Так началось одно из писем. Дальше будет размещен текст письма, с разрешения автора. Когда ты не знаешь, каково это, чувствовать эту боль, ты думаешь: "К чему это все? К чему еще больше расстраивать себя, читая про чужую боль". Но так не думают те, которые столкнулись с этим в жизни.
Когда женщина теряет ребенка, ей кажется, что она одна во всем мире. Кажется, что никто не поймет ее боль. Ее боль смешивается со страхом и отчаяньем. Знание, что ты не одна, что тебя понимают - это облегчение. И надежда, что можно жить дальше.
Письмо.
"Сердце не бьется". Если бы такое сказали обо мне - мне было бы легче. Но это сказали про моего сына. Мы с мужем ехали к врачу молча, как будто оба уже знали, что нам скажут. Знаете это ощущение, когда ты уже чувствуешь, знаешь ответ, но еще остается надежда, что что-то изменится, что тебе это все показалось показалось. Дома ждала годовалая дочь. Только это удерживало от отчаянья и понимания, что, чтобы нам сейчас не сказали, мы должны быть сильными.
Смутно помню все то, что было до этого момента. Помню только момент, когда перевела свой взгляд на экран УЗИ и где-то фоном слова врача: "Сердце не бьется". И все, туман. Пустота. Счастье, что рядом был муж. Понимаю, что это было жестоко с моей стороны, заставить его самого решать все документальные формальности, планировать дату операции, но я просто не могла. Ужаснее всего, что у меня не было слез. Только глухая пустота. Как мне потом рассказал муж, мне дали успокоительное. Вряд ли оно было настолько сильным, скорее так мой организм защищал себя от ужасных воспоминаний. Но первое воспоминание после дня диагноза - это как я очнулась в палате. Открыв глаза машинально положила руки на живот, и вот тогда полились слезы. Я ревела несколько часов без остановки. Мне снова вкололи успокоительное. Скорее всего сильное, потому что проснувшись после него, я не могла плакать. Сейчас не знаю даже, хорошо это было или нет. Физическую боль я не ощущала, но ощущение, что я вся целиком скована болью. Это как рождение после смерти, только я была ему не рада.
Не хотела никого видеть. Ни мужа, ни дочь, ни маму. Никого. Жаловалась на боль и бессонницу, чтобы мне дали лекарства и я снова уснула. Так продолжалось неделю. До дня выписки. Меня забрал муж. Мы снова ехали молча. Дома нас ждала моя мама, которая сорвалась к нам, чтобы сидеть с внучкой. Сейчас, когда я пишу это письмо, с того времени прошло два года, и только сейчас я могу оценить то, что для меня сделала мама. Она спасла меня, мою семью и мою дочь.
Знаю, что многие мамы, оказавшись в такой ситуации, находят в старших детях утешение. Так мне говорили врачи, пытаясь вернуть меня к жизни, постоянно говорили о дочери. А у меня началась странная реакция. Мне больно писать об этом, но я должна поделиться. Я, как будто винила свою дочь. Знаю, что это звучит ужасно, но я должна это сказать. Ведь цель этого письма, говорить открыто. Потому что все вокруг фальшивят. Всюду или глупые утешения, или избегания этой темы, общие фразы - все то, что тебе не нужно в этот момент. А я жила в аду. Я потеряла смысл жизни. Я винила себя, винила свою дочь, забыла про мужа. Мне казалось, что он не чувствует той боли, что я. Весь мир был виноват в моей боли, в моем горе.
Но если муж, друзья, мама еще хоть как-то могли понять мое состояние, то дочка нет. Куда годовалой малышке понять, почему мама так холодна. Почему не берет на руки, не кормит, не играет. Меня раздражал ее плач, я несколько раз в месяц уезжала из дома, побыть одной.