— Маняха опять зависла возле шкафа, — озабоченно сказал Эдик, видя, как нашу кошку уже много дней терзает весенняя шизофрения. То она носится по квартире, как наскипидаренная, то сидит и смотрит в одну точку, то начинает мявкать и драть дверцы шкафа.
Вот и сейчас из большой комнаты раздалось её "мааау" и скрежет когтей по мебели.
— Маня Шуршалку выслеживает, — сказала Ляля, не сводя внимательного взгляда с сосиски на папкиной вилке, — Дай сосисочку!
Собаки наши, хоть сытые, хоть голодные, хоть обожравшиеся, всегда попрошайничают возле стола. Ляля просто сидит и бровками стрижет вверх-вниз, глазками стреляет и губки бантиками складывает. Кубу, как говорит наша кошка, "столбняк бьёт" - Куба делает зайку, складывает лапки и замирает в надежде получить кусок с родительской тарелки. Глазки при этом делает круглыми, преданными... Бровки, конечно, тоже домиком, как же без этого.
И в самый кульминационный момент попрошайничества из большой комнаты доносится Манькино "мааау" и скрежет по дверце шкафа.
Собаки ещё какое-то время старательно и безрезультатно поманипулировали нашими сосисками, а потом плюнули и побежали в комнату, благо там уже стало тихо и - поэтому - подозрительно.
— Маня, ты что тут делаешь? — поинтересовалась Ляля и замерла на месте.
В комнате был ещё кто-то, незнакомый. Чужой!
Ляля гавкнула и спряталась за Кубу. Куба, увидев чужого в шкафу, тут же принял условия игры и стал его спасать, как когда-то его учили в отряде спасателей.
— Сюда! Тут пострадавший! Я его нашел!
Пострадавший в красной рубахе, с ложкой и с мешком, приложил палец к губам и спросил:
— Это ты Куба?
Куба сел на попу и склонил голову набок. Пострадавший показался ему странным - размером с ребенка, а видом как старичок.
— Я, а вы кто?
— Я Афанасий Демидович, ваш домовой. А это кто? — кивнул старичок на Лялю, выглядывающую из-за спины брата.
— Это Ляля, моя сестра. Она бояка, не то, что я. Лялька, выходи, дедушка добрый.
Ляля осторожно вышла из-за Кубы и поздоровалась.
— Здрассьти...
Тут на полке со сложенными свитерами многозначительно крякнула Маняха. Ей надоело наблюдать, как внимание собак тратится почем зря на домового, а не на неё.
— Эй, животные, идите уже на кухню. Там вам, наверное, уже приготовили тазик парной телятины.
Куба шмыгнул носом, вздохнул и сокрушенно сказал:
— Не приготовили... мы уже позавтракали, а теперь мама с папой едят. Только они сосиски едят, а нам сосиски вредные. Почему так бывает, когда вкусное, то обязательно вредное?
Вопрос был риторический. На этот вопрос Куба знал ответ, но он всё равно задавал себе этот вопрос. Куба не любил неясностей и недосказанностей.
Афанасий Демидович тоже не стал отвечать на этот вопрос, хотя по его виду было понятно, что он знает ответ. Он только сочувственно вздохнул и покивал головой.
— Ну что, — вдруг сказал он всем присутствующим, — покажете мне ваш дом? А то я поселился, а дом ещё не рассмотрел.
Собаки захрюкали и затоптались на месте от радостного предвкушения новой дружбы. Кошка же, наоборот, соскочила с полки на пол и, дёрнув хвостом, бросила через плечо:
— Ну, веселитесь, а я баиньки. Смотрите только, чтобы Эти вас на пришибли полотенцем. Они-то себе никаких дедов не заказывали.
Куба и Ляля притихли, пропустив между собой гордую кошку. Они первым делом намеревались познакомить Афанасия Демидовича с мамой и папой и как-то не подумали, что мама и папа не будут в восторге от нового жильца.
— Дедушка, — обратился Куба к домовому, — а вы с мамой и папой не будете знакомиться?
— Можешь мне говорить "ты", мне так приятнее, — сказал домовой, — мы же теперь вместе жить будет. А с мамой и папой я потом сам познакомлюсь. Вы с Лялей мне просто дом покажите, чтобы я знал, где у вас баня, где погреб, где опочивальня, а где трапезная.
— Опочи... что? — переспросила Ляля.
— Там, где вы спите, — пояснил Афанасий Демидович.
— Спальня! — догадался Куба, — А вот бани у нас нет, и погреба нет, и трапезной нет. У нас только ванная комната, спальня и кухня, и эта комната, и коридор. Всё.
Домовой потёр ладонью лоб под шапкой и озабоченно сказал:
— Ах, я и забыл...
— Что забыл? — спросила Ляля.
— Забыл, что меня в другое время отправили... В вашем времени нет опочивален, а есть спальни, и вместо трапезных у вас кухни. Но это ничего, — бодро сказал он, — показывайте, что у вас есть!
Куба с Лялей, прикрывая собой низенького дедушку-домового, проводили его в спальню.
— Тут мы спим, — показал Куба на комнату, — Лялька на матрасике, а я на диване в большой комнате. А Маня на кровати у мамы в ногах. А тут у нас телевизор. Ты, дедушка, любишь телевизор смотреть?
Домовой пожал плечами, глянув на черную глянцевую панель на почетном месте в центре комнаты. Он не знал, что такое телевизор, но уже понял, что это что-то важное, раз оно стоит на самом видном месте.
