Может, Подкаменная Тунгуска? Там тоже были березки. Добирался домой на перекладных аж из бухты Нордвик. Сели на дозаправку в Подкаменной. Бродил краем леса, пока не наткнулся на группу ребят, одетых точно так же, как и я. Они сидели на траве рядом с приличной батареей бутылок. Один из них подозвал меня. Плеснул в кружку портвейна, и протянул мне. Я сказал: “Мужики! Я есть хочу!”. Тогда он долил кружку доверху и достал из рюкзака кулек мятой брусники. “Извини, друг! Больше ничего нет”.
Там это было? Морда на фотографии, вроде, уж больно старая. Зато довольная, точно как после хорошей порции портвейна на голодный желудок.
Не помню. Ну и ладно. Напишу, так может, эти парни меня вспомнят? Ведь за мной должок.
Давайте знакомиться. Почему Ватник? Рассказываю.
С пяти лет - рыбак.
...Лет сорок после первой рыбалки. Ладога, лед, холодно, ватник. Мне надо поймать рыбу. Если я привезу домой килограмм двадцать рыбы и сделаю из нее по своему рецепту консервы, у нас неделю будет еда. Не первое или второе. Просто ЕДА. Другого у нас нет. Идут 90-е годы.
С восемнадцати - охотник.
...Когда-то. Все уже собрано: ружье, патроны, ватник. А жену увезли. Вторая доченька захотела родиться. Жду. Приходит мысль: в последний момент взять такси и рвать когти в роддом. Если я там узнаю то, что хочу узнать, тогда на вокзал, на последний поезд. Если нет, то домой. Ждать дальше.
...Кидаю камушек в окно палаты на втором этаже. Оттуда - чье-то лицо. "Девочка!!!"
Ночной поезд, ночной лес. Пьяный егерь. Я его в момент напоил. Потому что - девочка! Матерясь, идет в ночь выдавать мне лодку.
Туристом тоже был.
Первое мая, еще холодно, ватник. Скалы, сосны, костер. Милое лицо в отсветах пламени. "Лыжи у печки стоят, гаснет закат за горой...". И еще что-то про тайгу и про запах тундровых костров. Все это было красиво, но очень коротко.
Побережье Берингова моря, мыс Верблюд, ватник.
Там я узнал, чем пахнут тундровые костры. В береговой тундре все костры - из плАвника. Это стволы деревьев, выброшенные штормом на берег. Просоленные морем настолько, что по определению никогда уже не смогут стать сухими. Не разжечь. Поэтому - солярка! Тундровые костры романтически пахнут соляркой.
Там же, с одной из скал мыса Верблюд, я впервые в жизни увидел Америку. Погода выдалась прекрасная: солнышко и полное безветрие. Отчетливо видны были острова Диомида. А за ними простиралась чужая земля. Такая же, как наша. Те же округлые сопки, присыпанные снегом.
Там, на этой скале, у меня появилась еще одна жизненная задача, которую я когда-нибудь должен буду решить. Но об этом - потом.
Дальше было 36 лет в геологии.
Все.