Михаил Чих родился в Донецкой области. На срочную воинскую службу призван в мае 1941 года - за месяц до нападения гитлеровской армии на Советский союз.
Первые месяцы службы прошли в пехоте. Потом его, как бойца, знакомого с техникой, перевели в автобат. За баранкой Михаил оставался до конца войны. Победу встретил в Берлине в звании старшего лейтенанта. На груди - награды - медаль “За отвагу” и орден Красной звезды. Воевал достойно. Но на слуху десятки тысяч воинов, которые на полях сражений выглядели гораздо ярче, героичней, отмечены большим количеством наград.
У каждого своя судьба, свое назначение в жизни. Славы, всесоюзной известности бывший воин Михаил Чих добился не на полях сражений, а на угольных полях Донбасса.
30 лет назад, основой энергетики России было твердое топливо, а шахтеры, добывавшие уголь, считались гвардией рабочего класса. В 1991 году я договорился с бригадиром шахты «Майская» Михаилом Чихом чтобы он показал мне, как организована работа в его прославленном коллективе.
Мы спустились в шахту, доехали до лавы. Михаил Павлович задержался у верхнего входа – что-то не ладилось с приводом струга. А я двинулся вниз. Мощность пласта –всего метр. В этот промежуток втиснута гидрокрепь КМ-87. Оставшегося пространства от кровли до почвы не всегда хватало, чтобы встать на корточки, я пробирался больше 200 метров почти ползком.
Внизу звеньевой Сергей Харчиков оглянулся на звук падающих камней:
- Порода валится. Видно дед близко, - заметил он.
И тут же ожил динамик: «Низ! Низ! Почему стоим? Пускай струг!» - прокричал он голосом Чиха.
- Сейчас. Сопряжение крепить закончим и поедем,- отвечал в микрофон Харчиков.
Поставили последнюю стойку, включили конвейер, мощная цепь потянула струг, который своими зубцами срезал полосу угля по всей мощности пласта и длине лавы.. Крупные черные комья валились на конвейер, который выносил их из забоя, перегружал на ленту другого конвейера – уже по штреку. Между стоек гидрокрепи замелькал фонарь. Это бригадир. Человека несколько дней назад поздравляли с 70-летием, а он, подобно юноше, ловко и быстро, едва не ползком, пробирался по лаве.
Осмотрев как выглядит нижнее сопряжение лавы со штреком, Михаил Павлович объяснил мне расстановку людей. Разделение бригады на три звена позволяет лаве работать круглосуточно. В каждом звене есть специалисты и по гидравлике, и по электричеству, по механике – по любой необходимой в забое профессии….
Вообще-то именно так была устроена работа бригад на каждой шахте. Но мало кому удавалось добывать по миллиону тонн топлива в год. А с тонкого пласта, да еще стабильно много лет – никому. А бригада Чиха год за годом регулярно выдавала на-гора более миллиона тонн угля.
В коллективе до 200 человек. Полтора десятка из них – с высшим горным образованием, полбригады окончили техникум. Но все без разговоров выполняли распоряжения бригадира, который еще до войны окончил несколько классов начальной школы – вот и всё образование. Зато он имел огромный опыт подземной работы, природную энергичность и талант организатора. В 1971 году за отличные результаты работы Михаилу Павловичу вручили орден Ленина и первую золотую звезду Героя Социалистического Труда. В 1983 году парадный мундир горняка украсила вторая золотая звезда Героя Труда…. Естественно, не обходили наградами, заработком и других членов бригады.
… Между тем, струг резво бегал из одного конца лавы в другой. Сыпался уголь. Все привыкли к его шуршанию на конвейерах, к рокоту мотора. И когда эти звуки вдруг пропали, люди удивленно поглядели друг на друга. Специалист – электрик кинулся к тяговому двигателю. Через несколько минут выдал горестный диагноз: сгорел мотор, обеспечивающий движение струга по лаве.
Михаил Павлович, не теряя ни минуты, разделил звено. Несколько человек послал за резервным двигателем, который давно припрятал в недалеком тупике за стойками крепи. Другим поставил задачу отсоединять сгоревший мотор. По размерам и форме он напоминал крупный шкаф для одежды, втиснутый в нишу меньше метра высотой. Он крепится к редуктору струга болтами в руку толщиной. Открутить болты в тесноте тонкого пласта – полдела. Вытащить мотор весом в несколько тонн из щели – самостоятельная задача.
Пока отсоединяли, вытаскивали сгоревший мотор, под лаву на тележке подвезли резервный. Предстояла обратная операция – поставить исправный многотонный электродвигатель на место. Его приподняли на цепях ручными талями, на весу подхватили другой цепью, орудуя короткими рычагами вставили в узкую нишу, подтянули к редуктору, совместили крепежные отверстия, вставили, затянули болты…
К приходу второй смены струг и вся лава были уже «на ходу». Операция замены двигателя заняла около двух часов. На других шахтах подобная поломка вызывала остановку лавы на неделю, а то и две. Вот что такое дисциплина, умение организовать работу и личное мастерство каждого горняка. Вот за что награждают Золотыми звездами.
… Мы едем, лёжа на широкой резиновой ленте конвейера, к стволу. Перед посадкой Михаил Павлович предупредил: «следи за мной, делай как я». Разумеется, я не спорил, хоть и не совсем понимал зачем этот инструктаж. На конвейерах доводилось ездить нередко. Ехали долго, я даже заскучал. Но во-время заметил, как бригадир, едущий впереди, встал на ноги.
Поперек тёмного штрека натянута цепь. Чих с юношеской ловкостью ухватился за нее, повис, перенес ноги с конвейера на «перрон» - щит размером чуть больше табуретки, висящий на двухметровой высоте. Следом я тоже выполнил этот трюк. Но так неуклюже, что стало неловко перед человеком, намного старше меня.
Клеть подняла нас на-гора. После душа, уже в чистой одежде обсуждаем с Чихом шахтерское житье- бытье.
- До перестройки было лучше, - утверждал Михаил Павлович.
- Что именно лучше? –уточнял я.
- Все лучше. И пласт у нас был полтора метра. Но это от людей не зависит. А вот техника – те же 87-е комплексы, что и сейчас. Но сейчас они намного дороже. А сталь в них хуже . Прежде как смонтируешь рештачный став конвейера – на всю лаву хватало.
А сейчас – отработаешь до середины - он уже истерся до дыр. Один рештак заменить – это сколько времени надо? А менять приходится все. Техника, материалы – всё дорожает, всё в дефиците. Прежде и слова такого не знали. А сейчас не знаем, как госзаказ выполнить.
- Но ведь началась перестройка, всюду намечены перемены, улучшения…
- Перестройка не началась, а идет уже несколько лет. Говорят, прежде был застой. Но такого беспорядка не было. Напротив, мы соревновались, ездили опыт перенимать и в Кузбасс, и на Украину. Угля больше давали. Какой же это застой?
- Вы сейчас недостатки называли. А они же были и в прежние годы. И перестройку затеяли, чтобы их устранить…
- Были недостатки,- согласился Михаил Павлович. – Но не в такой степени. Значит, перестройка только ухудшает ситуацию. Ругают административную систему. А она работала эффективнее нынешней власти. Согласен, перемены необходимы. Но не те, что наше правительство проводит. Они за счет народа свои проблемы решают.
- Как на этом фоне Вы оцениваете шахтерские протесты, их требования?
- Требования, я считаю, справедливые. Но как в армии- свое требуй, а долг выполняй. А у нас как забастуют, так лаву бросают. И еще - в моду входят малые предприятия. Он в лавке сидит, ничего не производит, только перепродает дороже, чем купил. Карман себе набивает. А я, выходит, его обрабатывать должен?
Стали подходить люди – у каждого свои заботы, вопросы к бригадиру, к депутату. На том наш разговор прекратился.
В тот же день я беседовал с руководителем регионального центра профзаболеваний Ириной Пиктушанской. Вспомнил о Чихе: в таком возрасте и руководит коллективом.
- Да что там возраст! Вы бы на его лёгкие глянули, – прервала меня Пиктушанская, - там и силикоз, и антракоз в последней стадии. Как дышит человек – непонятно… И с работы не хочет уходить.
Однако возраст и болезни скоро вынудили Михаила Павловича оставить шахту. Он несколько лет прожил на пенсии и в 1998 году умер в возрасте 77 лет.
В траурной процессии несли его награды – четыре ордена Ленина, две Золотые звезды Героя Социалистического Труда, ордена Октябрьской революции, Отечественной войны 2-й степени, Красной звезды, знаки «Шахтерская слава» трех степеней.
После смерти знатного горняка шахту «Майская», где работал Михаил Павлович, переименовали – стала имени Чиха. Но скоро её закрыли, как и сотни других шахт российской части Донбасса, Кузбасса, Воркуты, других регионов, где добывался уголь. Основной довод экономистов – добыча и использование твердого топлива нерентабельны. Газ – и дешевле, и экологичней.
Накануне массовой ликвидации угольных предприятий шли жаркие споры, массовые акции протеста шахтеров. И хладнокровные подсчеты экономистов. Слышал я, что сторонники угольной энергетики пришли к выводу, что каждый рубль, сэкономленный на угольной отрасли, обернется шестнадцатью рублями дополнительных расходов по другим статьям. Я в подсчетах не участвовал, но то, что творится с ценами сейчас, наводит на мысль, что эти подсчеты недалеки от истины.
И заявления Михаила Чиха о положении в обществе за 30 лет не устарели, напротив, их актуальность только обостряется. Есть мнение, что история развивается по спирали. Посмотрим, что принесет нам новый виток.
