а также нести ответственность перед компетентными в этом вопросе органами. Ты мог бы сказать, что тебе не страшно, но это было бы ложью, адреналин зашкаливает, сердце выпрыгивает из груди.
Серега бьет первый, классический левый боковой, и даже попадает... Но либо недостаток техники, либо то, что курил Серега, сильно сказывается на разрушительной силе удара.
Потом бьешь ты, не думая, просто руки совершают некое техническое действие в ответ. Мозг в это время решает, что хуже всего - компетентные органы, и самое сложное - разрулить ситуацию так, чтобы пацан на скутере не оказался свидетелем по делу.
- Держись, Серега, - восклицает пацан на скутере, - сейчас я слезу со скутера и шлемом его...
Однако, слезать не спешит и даже руку держит на рукоятке газа.
Серега с удивлением поднимается с земли. То что курил Серега не позволяет ему быстро понять, что произошло.
- Я - рукопашник, - возмущенно заявляет Серега и принимает стойку. - А ты меня ударил.
- Я сейчас тоже обязательно слезу, - восклицает пацан на скутере.
- Я не хочу тебя бить, - говоришь ты, но нога сама выписывает лоу-кик, а руки отправляют в физиономию Сереги боксерскую двоечку.
Серега снова падает. Его лицо постепенно начинает отличаться от лица благопристойного джентльмена наличием физических повреждений, но то, что курил Серега не позволяет ему осознать нелепость своего положения.
Ты начинаешь понимать, что у Сереги нет ни единого шанса, и если бы у тебя была хоть какая-то мотивация, Серега бы надолго остался торчать головой в асфальте. Но у тебя есть только недоумение, адреналин и мысли про компетентные органы. Да, - такова реальная драка, без прикрас, большинство таких заканчиваются в участке полиции. Ты просто не понимаешь, что делаешь и зачем, не хочешь никого бить, а технические действия тебе диктует не мозг, а рефлексы, отработанные годами.
Решение приходит неожиданно и быстро: ты выбиваешь руку из поднимающегося Сереги, резко разворачиваешься и бегом сваливаешь домой. Позорное отступление или грамотное тактическое решение? - никто никогда этого не узнает. Такова природа уличной драки.
- Догоняй, Серега, я его держу, - кричит пацан на скутере и несется следом.
Уже потом ты поймешь, что единственно правильным тактическим решением было снять этого пацана со скутера и повесить за штаны на ближайший сук.
Но ты уже дома, в безопасности, на своей территории, глядишь, как Серега отламывает палку от твоего забора. Ты показываешь Сереги, что во дворе у тебя есть лопата, и палка от забора на ее фоне выглядит не слишком убедительно. То, что курил Серега, при виде лопаты наконец перестает действовать.
Я тебя найду! - восклицает Серега.
Выходит твой дед, и с недоумением интересуется, какого лешего этот молодой человек отломал от его забора палку? Пацан на скутере выкручивает газ на полную и дает деру.
Серега решает, что двое против одного - перевес серьезный, и палка от забора в этом случае - аргумент еще более слабый.
Мать на эмоциях, ты пытаешься объяснить ей, что все хорошо, и палкой от забора тебе не прилетало, об Серегу ты побил лишь руку, а синяк под глазом - дело даже не его рук, а твоих, весьма кривых, кстати, ибо на стройке тебе следовало менее размашисто орудовать лопатой.
Серега оказывается знакомым твоего младшего брата, он действительно пытается тебя выследить, но родители, которые живут на одной улице и знают друг друга, это быстро просекают и выписывают ему звездюлей.
Серега ограничивается прекрасной историей, как он тебя бил, и как позорно ты бежал с поля боя. Пацан на скутере героически выступает свидетелем. Историю тебе, конечно, рассказывает твой младший брат.
Впрочем, не факт, что Серега врет: возможно то, что он курил, действительно искажало его восприятие окружающей действительности.
В твоей душе эта история лишь оставила неприятный осадок: в глубине души ты жалеешь, что не закатал в асфальт обоих, а головой понимаешь, что поступил правильно.
***
Ты выходишь из магазина с палкой прекрасной сырокопченой колбасы в руках, и слышишь, как истошно сигналит твоя Ока. Ты долго пытаешься предположить причину столь неестественного поведения своей машины, пока до тебя не доходит, что на гудок может давить и жена, которая в данной машине присутствует в полной комплектации. Означает это одно - проблемы, и проблемы эти либо у машины, либо у жены.
Ты пулей несешься к Оке и обнаруживаешь, что здоровенный товарищ в нетрезвом состоянии пытается силой открыть дверь.
Ты аккуратно трогаешь товарища за плечо, спрашиваешь, на каком, собственно, основании, он так усердно старается совершить акт вандализма. Жена очень напугана, через окно она эмоционально предлагает тебе сначала убить товарища, а лишь потом задавать ему вопросы.
Товарищ отвечает тебе сумбурной матерной тирадой, он еле держится на ногах. Вокруг центр города, люди даже не испытывают любопытства, просто проходят мимо.
Ты не понимаешь ни слова, но для пущей убедительности товарищ демонстративно устраивается на капот Оки.
Страха нет совершенно, лишь раздражение за моральное состояние жены и ущерб, нанесенный чести автомобиля.
Ты открываешь дверь, отдаешь очки жене, потому, что они стоят дороже, чем капот Оки, а потом хватаешь товарища за шкирку и, не смотря на свои размеры, он описывает довольно внушительный пируэт.
Ты заглядываешь в глаза товарища перед тем, как убить его за капот и жену, и видишь в них, что товарищ - вообще не боец, и более того, ему просто... плохо. Столько в этих глазах боли и недоумения, что аж самому становится тошно. В общем, дошел товарищ до своего состояния не случайно.
- Как тебя зовут, товарищ? - спрашиваешь ты.
- Вывывовоован, - отвечает товарищ.
- А надо тебе чего?
- Пыпыпыпыпыподвезти надо.
- Не могу я тебя подвезти, товарищ Вован, - отвечаешь ты, - потому, что в машине жена, которая тебя не поймет, и меня она не поймет, потому, что я тебя еще не убил.
- Иди ка ты пешком, приятно было с тобой познакомится. - Ты пожимаешь ему руку, и товарищ действительно куда-то идет, шатаясь и коверкая по пути матерные слова.
- Почему ты его не убил? - спрашивает жена с удивлением. Ты чувствуешь, как ее трясет от нервов, просто разрывает до слез, но она держится, старается говорить по существу: - Ну, хоть не сильно бы убил... чуть-чуть?
- Не знаю. - Отвечаешь ты. - Добрый, наверно, сегодня.
Вы долго катаетесь по городу, молча, съедаете по мороженному, не чувствуя вкуса.
- Я умом понимаю, что ты поступил правильно, - вдруг говорит жена, прижимается нежно, за руку берет, - но сердцем хотелось, чтобы хоть до ближайших кустов докинул. Я бы тогда была уверена, что всегда буду в безопасности.
Ты улыбаешься и обнимаешь ее за плечи.
Двоякая ситуация, неприятная, но реальная, как сама жизнь.
Ты вспоминаешь, что когда-то был ботаником в школе, и доброта была единственно верной твоей стратегией.
"Отсутствие выбора крайне облегчает выбор" - говорил Кочергин.
Теперь у тебя есть сила, а чем больше силы - тем больше ответственности - говорил человек-паук.
И самая страшная черта ответственности (а значит и силы), что жизнь совершенно не делится на черное и белое, а значит принимаемые тобой решения не всегда однозначны.