(Глава из книги «18 странствий», май 2015)
Была зима, когда я на Авито за бесценок купила сертификат на прыжок с парашютом. Затем было долгое ожидание, когда растает снег, перестанет дуть ветер, высохнут поля.
Наконец, одуванчики стали выглядеть ярче солнца и наступил день икс. Накануне лета мы проснулись в семь утра, чтобы пораньше приехать на 60й километр Киевского шоссе в Авиационно-Спортивный Клуб ДОСААФ.
Я должна была прыгать самостоятельно, без инструктора, с высоты восемьсот метров. Это был мой первый прыжок. Зачем я хотела его совершить? Возможно, чтобы моя жизнь изменилась. Чтобы переосмыслить себя в ней. Мне было не стрёмно ею рискнуть из любопытства. Многие молодые люди мечтают попробовать свои силы в экстриме, и я была не исключением.
Первым делом я зарегистрировалась на полёт и подписала документ о том, что принимаю условия и несу ответственность за своё решение. После прошла медкомиссию. В ожидании обучения мы сидели в поле и любовались тандемными прыжками. Прошёл слух, что всем дадут форму, поэтому в мечтах я увидела себя в ярком привлекательном комбинезоне. Но вскоре стали появляться тут и там самостоятельные, как я, парашютисты. Они были уже в снаряжении и, глядя на них, стало ясно, что летать мы будем в своей одежде.
В двенадцатом часу всех собрали на обучение и началась подготовка. Преподавал инструктор с загипсованной ногой и большим чувством юмора. В процессе он то откидывал костыль, то хватал его снова, скакал на одной ноге по классу. Расстроенный, снова и снова возвращался за костылём, но тут же отбрасывал его в раздражении. В конце концов, несмотря на собственную травму, ему удалось убедить всех, что прыжок с парашютом — самый безопасный риск для жизни.
Затем мы вышли на улицу, где на специально подготовленной площадке нам рассказывали и показывали, как обращаться с парашютными системами, в которые каждого поместили. Чтобы научиться приземляться, мы прыгали со ступенек. Первая была на уровне груди, я залезла на неё и подумала: «Ойй, как высоко!». Вторая была выше моего роста. Когда прыгнула с неё, показалось, что позвоночник ушёл в мозг, но я никому ничего не сказала и тихонько выпила Кеторол. С третьей ступеньки милостиво разрешили не прыгать, потому что я боюсь такой высоты.
Когда закончился инструктаж, группа прошла в укладочную и каждый получил по два парашюта: основной и запасной. Я тут же стала наряжаться.
Конструкция была такой тяжелой! Казалось, под её весом я как гвоздь войду в землю. Многочасовое ожидание выматывало. Накапливалась, как снежный ком, усталость.
На построении я познакомилась с девушкой своего возраста. Мы перекинулись впечатлениями о том, что уже так устали, что не помним, зачем нам это нужно. Было семь вечера, когда, наконец, подали машину. Мы забрались в кузов всей группой и поехали по полю к своему самолёту. Я и моя новая знакомая держались рядом и смотрели друг на друга, не понимая, что делаем.
— Я просто закрою глаза, когда пора будет прыгать, — сказала она, и я подумала: ну как же можно закрыть глаза, если всё это впервые? Ведь мы здесь для того, чтобы в полной мере быть в фокусе.
Когда самолёт взлетел, я отчётливо ощутила страх. Мы летели прямо, а затем разворачивались, набирая высоту. Горизонт то появлялся, то терялся из виду. У меня затряслись коленки, рот, потом я вся целиком задрожала. Сидела я в хвосте, значит, прыгать должна была последней. Все участники были прицеплены на карабины к тросу под потолком и должны были идти друг за другом в последовательности.
Каждое открытие двери самолёта сопровождалось поднятием пыли, которая наводила ещё больший ужас. Отказаться от прыжка можно было в любой момент, но у меня не было мысли отказываться.
Я пересаживалась ближе и ближе, самолёт пустел. Когда открылась дверь для меня и я встала на краю, стало страшно иначе. Не так, как было, пока я ждала свою очередь и смотрела на пыль.
И, пока я думала о страхе, меня просто вытолкнули наружу, не позволив ему победить. Я сразу вспомнила девочку и впервые в жизни позволила себе закрыть глаза перед опасностью. Я вылетела в пропасть с открытыми глазами, но первые секунды летела камнем вниз с закрытыми. Я не кричала, а только глубоко хватала воздух в лёгкие и летела.
И мне стало снова страшно. Оттого, что отсутствую на таком важном событии в своей жизни. Поэтому я открыла глаза. Было красиво вокруг. Необычно. От любопытства страх как рукой сняло.
— Я смогла! Смогла! — шептала я, улыбаясь.
Неожиданно вспомнила, что радоваться и падать — мало, надо ещё произвести какие-то действия. Считать «521, 522, 523, 524, 525» и после дергать кольцо. Я забыла, каким должен быть счёт и провернула в голове простое: «Раз-два-три — пора!»
Следовала считать дальше и проверить, раскрылся ли купол. Снова отсчитала «раз-два-три» и попыталась увидеть купол, но не смогла. Шлем мешал. Увидела только самый краешек, но осознавала, что лечу мягко. Плотно тянуло лямками плечи. Значит всё хорошо. Нас учили пользоваться свободными концами, чтобы менять направление в воздухе и я решила поэкспериментировать. Было не понятно, получается ли у меня.
Я ощущала сильную эйфорию и всё шептала:
— Я это сделала, ну надо же, поверить не могу.
Неожиданно впереди меня выпал вниз запасной парашют.
— Катя, блин, про него сто раз на обучении повторили.
Надо было после раскрытия основного парашюта потянуть за узелок и снять резиночку с запасного, чтобы он не раскрывался, поскольку в этом не было необходимости. Но я забыла об этом. Запасной парашют взлетел снизу вверх, автоматически сработав на высоте 400 метров. Я немного испугалась, что они между собой запутаются, или я запутаюсь в стропах. Но всё раскрылось удачно, я смирилась с происходящим и снова заладила, что «это сделала» и что «поверить не могу». Под ногами был чисто Гугл мэпс.
Я предполагала, что главные впечатления будут от полёта, но самые хлёсткие эмоции были от ожидания в самолёте, от прыжка из самолёта и от приземления. В воздухе происходило столько событий, что было не до острых ощущений.
Но как только я поняла, что приближаюсь к земле, мне стало непонятно, а чего так быстро? Что нам об этом говорили?
— Смотреть на горизонт, вниз не смотреть, ножки вместе, даже если рухнет мир. Ножки вместе… ножки вместе… Это я могу.
Но не смотреть вниз было выше моих сил. Я летела на землю и смотрела на землю. Трава переставала быть просто зелёной, я стала отличать отдельные травинки, цветочки, лепесточки… Я сжала от страха челюсти, сгруппировалась в комок, ножки вместе…
И вот я на земле. Приземление было не «позвоночником в мозг», как на прыжке с учебных ступенек. Гораздо мягче.
Казалось, теперь можно расслабиться. Но парашют силой потащил моё тело по земле. Вот тут у меня началась мини-паника, потому что я никак не могла его погасить. Сдалась, отпустила из рук стропы, стала цепляться за траву. И вдруг мой тормозной путь завершился.
Неужели? Слава богам.
— Всё в порядке?
Ах, это не было результатом борьбы. Мне помог сотрудник.
— Я погасил парашют, вставайте. Всё хорошо?
— Да, спасибо, всё отлично.
Сажусь на траве, совершенно рассеянная и суматошная. Еле-еле нахожу карабины, чтобы отстегнуться.
Мне понравилось лететь как птичка в тишине и данности. А здесь, на земле, всё без изменений — суета какая-то. Я собирала стропы в косички и старалась вместить парашюты в рюкзак.
Неожиданно пришёл Витя, я очень обрадовалась. Мы жили так: я «заедала» наш совместный быт экшеном, а он не понимал, зачем я это делаю. Но тот день он был рядом и мне нравилось это. Было приятно, что он пришел помочь мне унести с поля тяжёлую неуклюжую сумку. Что привёз меня сюда, что пробыл весь день в ожидании, когда я полечу.
Мы обсуждали, как мне понравилось, и не лучше ли было лететь с инструктором с четырёх тысяч метров. Нет, я была довольна, что летела одна, что была наедине с парашютами, наедине с высотой.
— Сколько я летела? Где-то полминуты?
— Группа приземлилась раньше тебя. Твой запасной парашют продлил тебе удовольствие. Ты летела где-то минуты три.
Мы заплатили штрафы — один за потерю кольца, второй за раскрытие запасного парашюта. Мне подарили символическое свидетельство. В нем я сама вписала своё имя.
Я возвращалась домой не на эмоциях, но и не была опустошена. Мне было ровно. Спокойно, если не сказать безразлично. У меня не было ощущения, что жизнь изменилась или что я себе чего-то доказала. Сделано и сделано. Стоило ли всё это пробовать, чтобы получить такой результат? Сто процентов, стоило.
После прыжка я думала, что буду прыгать раз в год, ведь инструктор с костылём утверждал, что не прикольно оставаться «одноразниками». Но следующая весна была совсем другой. Я была совсем другой. Моя жизнь была другой. И я потеряла интерес к прыжкам с парашютом.