Справедливости ради стоит сказать, что Кристиану VII Датскому жилось нелегко. Его равнодушный отец Лотарио подавал плохой пример, а его суровый камергер, который управлял им и часто бил, тоже не помог.
Ребенок из счастливого и веселого превратился в неуверенного и апатичного, а его невысокий рост и хилый вид создали ему комплекс физической неполноценности. Вступив в подростковый и взрослый возраст, Кристиан так и не повзрослел, оставаясь похожим на ребенка до рокового инсульта, который он перенес в пятьдесят девять лет.
Однако это не было безобидной наивностью.
В подростковом возрасте он с компанией друзей ходил по улицам Копенгагена. Довольно безобидно, правда? Нет. Видите ли, он был вооружен дубинкой с шипами и использовал её для избиения ничего не подозревающих прохожих.
Став взрослым и даже после женитьбы, он много времени проводил в борделях. Более странно, однако, он стал чрезвычайно одержим избиением коровьих туш, до такой степени, что его врачи были обеспокоены тем, что это помешает его здоровью и способности управлять государством.
Если кто-то из его советников говорил что-то, что ему не нравилось, его нормальной реакцией была пощечина. Неплохо. Будучи женатым, он также завел любовницу. Не великое, но и не необычное, конечно? Что ж... не было бы,, если бы Кристиан без зазрения совести не водил ей на придворные приемы и публичные мероприятия, провозглашая перед всеми своей «владычицей Вселенной».
Совершенно ясно, что Кристиан был психически болен, и единственным, кто мог его успокоить, был доктор Иоганн Фридрих Струэнзе. За этот грандиозный подвиг Струэнзе был допущен в круг его доверенных лиц. Однако это доверие окупилось предательством; он связался с женой Кристиана и добивался власти, пока не стал политическим лидером. Власть снова захватила архетипическая злая мачеха, которая приказала убить доктора, а жену сослать – в любом случае она умерла вскоре после этого в возрасте двадцати трех лет.
Что также совершенно очевидно, так это то, что, хотя нити здравомыслия Кристиана оборвались, потрепанные концы все еще хранили следы заблудшего, лучшего короля. Через три года после смерти своей жены и Струэнзе, несмотря на предательство, он нарисовал на листе бумаги два профиля и нацарапал под ними следующие пять слов: «Ich hätte gern beide gerettet» – «Я бы хотел спасти их обоих».
Дорогой друг, спасибо за чтение! Надеемся, ты положительно оценишь скромный труд авторов этого канала. Пожалуйста, поставь лайк, подпишись на наш канал, расскажи о нем в соцсетях. Прокомментируй, дополни прочитанное своим мнением – прошлое неоднозначно и противоречиво, а в споре рождается истина!