Сентябрь минувшего года. Я стою в длинной очереди в МФЦ за справкой. Надоевший вирус не велит впускать внутрь больше пяти человек и строй ожидающих редеет медленно. Сходила за кофе в ближайшую забегаловку, а вернувшись, обрела развлечение в виде женщины, которая за мной пристроилась.
Невысокая, полненькая, лет шестидесяти, она оказалась из любителей рассказать о себе. А я всегда готова выслушать историю, в которой изюм есть. Кислый, горький, сладкий - лишь бы не пресный. Только в этом случае включаю внимание. События жизни Шуры, так назвалась случайная "попутчица," вызвали любопытство. Для живого восприятия, предлагаю эту историю от лица самой Шуры, с сохранением особенностей говорка этой женщины. Итак, Шура откровенничает:
Вот скажи мне - я красивая? Молчишь. Оно, конечно, прошлую красоту рассмотреть сложновато. А только никогда красивой я не была, но считалась такой довольно долго. Как так? А ты слушай. Была я чернявая, глаза - впадинами, нос длинноват. И телом - мелкая, без выпуклостей, которые к шестнадцати годам уже хотелось иметь.
Меня, как Шпонкой прозвали в первом классе, так и закрепилось это за мной. Я, постарше став, глянула в энциклопедию, что ж это за слово такое? Оказалось - мелкая деталь механизма. Вроде не так и обидно стало. Смирилась. А поскольку "деталь" я была мелкая, мальчишки ко мне обращались, если только списать понадобится. И подруг особо не было. Девчонки говорили, что рядом со мной идти неудобно. Они к взрослости стремились, а тут я - Шпонка.
Зато у меня сеструха имелась - Тося. С ней и дружила. На три года постарше, навроде наставницы мне была. "Была" потому, что давно я Тосю слушать перестала, своим умом жить начала. Но об этом потом обскажу. Родители несколько лет случая ждали, чтобы нашу двушку на трёхкомнатную квартиру обменять, с доплатой. И вот мне в выпускной класс идти, а такой вариант нашёлся, но в дальнем районе города. В привычную школу не наездишься. Сеструха уже в техникуме училась и в аккурат в подвернувшемся районе.
Ну, что. Переехали. Я на дрожащих ногах первого сентября в новую школу пришла. Думаю:"Там Шпонкой была, а тут кем назовут? К чужим-то всегда злее школьный народ." Класснуха меня перед всеми для знакомства выставила, а с "камчатки" басовитый голос такой раздался:"Ничего себе - Эдит Пиаф!" И опять я не знала насколько это обидно. Не слышала я ни про какую Пиаф.
Пошла на указанное учительницей место, глаза в пол, щёки горят. А на перемене, тот, с последней парты, вроде, как внимание мне стал оказывать. Серёгой представился, спросил каким ветром меня в их класс занесло. И конфету "Гуси - лебеди" протягивает.
А я в такое смущение впала, что возьми да крикни ему:"Сам ешь свою конфету и не приставай ко мне!" Получилось сердито, хотя во мне неуверенность плескалась. Прочь пошла, а сама уловила, как он кому-то сказал:"А чё ты хочешь - красотка! Вот и выпендривается." Я решила, что насмешничает. Не стала дожидаться окончания первого школьного дня, домой сбежала. Кстати, мне это класс в зачёт поставил - новенькая, а такая смелая пофигистка!
Тосе, сестре, поплакалась:"Какой-то Пиаф меня лидер класса обозвал. Теперь затравят. Заберу документы и в старую школу вернусь."
А Тося у виска пальцем крутит:"Это ж певица знаменитая - Эдит Пиаф! Значит, что-то такое он в тебе рассмотрел. А хоть не очень страшный?"
В том-то и порох, что Серёга прям красавчиком был. Если я на эту Эдит похожа, то он на молодого актёра Жарикова смахивал. Сестра учит меня:"Есть выражение "на козе не подъедешь" - вот так себя и веди. Гордо и неприступно. И уже сходи в парикмахерскую за какой-нибудь модной стрижкой."
Дело в пятницу было. На другой день в школу не надо. Сестра натрясла из копилки родителей деньжат (с переездом туговато жили) и мы пошли за моей красотой. В понедельник я заявилась в школу со стрижкой каре и чёлкой до бровей. По совету мастера я согласилась покрасить ресницы несмываемой краской. С Серёгой мы стали встречаться. Он рассказал, что его мама любит песни Эдит Пиаф и набор открыток с её изображением у неё с молодости хранится.
Сестра мне всё время в уши дула:"Веди себя так, как будто ты королева и он будет воспринимать тебя именно так." Я старалась. И даже, когда Серёжа стал моим мужем пять лет спустя, не остановилась. Он мне про любовь пылкую свою рассказывает, а я через губу, как Тося учила:"Ты мне тоже нравишься." Лишний раз не поцелую, навстречу не спешу, когда с работы приходит. Вечер весёлая, два, как будто на что-то обижена.
Серёжка вьюном вьется, чтоб мне угодить, а я на диван указываю:"Сегодня там спишь. Ты мне цветов давно не дарил." Он вздохнёт, уйдёт на диван, а я, дура, пол ночи ворочаюсь: так пусто, холодно мне без него. Любила - сил нет как сильно, а шифровалась.
Ну, как почему? Один отдаёт, другой принимает. Я делала вид, что только принимать могу. Тося говорила, что мужиков в тонусе держать нужно, чтоб им казалось, что под окном драка за меня идёт. Сама-то она ещё раньше замуж вышла за выпускника военного училища и далёко укатила. Так, кинет письмишко коротенькое. Но мне прежней её подсказки-науки хватало.
Свекрухе я, понятно, не нравилась. Кому ж приятно, что над твоим сыном невестка верх держит! И похожей на Пиаф я ей не казалась. "Галка какая-то!" - сказала про меня Серёже. Она всё пыталась меня очернить перед мужем. И по внешности проедется, и про плохо выглаженную на Серёже рубашку скажет. А я корону на голове поправила и объявила мужу:"Чтобы бабы Яги, которая тебя родила, в нашем доме не было, если не хочешь меня лишиться. Желаешь - навещай, скажем, в месяц раз. Не согласен - прощай." Это Тоська научила:"Никогда не показывай мужику, что боишься его потерять."
На самом деле, боялась ужасно. А ну, как мать выберет да дверью хлопнет? А Серёжа :"Слушаюсь, моя королева!" Но глаза грустные. Мне б с того момента открыться, показать, как люблю его. Но я помнила, как одна знакомая мне сказала, что я Сергею не пара. Он красивый, а у меня лицо какое-то несовременное. Смолчала и продолжила напускной холод.
Сына родила. Серёжа его в зубах носил. А я не один месяц глаза закатывала:"Вот, если б ты через муки родов прошёл!" И к приходу мужа таз пелёнок накапливала, чтобы чувствовал, ценил и любил. А ведь видела - ног под собой не чует, так на заводе умотался. Так бы и усадила в кресло да ноги вымыла, да каждый пальчик полотенчиком вытерла, корону уронить опасалась.
Фон отношения к мужу, с моей стороны, именно такой был - горделивый. Но я готовила вкусно и много. Шторку прострочить или белья постельного нашить - запросто. Ходил обстиранный, выглаженный, у соседей не ел. Но всякий раз, вроде как подарок ему. Обнимет, красотулей назовёт, а я бровки слегка нахмурю:"Не сжимай так, мне больно!" Незадолго до моего краха, сестра Тося приезжала с мужем и двумя ребятишками. У родителей остановились и я полетела на крыльях - за учёбу благодарить да как королевой живу отчитываться.
Да только смотрю - Тося каждое слово мужа ловит. Он моется, она спину потереть бежит и просит маму ни в каком виде рыбу не готовить - супруг её, видите ли, запах специфический не выносит. Нашла момент, попрекаю её: "Ты что ж сама-то от правил отошла? Стелешься, угождаешь." А Тоська, зараза такая, шепчет:"Да люблю я его троглодита. И неплох он, просто привык командовать на службе. Но мне даже удобно, что сам всё решает, а мне только бабские дела остаются. А ты, палку-то не перегибай - сломается. Забудь ту муть, которой я тебя учила. Хорошо с мужем - береги."
Я бы и рада, а уже характер такой, в отношении Серёжи сложился. Сама собой хмурюсь, а то в молчанку играю, чтоб чувствовал. Но мысль, что настоящее своё к нему отношение открыть нужно, зародилась. А он взял да ушёл в одночасье. Серёжа был приучен с утречка в субботу на рынок ходить за деревенской молочкой. Нас одна и та же тётка обслуживала. Тут приболела она, и заместо себя дочь, в гости приехавшую, на базар с соседом отправила. У неё на шее табличка болталась:"Я вместо такой-то."
Серёжа мне потом пояснил, что между ними искра пробежала мгновенно. Была я женщиной всей его жизни, а стала она - разведённая. Мне тридцать лет, но и ей столько же. Бездетная, а я сына мужу родила. Но ему наплевать на это стало. Она из Сызрани. Муженёк (не мой с той минуты) адрес бабёнки той записал, номер домашнего телефона, а эта фря предложила ему позвонить через неделю. Мол, она уже дома будет. Принёс молоко, и ещё жил сколько -то рядом со мной, но сразу на диван перебрался.
А потом-то уж к ней. Нам с сыном только алименты достались. Я свекровь свою бывшую года через полтора встретила, как медный таз сияющую. На невестку не нахвалится, за сына не нарадуется. Внучку ей родили и пригласили нянькаться. Ей-то, конечно, в новинку: сынок наш к моим родителям ластился, мной приученный. Может зря так круто, а не вернёшь. То, что я из тех женщин, которым без мужского плеча дышать тяжело, раскусила быстро.
И не токмо из-за барахлящей стиральной машины или полки не прибитой. За деньги найдешь, кто исполнит да починит. Душе моей тоскливо стало. Сынок - отрада, но надолго ли? А со своим мужичком и покалякать можно, и рюмочку в субботний ужин пропустить. И какую-нибудь ерунду по телевизору вместе смотреть интересней. Да хоть из дому выйти! А так всё одна да одна. Соседка моя, никогда замуж не выходившая, советовала: "Хобби себе придумай, питомца заведи.или, айда, на концерт сходим.! Ей привычно, а для меня лучшее хобби - мужа бы ждать с работы.
Стала во все стороны башкой крутить, а никто в очередь за мной не выстраивается. Тут мамка моя, успокоить хотела, а разозлила, сказав, что никогда не понимала за что мне такой муж золотой достался:"И красавец, и умница. А ты-то ведь страшненькая, Шурка, хоть обижайся, хоть нет. Да ладно бы характер у тебя тёплый был, а то, как иголка кололась." И не заметила я, как корона заржавела, фигура поплыла в ширину. Была Шпонка, потом Пиаф, а превратилась в Колобок с глазами!
Сын в училище поступил, а я всё кукую. Без всякой надежды мужичка завести. И вдруг великое счастье - потоп приключился. Притопал сантехник. Деловитый такой. Слегка, правда, водочкой пахнет. Но справился. Пока возился, я за его спиной, стол белой скатёркой накрыла. В середину графинчик, по бокам огурчики мариновые да капустка квашеная. В просторной тарелке картошка парит. Сальцо в тарелочке запахом чеснока манит. Вот только жаль ни котлет, ни рыбы жареной не было. Я ж не готова была к светлому дню!
Но потом наверстала. Год его родимого приручала. Бывало, придёт без настроения ( уж вместе жили, но без росписи), а я вроде не замечаю. Сразу треники подам, футболку домашнюю. Плечи ему разомну ненавязчиво и непременно включу запись Высоцкого. Его сразу на слезу прошибало и на аппетит. А готовить я умела всегда!
Славик, сантехник мой, тоже немало жизнью побит. Женат был два раза. Первой жене он изменил и пинка получил. А вторая ему рога наставила. Отцовства не познал, а хотелось. В тридцать девять-то лет рожать поздновато, но я рискнула. После ЗАГСа, конечно. Второго сына родила - Вовку. Конечно, уже никаких пелёнок в тазу для мужа. Прибрано, сготовлено, пацанчик чисто одет. Сама тоже слегка причепурина. А чего мне это стоило после ночи бессонной, мужу знать было незачем.
Со свекровью, матерью Славы, я познакомилась, когда Вовка на ножки встал. Суровая женщина, что объяснимо - вечно в работе, муж поддаёт. Во мне и сыне она только помощников видела. Сразу фронт работ обозначит, в основном прополка нескончаемого огорода. Это для меня. Славка что-то чинит, траву для коровы запасает. А я Вовчика посажу на одеяльце под яблоней (он тихий был), накидаю игрушек, крендельков и давай сорняки драть! Напеваю себе под нос для настроения и на сынка оглядываюсь. Но, с другой стороны картохой, овощами, мясом всегда обеспечены. Свекруха на это не жадная.
Старшенький сынок мой как-то отдельно держался. Училище закончил, познакомился по интернету с дивчиной с Украины (тогда ещё заварухи не было) да и уехал. Женился. На первую внучку я посмотреть ездила, а двух других только по скайпу видела. Ну, что поделаешь. И Вовка вырос. В армии отслужил. С девчонкой сожительствует. А мне что - не моя дочь, пусть тренируются.
Шестьдесят второй годок мне пошёл, а работаю. Пол мою в офисе. Славик меня подкалывает:"Ты из-за пуза ведро-то видишь, когда наклоняешься?" Когда-то по морде бы за такие шуточки съездила, но поумнела и в ответ только посмеиваюсь. Знаю, что желания обидеть у мужа нет. Любит и ценит, но выражает по своему. Бывает, как хлопнет меня ручищей по заду от избытка чувств! А я довольная, что есть кому.
Что поделаешь, я оказалась из тех глупых баб, кто может спать только под храп мужа. И это не то, чтобы любовь. По настоящему я только Серёжу, первого мужа любила - "со всею страстью души." Но с гордостью перестаралась. Верила, что неприступной быть надо. Ласку, как подарок подавать. Это навроде, как человек пить хочет, а ты ему по столовой ложке воду подаёшь. Сушь не проходит и он от тебя никуда, ожидая следующую каплю водицы. Серёжа так и делал пока другая ему полное ведро не протянула. Эх, кабы вернуть всё! А Славу уважаю, симпатию имею. Бога молю, чтоб мужа раньше меня не забрал.
... А тут и очередь наша подошла. Вошли в МФЦ вместе с Шурой. Каждая к своему окну. Ей для свекрови какой -то вопрос решить надо было. Я дома не удержалась и набрала в поисковике:"Эдит Пиаф, фото." Пожалуй, глаза, нос, высокие полукружья бровей. Эх, жаль не спросила, какие песни Шура поёт у свекрови на огороде. Наверное, что-то типа:"Падам, падам..."
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина